Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга 3
- Название:Волчья хватка. Книга 3
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Страга Севера
- Год:2014
- ISBN:978-5-906412-13-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга 3 краткое содержание
Главному герою - вотчинному араксу Ражному - предстоит пройти путь духовного совершенства, чтобы в итоге обрести свою суженую и получить от неё свое роковое предназначение, связанное невидимыми нитями с тайнами судьбы его далёкого предка.
Волчья хватка. Книга 3 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
—Отвечайте! — говорит им Дмитрий. — Кто замыслил меня в бане уморить? Ты, Стрешнев? А тот встрахе косится наоборотня, от его ножа взора отвести не в силах, и блеет, ровно ягнёнок:
— Помилуй, княже, не я! Это всё Фрол Тугоухов затеял!
— Видит Бог, лжёт Стрешнев! — заблажил тот. — Наговаривает! Это всё они с Ноздрёй измыслили! И меня насильно уговорили!
И началось тут перепирательство несусветное между больших бояр: от словес принялись руками толкаться, дабы свергнуть с верхнего полка виноватого, чтоб ко княжеским ногам пал. Дмитрий же посмотрел на них брезгливо и пошёл вон из парной. За ним Митяй, ровно медведь, на четвереньках покосолапил, и последним — оборотень. Но прежде чем выйти, и в самом деле зарычал по–звериному, будто зубами клацнул и засапожником пригрозил.
Князь велел заложить банную дверь на засов и только тут похвалил игумена и поклонился ему.
— Благодарствую, отче Сергий, за ясновиденье и мудрость твою! Добро, что аракса своего спрятал под полок! Не он бы, так и в самом деле уморили. Митяю–то сразу дурно сделалось, он ведь на дух банного пару не переносит, так и свял. А инок твой как выскочил! И такого страху навёл на изменников рыком своим, что и пытать не пришлось. Пожалуй, возьму я его к себе, чтоб всегда рядом держать. Покуда измену не вытравлю, мне такой дошлый защитник нужен!
Игумен речью княжеской польщён был, однако хотел признаться, что это вовсе не аракс — всего лишь чуждый, новобранец, ещё днём прибившийся к монастырю. Но повертел головой, отыскивая ражного, а того и след простыл. Когда исчез, никто не заметил, не до него было. Сергий велел сыскать, покуда Дмитрий утирался полотенцем, квасом отпаивался да обряжался в одежды, однако иноки всё подворье обежали и чуждого не нашли.
— Как объявится, не отпускай от себя ни на шаг, — заторопился князь. — И лучше ко мне шли! Скажи, я одарю его и честь воздам. Путевым боярином кликну, коль пожелает.
— Добро, — согласился настоятель. — Но долг предупредить: сей гоноша строптив и волен поступать, как вздумается.
— Я волен поступать, как вздумается! — с достоинством поправил князь.
— Все иные люди под моей властью. А сейчас яви–ка мне лазутчика. Пускай он уличит изменников воочию, дабы потом среди бояр иных толков да пересудов не было, мол, бездоказательно обвинял и казнил. Они все заодно и друг за друга стоят горой.
Сергий в тот час послал иноков в пыточный скит, чтоб Никитку привели в монастырь, а сам ещё целый час пытался отыскать и вызнать, куда подевался оборотень. Один вежда с вежевой башни только и заметил, будто на рассвете некая тень мелькнула вдали над острогом — словно перепрыгнул кто. А человек или зверь, было не понять, поскольку иные араксы так прыгать выучились, что их ни один заплот или забор не держал. И всё равно решили, убежал чуждый из обители, хотя благосклонность самого великого князя открывала ему прямой путь в монастырское тайное воинство.
