Ольга Миклашевская - Это всё зелье!

Я вовсе не считала свои чувства и эмоции, свою жизнь мелочами, но прекрасно понимала, о чем говорит Тигра. В конце концов, на ее месте я бы поступила точно так же. Василина могла бы стать изгнанницей, но почему тогда спустя два года она сама сбежала из крепости? Об этом я Тигру прямо и спросила.

Та шмыгнула носом.

— У меня есть только догадки, никаких фактов. Она нам даже записки не оставила, ничего. Какой-то из сторожевых видел девушку, похожую на нее как раз у главных городских ворот. Отец использовал все имеющиеся у него связи, что найти Лину, но она как будто испарилась.

— А что с помолвкой? Герольд рассказал мне, что они с Лисом расстались как раз незадолго до того, как она исчезла.

— Если честно, — ответила Тигра, — я сомневаюсь, что эти два события так сильно связаны, но Лис, как обычно, винит во всем себя. Не знаю подробностей, но что-то между этими двумя пошло не так, Лина постоянно возвращалась домой заплаканная. Однажды мне удалось выбить из нее, что это касается какой-то другой девушки, но я не слышала, чтобы Лис тайно виделся с кем-то еще. Скорее всего, рискну предположить, что тут причиной была ты.

— Я? — Удивлению моему не было предела. Я бы скорее поверила, что Лис подцепил еще троих девчонок, чем постоянно упоминал мое имя, тем временем в академии делая вид, что мы не знакомы.

— Думаю, когда он потерял тебя, то потерял и голову в придачу. Тренировался как сумасшедший, его Наставникам приходилось проводить с ним двадцать четыре часа в сутки. Они с Линой стали видеться все реже, а я боялась, что если они разорвут помолвку, моей сестре снова будет грозить наказание… И верь мне, каким бы странным ни выглядел этот парень, у него сердце больше, чем его тело может себе позволить. Он хотел спасти мою сестру и одновременно сделать так, чтобы для тебя все это прошло как можно менее болезненно. Он верил, что если перестанет с тобой общаться, ты вскоре забудешь его или вовсе возненавидишь. Его устраивал любой из этих вариантов до тех пор, пока ты в безопасности.

Я сидела словно в оцепенении и не могла поверить ни единому слову из только что услышанного. С одной стороны я понимала, что это было похоже на правду, но с другой стороны это означало и то, что жизнь у Лиса была вовсе не такая сладкая, как я думала. А это в свою очередь делало меня просто ужасным другом.

Я думала об этом и когда шла домой, и когда запихивала в рот безвкусную тыквенную кашу, и когда читала перед сном учебник по нумерологии, но цифры просто не лезли в голову.

Выходит, Тигра всегда была на стороне Лиса. Она помогала ему, потому что он спас ее сестру, и это можно было понять. Когда же я спросила у Тигры про ту моментальную фотографию, то тут она только покачала головой.

— Боюсь, об этом тебе придется спросить у самого Лиса, — сказала она, — потому что это совсем не мой секрет.

Если честно, обилие секретов вокруг меня уже порядком начинало раздражать. Даже родители — и те не обсуждали со мной моего будущего младшего брата или сестренку. Они вообще дома почти не появлялись. Собственно, как и всегда. И я чувствовала себя преданной всеми, брошенной, оставленной на обочине дороги, потому что больше никому не нужна. В мире больше не было ни одного человека, который знал бы меня и которому я могла бы полностью доверять.

За исключением одного.

Народу у крохотной учительской всегда было так много, что и не протолкнуться. На переменах это была священная обитель преподавателей, где они на крохотном клочке пытались пить чай, заполнять ведомости и делиться последними новостями.

Профессор Пака, встав на стул, крутился перед профессором Кругом, демонстрируя ему новый пестрый плащ ядовито зеленого цвета, а профессор Круг, похоже, вообще не мог понять, кто этот человек и откуда он его знает. Бедняга, с годами память его подводит все больше и больше.

В противоположном углу профессор Веллинг и профессор Альтея спорили по какому-то важному вопросу, в котором ни один из них толком не разбирался. Тут же профессор Лейла подкрашивала губы оранжевой помадой.

И во всей этой суматохе профессор Лимея пыталась соорудить какую-то заковыристую электрическую схему.

Я громко кашлянула, но никто и не думал обращать на меня внимание. И тогда я несколько раз довольно сильно хлопнула по столу, за которым как раз сидела профессор Лимея. Та аж подскочила от неожиданности, и одна из маленьких лампочек взорвалась, заставив всю цепочку погаснуть. Профессор выглядела так, будто вот-вот готова была заплакать, но мне было не до извинений.

— Скажите пожалуйста! — громко и членораздельно произнесла я, чем наконец привлекла всеобщее внимание. — Мне очень нужно найти одного человека. Вы случайно не знаете, как можно связаться с магом, который был одним из судей на Осеннем марафоне?

Пять пар глаз уставились на меня в полном недоумении. Профессор Лимея икнула.

— Маг пожелал остаться анонимным, — нарушил тишину профессор Пака своим высоким немужественным голосом. Но это еще ничего: когда он срывался на крик, всегда казалось, будто из ушей вот-вот потекут реки крови.

— Ясно, — сказала я и вышла за дверь. Не прошло и нескольких секунд, как шум за дверью возобновился с новой силой.

Я вздохнула. Как вообще можно брать в судьи кого попало? А если это какой-то черный маг, который пришел забрать наши души или еще чего похоже? В любом случае, теперь он мог уже быть в абсолютно любой части Плоских земель.

Занятия уже закончились, поэтому я поплелась на улицу в полном одиночестве. Хоть я и стала больше доверять Тигре после нашего последнего разговора, теперь она практически все время проводила со своим новым парнем. Чисто технически это был ее первый настоящий парень, но лично я была довольна и своим опытом в половину парня. Не думаю, что действие зелья можно засчитать за целого молодого человека.

На крыльце я наткнулась на Лиса, и он попытался мне улыбнуться, но я не ответила. Может, это и было немного жестоко с моей стороны, однако при данных обстоятельствах я имела на это полное право.

Ничего не говоря, Лис осторожно взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими. Я не возражала, тем более что этот жест был довольно успокаивающим. Медленно мы пошли в сторону моего дома.

— Осталось полтора месяца, — сказала я тихо, когда мы уже оказались за оградой академии и нас никто не мог подслушать.

Лис изогнул бровь.

— О чем ты?

— Действие зелья прекратится через полтора месяца, — напомнила я. — Просто говорю.

Мысленно я дала себе подзатыльник: зачем я вообще снова и снова поднимаю эту тему? Это все равно что каждое утро просыпаться с мыслью, что когда-нибудь ты умрешь. Другой вопрос, что дата моей «смерти» была определена заранее.