Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования

Сейчас девушки выстраивались в равнобедренный треугольник: Таниса впереди, а чуть позади, на равном от нее расстоянии, две другие сестрицы. Судя по всему, вместе они умудрялись генерировать недюжинную мощь, Глеб даже засомневался, сможет ли выдержать подобную силу сплетенная им тюрьма.

Обычно невидимые волны телекинеза, усиленные кубом, клубились, не выходя за пределы его стен, отражались сами от себя, резонировали между собой и начинали светиться мерным голубоватым светом.

— Что за черт? — выкрикнула очкастая, видя, как сила выходит из-под ее контроля.

Глеб же, с удовольствием наблюдавший за зрелищем, мог только наслаждаться и ждать, когда магия внутри клетки достигнет критической точки и рванет.

Пришибить сестричек он не боялся, по его расчетам, удара должно было хватить ровно для того, чтобы оставить дамочек без сознания.

Но стенки куба все же не выдержали, переполненный магией сосуд рванул с оглушительным треском, расшвыривая все предметы вокруг себя в разные стороны. Взрывной волной проломило стену в палате Трои, магистра отшвырнуло в противоположный угол медпункта, а пустующие без пациентов койки смяло, словно бумажные листы, и разметало по помещению.

От неминуемой смерти заговорщиц спасли лишь выставленные ими щиты. По непонятной логике, именно их, которые находились внутри куба, зацепило меньше всего.

— О! — обрадованно воскликнула Таниса, доставая из пристегнутых к поясу ножен кинжал. — Привет, Троюшка! Знала бы ты, как меня достала твоя физкультура…

Осознав, что сейчас произойдет, магистр попытался остановить ее занесенную для броска руку телекинезом, но сил не было.

Не было также и времени. Счет шел на секунды, а добежать и остановить кровожадно улыбающуюся девицу Глеб уже не успевал. Тем более и не собиралась Таниса лично заходить в палату к физкультурнице и убивать ее непосредственно руками — эридановская защита не пропустила бы постороннюю. А курс прицельного метания оружия им еще на первых занятиях преподали.

Увесистый клинок вылетел из рук «сестрицы» и устремился прямиком к груди коллеги, а бессильный крик Глеба слился со звоном многочисленных каменных осколков, которые брызнули во все стороны после столкновения кинжала с летящим Арсением.

Горгулий, про которого все забыли, все это время скрывался в нише стены и наблюдал за происходящим. Понимая, что зельевар не успеет остановить лезвие ножа, он принял единственное верное решение, которое мог воплотить в жизнь. Взлетел и столкнулся каменной грудью с клинком.

Тяжелая рукоять, усиленная телекинезом, проломила и без того потрескавшуюся статую, заставив двухтысячелетнего историка содрогнуться и расколоться на тысячи мелких черепков.

— Старый маразматик, — плевалась от оседающей пыли Хлоя, пиная отлетевшую голову. — Сдохнуть так глупо!

Очередной клинок заносила уже Мира. Девочки явно не собирались уходить из медпункта ни с чем.

Собрав последние силы, Глеб понял, что иного выхода у него не осталось.

Быстрая телепортация до кровати Трои произошла мгновенно, но остановить летящий кинжал магистр уже не успевал. Скорее всего, нож все же успеет зацепить одного из них. Силы оставались лишь на еще одно перемещение. Обхватив тело подруги, он прошептал заклинание перемещения во Внешний мир.

Темная ночь медленно сдавала свои позиции, уступая место новому рассвету. Столица Керении готовилась к новому дню. По улицам еще скользили одинокие кареты, отвозя припозднившихся гостей по домам, а кое-где уже начинали просыпаться обычные жители, которым скоро нужно было приступать к работе.

Только бары, таверны и постоялые дворы, жизнь которых в ночное время никогда не останавливалась, продолжали завлекать посетителей яркими вывесками.

Именно в этот предрассветный час к одному из таких заведений принесло одинокого всадника на неприметной пегой лошади. Перекинув поводья служке бара, гость уверенно направился внутрь. Его лицо и фигуру полностью скрывал темный плащ, а руки в перчатках, которые положили перед хозяином заведения здоровенный куль с золотом, даже не давали предположить, мужчина это или женщина.

— Второй этаж, — шепнул толстый бармен. — Номер десять. Ваш друг уже ждет вас.

Не утруждаясь кивком, незнакомец прямиком зашагал в указанном направлении. Торопливо взлетел по лестнице, позвякивая шпорами, рывком толкнул деревянную дверь названного номера.

Внутри царил напряженный полумрак, силуэты мебели казались плохо различимыми, но ровно до того момента, пока гость не закрыл за собой дверь. Стоило защелкам сработать, а замкам захлопнуться, как яркий свет озарил всю комнату.

Казалось бы, в этой средненькой на вид таверне не может быть подобных апартаментов. Но глаза не лгали. Роскошная кровать под золотым балдахином, огромные мягкие кресла, кофейный столик, покрытый сусальным золотом, изящная чаша с фруктами — все эти предметы интерьера ужасно диссонировали с обшарпанными стенами помещения.

— А ты так же, как и прежде, путешествуешь со своей мебелью? — скидывая капюшон и являя миру женскую сущность, спросила гостья.

— Предпочитаю спать на проверенных кроватях, — в тон ей ответил черноволосый мужчина, сидящий в кресле. — А таких в Керении не слишком много…

Он с интересом изучал гостью, которая, вопреки привычкам, сменила любимые платья на мужской костюм для верховой езды.

Утонченная красавица изобразила обиженный вид, показательно надув губы, и с некоторым ехидством спросила:

— В своей кровати до этого момента я была уверена, а в каких еще ты успел побывать?! — Она лениво дернула плечиком и направилась ко второму креслу. Удобно расположившись, подняла глаза на собеседника и потребовала: — Ну же! Ответь мне. И я даже не стану закатывать сцену ревности.

Визави умиротворенно прикрыл глаза, всем видом показывая любовнице, что никаких подобных сцен не опасается:

— Я пришлю тебе список всех кроватей, в которых побывал. Только умоляю, не стоит после этого устраивать массовое убийство. Или заметай следы получше, а то ошибки прошлого раза мы до сих пор расхлебываем.

Дама скривилась. Именно из-за этой самой ошибки она сюда и приехала.

— Тебе налить выпить? — подманивая телекинезом бокал, предложил брюнет. — Вина? Или как всегда?

Гостья терпеть не могла и вино, и всех остальных представителей благородных напитков, хотя по роду деятельности употреблять их приходилось часто и с улыбкой на устах.

— Синильной кислоты, будь добр. — Получив заветный бокал с бесцветной жидкостью, она с удовольствием вдохнула характерный запах и отпила несколько глотков. — М-м-м. Божественно!