Никитка же после пытки в себя пришёл, пежины на рёбрах гусиным жиром смазал. Сидя в скиту на цепи, он не ведал, как князь с ближними боярами в бане парились и что изменники признались в заговоре. И почудилось послуху, положение не такое и худое, отбрехаться можно, де–мол, не стерпел боли на дыбе, вот и оговорил себя и честных бояр. О чём, не мудрствуя лукаво, и заявил, представ пред княжьи очи. Да ещё игумена уличил в неправедной жестокости и гонении послухов, прибившихся к монастырю в поисках избавления от мирских страстей и обретения духовного окормления.
— Ты же знаешь, князь, невеста у меня была, — жалобился лазутчик. — Младшая дочь Стрешнева, Евдокия. Всё сговорено промеж нас было, сватов в пору засылать. А Стрешнев прознал о сём и скороспешно выдал любу мою за Фрола Тугоухого!
Потому, мол, я на дыбе назвал этих бояр, а с ними и прочих, кто на свадебном пиру гулял, объявил раскольниками и изменниками. Дескать, дурного умысла не было у меня, за Евдокию вздумал отомстить по юной горячечности. А поскольку в обители я всего–то послух и пострига не принимал, то и Божьего суда нет надо мной. Ежели осудишь своим княжеским судом, то заслуживаю я снисхождения и пощады за юное неразумение и пыл сердечный.
Верно, Никитка на молодость князя полагался, на его прямодушность и явную неопытность в деле дознания, и просчитался. Настоятель в первый миг аж дар речи потерял от такого лукавства, однако князь ни единому слову боярского сына не поверил, выслушал жалобы и не удосужился даже вдругорядь вздёрнуть на дыбу послуха, услышать признания из его уст.
— Негоже чинить расправы и казни в обители, — посожалел он. — А посему отведите его подалее в лес, и на кол. Отца его сюда привести, пусть позрит. А потом и самого посадите рядом. И с кольев не снимать, покуда не сотлеют!
Палачи взяли его за шейную цепь и поволокли из предбанника прочь, только голова забрякала по порогам да ступеням.
— Пощади! — запоздало взвыл лазутчик. — Всё скажу! Имена изменников выкликну!..
Иноки ткнули его мордой в снег, а князь велел отворить двери парной и выпустить ближних бояр. Те едва на четвереньках выползли — так напарились. Повалились на землю и лежат, голёхонькие, стонут.
— Выкликай, — приказал Дмитрий.
Никитка и стал имена изменников называть. Лежащие большие бояре только вздрагивали, ровно под бичом, а малые, стоящие особняком, приседали, как если бы под колени их рубили. Но этот трепет рождался у них не из вины — из страха: вдруг ни с того ни с сего боярыч Ноздря кого из них выкликнет? Глухонемые встряхивали клятвопреступников, вязали конскими путами, вели к телегам и валили, словно кули с рожью. Всех больших из свиты погрузили, а Никитка всё ещё выкликал имена боярские, коих в обители не было. И отца своего, боярина Ноздрю, назвал в числе последних, кто пока что беззаботно пребывал в Москве и о княжеском дознании в Троицкой пустыни не ведал.
Последним завалили в телегу самого лазутчика, который молил не о пощаде и милости, напротив, просился хоть накол, но чтобы только умереть в безлюдье, тайно, подалее от глаз возлюбленной своей Евдокии Стрешневой.
Которую, как выяснилось, в замуж за Фрола и не отдавали вовсе, а только грозились отдать. Ещё и по той причине, чтоб Никитку всё время в узде держать, чтоб и думать не смел о вероломстве.
—На лобном месте казнить станем, — решил князь. — При стечении народа, чтоб иным неповадно было.
И тот же час стал собираться в обратную дорогу, даже не отстояв заутреню. Несмотря на поспешный отъезд и суету, про оборотня не забыл.
—Сего удалого аракса пришли мне, отче, — напомнил, уже будучи в седле. — Как ему имя?
—Пересвет! — с гордостью произнёс игумен. — Старцем наречён.
—Вот и пришли ко мне сего Пересвета, — велел князь и добавил мечтательно. — Вот ежели целый полк таких собрать, от Орды и её присных фрягов духа бы не осталось!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: