Ольга Романовская - Песочные часы

Хотела забрать сына к себе — не люблю, когда он спит с чужими людьми, но на плечи легли тёплые ладони. Чьи, и гадать не нужно.

Склонившись над кроваткой, обнимая меня, норн пару минут смотрел на спящего сына, а потом увёл из детской.

Ту ночь я провела с хозяином. Он не позволил помочь с вечерним умыванием, вместо этого растолкал хыр, чтобы наполнили мне ванну.

Я дремала в тёплой воде, вдыхая божественный аромат.

А после я заснула в объятиях норна, крепких и уютных, будто он стремился оградить меня от остального мира. Заснула практически сразу, уткнувшись носом в плечо.

Весь остаток текущей и всю последующую неделю норн проводил строевые смотры и рассматривал вопросы о вынесении поощрений и наказаний.

Солдаты в Гридоре, и пехотинцы, и артиллеристы официально подчинялись непосредственно его величеству и, соответственно, опосредовано, назначаемым им высшим военным чинам. Поэтому, в силу должности, коннетабль и для них был начальником, и наложенное им взыскание немедленно приводилось в действие. Если, разумеется, командир не обжалует его у короля. Но тот наверняка не станет заниматься подобными пустяками.

Пользуясь отлучками норна, всё больше времени проводила с Тьёрном. Ткала паутину лжи, рисковала, но всё равно ходила к нему. Потому что с ним было тепло и уютно, потому что, переступая порог его дома, становилась человеком. Мы болтали, весело и непринуждённо, обо всём на свете. Я ела шоколад, потягивала вкуснейший чай.

Тьёрна интересовало абсолютно всё, связанное со мной, и я, не стесняясь, делилась с ним детскими воспоминаниями, желаниями, мечтами. А он слушал.

А однажды он подарил мне цветы. Я не знала, что с ними делать, глупо стояла и улыбалась. Нет, это были не розы, а что-то простенькое, но не менее невероятное для зимы.

В тот день, осмелев, мы даже отправились гулять. Нет, я пыталась отговорить Тьёрна, но он оказался непреклонен. Замаскировал меня и повёл показывать любимые уголки Гридора. Мы поели вкусных сладких булочек с лотков разносчиков и согрелись на какой-то старинной улочке обжигающим пуншем.

Я смеялась, чувствуя себя такой счастливой. Жаль, что отведённое нам время так быстро пролетело!

И страх, я не испытывала страха. Нет, вначале опасалась, что меня узнают, доложат хозяину, но потом успокоилась. Может, виноват пунш, а, может, Тьёрн.

На прощание он сунул мне пакетик орешков в шоколаде. Ночью тайком лакомилась ими, воскрешая в памяти события этого чудесного вечера. Норн о нём так и не узнал.

В двадцатых числах февраля хозяин велел сложить ему вещи из расчёта нескольких недель. Он уезжал командовать объединёнными войсковыми учениями. Во время реальных крупномасштабных боевых действий норн делил руководство с ещё двумя или одним, в зависимости от воли монарха, командирами. Хотя король мог вверить ему бразды правления всеми полками. Но так поступали редко, только в случае серьёзной угрозы: слишком велик риск государственного переворота. Именно боязнь его заставляла отдать под крыло коннетабля Наездников и кавалерию, а над пехотинцами и артиллеристами поставить двух разных командиров меньшего звания, преданных короне.

Тем не менее, коннетабль имел право вмешиваться во внутренние дела любых родов войск, направляя свои пожелания в обход генералов и полковников в дворцовую канцелярию военного министерства.

Я сидела на коленях у хозяина, наблюдая за тем, как он выводит на бумаге сухие указания командующим подразделений. Рассеянно погладив меня по волосам, норн запечатал письма личной печатью с изображениями меча и дракона, позвонил в колокольчик и велел слуге немедленно оправить адресатам голубиной почтой. Я порывалась сделать это сама, но хозяин удержал, сказав, что мне не пристало бегать по дому, как какой-то хыре. Я даже опешила: я ведь служанка, это входит в мои обязанности, а тут «не пристало».

— Боюсь, не смогу взять тебя с собой, хотя очень хочу, — вздохнул норн, коснувшись моих пальцев. — Там полевой лагерь, минимум удобств. Дня два на лошади, потом прилетит Раш… И место дикое, тебе даже заняться нечем — не заставлю же я тебя целыми днями в палатке сидеть? А на учениях опасно — вдруг что случится? Если только рядом со мной, но так непринято, да и ты устанешь, перепугаешься, замёрзнешь. И опять-таки Рагнар, ему сейчас нельзя без матери. Хотя проводить меня ты можешь, до места сборов. А потом отправлю тебя обратно в Гридор, под надёжной охраной.

Он замолчал, перебирая мои волосы, будто ожидая ответа.

— Как пожелаете, хозяин. Долг торхи — повсюду следовать за владельцем.

Ехать никуда не хотелось, но мои планы никого не волнуют. Любимая игрушка должна быть всегда под контролем. Постоянная опека постоянный контроль — и неистребимая уверенность, что это моя мечта. В Арарге — может быть. Для такой, как я — существа второго сорта.

— Чем это там я владею? — рассмеялся норн, наградив лёгким поцелуем. — Ты сама хотя бы в это веришь?

И, погрустнев, добавил:

— Я не хочу уезжать. Умом понимаю, что это самое лучшее время, чтобы проверить армию на выносливость и боеспособность — а не хочу. Так недолго пропустить, когда сын первые самостоятельные шаги сделает. Лей, обещай, что не наделаешь глупостей, никому не нагрубишь, не будешь гулять вечерами одна, да и днём тоже.

Кивнула. Я ничего не обещаю вам, мой норн, но опасностей искать не стану.

— Я оставил Мирабель магический шар, если что случится, она немедленно сообщит. Вечерами со мной разговаривать не хочешь?

Видимо, моё выражение лица заменило ответ, потому что хозяин тут же, усмехнувшись, назвал свою просьбу глупостью и, слегка хлопнув по мягкому месту, отправил меня продолжать сборы.

Он будет скучать. Даже жалко его — ошиблась, думая, что не отпустит. А ведь мог взять с собой, думая только о себе. Так бы многие хозяева поступали. Всё-таки мне очень повезло с ним, так повезло, что я буду всю жизнь молиться за его здоровье, его и норины Мирабель. Пусть у них родится ещё один ребёнок, пусть норн её полюбит, ведь она такая хорошая. И хозяин тоже достоин, чтобы его любили.

Но каким бы ни был добрым и нежным норн, он всё равно хозяин. Хотя, что скрывать, отношусь я к нему с теплотой, совсем не так, как семь лет назад. Шоан, а ведь и вправду, почти семь лет прошло! И Рагнару скоро годик…

Госпоже повезло с мужем. Раз уж у них браки всё равно не по любви, то Сашер альг Тиадей — самый лучший вариант. Она ведь и привязать его к себе могла бы…

Последнюю ночь перед отъездом на сборы провела в постели норна. Он занимался со мной любовью и в перерывах просил беречь себя, давал кучу наставлений, продиктованных беспокойством, которые, увы, я соблюдать не собиралась.

Норн начал колебаться, засыпая, даже заявил, что возьмёт меня с собой, но утром передумал. В самый последний момент, перед завтраком, когда я уже переоделась в традиционное платье торхи.