Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

На этот раз распределением спален занимался Виктор. Он методично вытаскивал шарики из лототрона, а Гарри заносил данные в таблицу на доске. Поттеру очень хотелось, чтобы его соседом на этот раз оказался Дориан, но судьба решила его добить.

— Гарри Поттер и Гилберт Готт!

Мальчик, сидевший рядом с Каролиной, счастливо улыбался, глядя на своего нового соседа. Гарри судорожно сглотнул. Колесо Фортуны сделало свой оборот.

Эдвин задумчиво рассматривал Офелию, которая пыталась достать с верхней полки толстую тяжелую книгу. Альберт, сидевший рядом с ним, что–то записывал в большую тетрадь с обложкой, обклеенной сухими желтыми листьями, и демонстрировал полное отсутствие интереса к окружающему миру. Через какое–то время Эрстед откинул в сторону перо, которое до этого крутил в руках, и раздраженно повел плечом.

— Ей совершенно не идут эти серьги.

Грегорович поднял голову от записей и покосился на Эдвина.

— Длина и ширина не на своих местах.

— О чем ты? — Эрстед удивленно уставился на приятеля.

— О причинах твоей сосредоточенности на всем, кроме задания. В формуле по трансфигурации ты их перепутал. И кстати, эти сережки у нее второй год, проблема не в них, а в твоих ошибках.

— Это не мешает этому кричаще — красному безумию меня раздражать. Так, где именно ошибка? — Эрстед уставился в свои расчеты.

— В самом начале, — меланхолично отозвался Альберт, который уже снова что–то писал.

— Мог бы и раньше сказать.

— Если озвучивать другим все их ошибки, то они никогда сами не научатся их видеть, — Грегорович покосился на Гарри, который о чем–то спорил с Виктором.

Дориан расположился недалеко от него и делал вид, что не замечает Поттера и полностью поглощен разговором с Офелией. Стан вел себя совершенно по–детски, в своем стремлении показать абсолютную независимость от прошлых дружеских отношений. Если он ожидал, что Гарри будет постоянно ходить за ним и умолять о прощении, то сильно заблуждался на этот счет. Поттер вел себя, как обычно, передавал ему материал для занятий или собраний глав, но при этом не старался завести разговоров на отвлеченные темы.

Стан злился, но всячески пытался это скрывать. Обычно в такие моменты полувампир старался переключить свое внимание на Офелию или Мирославу, но на них же он иногда и срывал свою злость. Если цыганка могла совершенно спокойно реагировать на подобные вспышки эмоций, просто абстрагируясь от окружающего, то аристократически воспитанная Беливук не выносила по отношению к себе агрессии и отвечала на нее не менее жестко.

Тренировки превратились в какое–то топтание на одном месте. Дориану постоянно не нравились предлагаемые стратегии, он раз за разом находил в них слабые места и высмеивал общий каркас предложенного. В итоге ему предложили разработать нечто идеальное самостоятельное, после этого Стан вспылил и ушел, заявив, что не собирается делать чужую работу.

— Переходный возраст, — поставил свой диагноз Альберт.

Поведение Дориана удивляло многих, он конечно и раньше был несколько агрессивным, легко шел на конфликт и развлекался запугиванием окружающих с помощью банальной демонстрацией своей клыкастой улыбки. Но теперь Стан будто бы сорвался с цепи, и все его негативные черты буквально полезли на поверхность, как беды из ящика Пандоры.

Гарри точно не знал, что именно вызвало столь сильные изменения, возможно, постоянные болезненные ощущения и сражения с собой привели к тому, что агрессивность и злость только усилилась. Поттер по себе знал, что постоянное нервное напряжение не проходит просто так, сразу и бесследно. И теперь он пережидал, пока Дориан сможет наконец–то полностью выпустить из себя свой негатив и вернется к своей прежней манере поведения.

Квиддичные тренировки проходили в авральном режиме, из спортивного зала наконец–то убрали елку и теперь все квиддичные команды старались наверстать упущенное за каникулы и сильные холода. Проблемой являлось то, что помещение помимо игроков требовался господину Гоняку, который ужасно злился, стоило там появиться кому–нибудь без его разрешения.

Школьная суета захватила Гарри и заставила отвлечься от тяжелых мыслей. Ему в любом случае придется когда–то вернуться к Снейпу, хорошо, что в Дурмстранге в конце января не было поездок домой из–за того, что отдых и без того растянулся на полмесяца, но в феврале визита в поместье, по всей видимости, не избежать. Оставалось надеяться, что столь продолжительный временной промежуток позволит его опекуну отрешиться от ненужных эмоций и здраво оценить ситуацию.

После возвращения в школу Гримм приуныл, ему очень нравилось проводить время в своем человеческом образе, быть собакой отнюдь не так интересно, как обычным мужчиной в самом расцвете сил с постоянным доступом к сладкому.

Новый сосед был весьма странным, настроение Готта менялось как изображения в калейдоскопе. То он трещал безумолку, то наоборот молчал, даже не отвечая на приветствия.

— С кем тебе предстоит сражаться на этот раз? — поинтересовалась Офелия, которой наконец–то удалось достать с полки «Тысяча и один способ проклясть неудачников».

— С Бьянкой Цэрий. Если честно, я ее практически не знаю.

— Это четверокурсница с Западного, — поморщилась Мирослава. — Премерзкая девица, которая будет с азартом палача раз за разом тебя бить по слабому месту до тех пор, пока не рухнешь, как подкошенный. С ней лучше не церемониться.

— Она такой страшный противник?

— Скорее тот, кто никогда не позволит отнять у нее то, что она считает своим, и теперь, зная, что ты ее соперник, основательно подготовится. Тебе стоит отнестись к предстоящему бою серьезней, — заметила Офелия, а потом с детской непосредственностью поинтересовалась. — Дашь немецкий списать?

Гарри рассмеялся.

— Увы, тетрадь осталась в комнате. С собой только Травология и треклятый доклад «Поведение движущихся растений и их роль в поддержании равновесия окружающей среды».

— Это не тема, а какое–то издевательство, — заметила Офелия.

— Зато материала много, хотя пространственные рассуждения об этом действуют как самое сильное снотворное.

Мирослава строго посмотрела на Поттера.

— Это твое наказание за то, что ты вместе с Дорианом повалил кадку с саженцами.

Гарри тяжело вздохнул и пододвинул к себе учебник поближе.

— Все, больше не могу! — воскликнул Эдвин и начал методично ударяться лбом о столешницу. — Ненавижу трансфигурацию!

Стан, глядя на это, лишь покачал головой и, собрав свои вещи, ушел.

— Видимо, мы мешаем ему, — пожав плечами, произнес Альберт и, взяв расчеты Эрстеда, начал исправлять их.