Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга 3

Он взбежал на крыльцо и тут ещё раз мысленно восхитился соперником: к таким камням приковывали в Сиром урочище буйных араксов, чтобы не сбежали. Конечно, впечатлить эту рыбину можно было единственным— поднять глыбу и пустить по воздуху куда подальше или, на худой случай, взвалить на плечи, отнести и положить там, где она век лежала. Судя последам, камень сюда прикатили из–за останца, на земле остались глубокие вмятины от его острых граней. Однако Ражный к таким подвигам не был готов, сходу войти в состояние Правила, да ещё в малознакомом месте, не получилось бы, поэтому он на миг затаил дыхание и доказал, что не зря носит своё прозвище, давно превратившееся в фамилию. Одним коротким рывком, будто походя, чуть приподнял глыбу и пустил её вниз по пологому склону гребня, на котором стоял дом. Краем глаза успел проследить, что камень протаранил хлипкий дувал и покатился к речке. Рывком открыл дверь, вошёл в дом и только здесь начал дышать.

Ждать ответного действия можно было в любую минуту, причём самого неожиданного —незримый соперник отличался изобретательностью и, похоже, только входил во вкус. Около часа Ражный на улице не появлялся, стараясь предугадать его следующий шаг, и когда вышел, увидел, что русалка приступила к своим прямым обязанностям: из железной трубы над сараем шёл дым.

За весь последующий день никак себя больше не проявила, и теперь, по приезде бригады невест и попутно мяльщиц винограда, стало понятно, зачем она уже несколько дней топит печь в сарае.

С приездом девиц первую ночь он проспал спокойно и проснулся от того, что на рассвете внизу началось активное шевеление. В сарае и бане уже топили, переодетые в длиннополые платья и армейский камуфляж невесты катали винные бочки из погреба в сарай, а вдова, похоже, готовила завтрак, поминутно выскакивая на улицу и отдавая распоряжения.

Ражный не стал мешать утренним хлопотам женщин и принялся рассматривать огнестрельное оружие, снимая его со стены. Мысль вотчинницы отпустить его на охоту показалась своевременной: сидеть в урочище и ждать, когда таинственный соперник в очередной раз проявит себя, значит всё время состязаться по его условиям. Пора было от обороны переходить к наступлению, объявить на него охоту. Заодно и посмотреть, может, в местных горах и впрямь водятся козлы.

Несмотря на хвастовство вдовы, выбор оружия был невелик, годилась разве что патронная длинноствольная винтовка, с которой воевали, пожалуй, ещё с французами. Да и то если есть к ней боеприпасы.

От мыслей об охоте отвлекла сначала ругань вотчинницы: невесты баловали и упустили одну бочку под откос, к тому же старую, дубовую и очень ценную. Двор вотчинной усадьбы не имел ни одной ровной площадки, и всё круглое каталось само собой. Бочка улетела куда–то к реке, и теперь неизвестно, разбилась о камни или уплыла. Ражный сходил вниз и принёс её, совершенно целую, заодно и глянул, куда сверглась глыба с крыльца: оказывается, почти перелетела речку и врезалась в галечный откос. От завтрака он отказался, поднялся в светлицу и снова взял винтовку, но скоро услышал, что баня вытопилась и пора идти. Вячеслав принял это на свой счёт, прихватил полотенце и стал спускаться по лестнице, однако был остановлен язвительным голосом вдовы:

— А ты–то куда?.. Впрочем, пойди, коли девки пустят! И по пути станцию заведи. А то у них темновато, не разглядишь прелестей…

Ражный запустил электростанцию и пошёл в сарай исполнять чисто мужскую бондарную обязанность — готовить бочки под вино, подбивать обручи, если иные рассохлись, или вовсе менять на другие.

Оказалось, баню истопили опять не для него. Когда невесты помылись и уже в белых холстяных сарафанах, скромных платочках явились в сарай, стало ясно, для чего требовалась стерильная чистота. По приставной лестнице девицы поднимались в чан, на его краю скидывали резиновые галоши, снимали матерчатые чуни и босыми ступали на закисающий виноград. В сарае без всякой экономии пылали электрические лампочки, и было натоплено не хуже, чем в бане, особенно под потолком, поэтому невесты скидывали бушлаты, оставаясь в одних сарафанчиках на голое тело, едва висящих на тонких бретельках. Однако бродили по чану с замиранием сердца и непроизвольным трепетом голосов, словно вступали в ледяную воду. Сёстры лишь слегка постанывали, сдерживая чувства, но смуглая Лела откровенно и даже с удовольствием повизгивала, молотя ногами переспелый, изливающийся соком виноград. Сразу видно, давильщица была с опытом.

—Смелей! — жизнерадостно и торжественно бодрила вотчинница. — И проворней! А то шкандыбаете, как хроменькие. Да подолы–то берегите! Замочишь подол–честь девичью потеряешь! Невесты о чём–то пошептались и зажали рты, сдерживая смех.

—Чего это вы развеселились? — насторожилась вдова. — Примета такая!

—Тётка Николая! — озаряя голубым пространство, заговорила самая смелая смуглянка. — А расскажи нам, как ты подол замочила?

Вячеслав наконец–то узнал, как зовут вотчинницу, и подивился переиначенному на монастырский лад мужскому имени.

—Если б только подол, — мечтательно и сдержанно проговорила та. — Меня Булыга по горло искупал… В другой разрасскажу. Топчите! Да волос не роняйте.

—А мы в платочках! — с серьёзным видом отпарировала Лела.

—У вас что, волосы только на головах растут? — спросила с намёком вдова, чем вызвала новый приступ веселья.

—А с меня пот капнул! — придуривалась смуглянка. — Вино испортится?

—От пота крепче будет, так что проливайте. Девичий пот, он что мирра, священный… И хватит языками чесать!

Ражный тем временем в другом углу возился с бочками. Дело оказалось нехитрым, за полчаса он подбил все обручи, один, ставший великоватым, заменил и уже поглядывал на дверь в предвкушении охоты, но вдова обнаружила брак. Её самая драгоценная бочка, что летала под откос, всё–таки ударилась где–то о камень, получила вмятину, и одна клёпка треснула поперёк.

Трещина была едва видима и вряд ли бы дала течь, но вотчинница велела аккуратно снять обручи, вынуть повреждённую и заменить, подобрав по размеру и изгибу точно такую же. Штабель старых, разобранных бочек лежал в углу, заботливо укрытый плёнкой.

Бондарничать ему ещё не приходилось, овладевал этим ремеслом по ходу дела и допустил ошибку: сняв верхние обручи, попробовал выбить лопнувшую клёпку, но та была заклинена нижними. Сбил один —не вытаскивается, немного ослабил второй и уже вытянул было злосчастную клёпку, как бочка внезапно рассыпалась и превратилась в кучу кривых досок.

—Ты что натворил, а? — как–то обрадованно возмутилась старуха. — У тебя откуда руки растут? Кто же так делает? Тоже мне, вотчинник…Вот теперь собирай. Да гляди клёпки не перепутай!