Аня Сокол - На неведомых тропинках. Шаг в темноту

Тогда я зачем-то стала перебирать сковородки, составленные в неаккуратную стопку, словно мне так уж необходима еще одна. Скорее, от безделья — оно еще никого до добра не доводило. Странный день, куча мелких совпадений, приведших к одному большому.

Стопка посуды закачалась, я неловко дернула рукой и порезалась. В это сложно поверить, но именно так. Какому придурку придет на ум сделать края какой-то формы для запекания острыми? Видимо, все же нашелся такой. Естественно, сковородки, блинницы, какие-то еще штуки, правильных названий которых я не знаю, разлетелись в разные стороны и, громко звеня, покатились по проходу, отскакивая от стеллажей и даже увлекая с собой другие товары. Я промычала что-то непечатное, но вечное, и сунула палец в рот.

Вот и все происшествие. Плюнуть и забыть. Максимум — выслушать ругань продавца с жалостливо-виноватым видом, вроде ничего даже не разбила. Словом, рядовой случай. Одно но — все, кто был в торговом зале, повернулись и посмотрели на меня. Сочувствующе. Брезгливо. Осуждающе. Равнодушно. Раздраженно. И даже с интересом. Я же была занята исключительно раной, роясь в сумке в поисках пластыря.

На первый вопросительный окрик: «Ольга!» — я лишь дернула плечом. Мелькнула мысль, что Пашка быстро управилась.

— Ольга, — на этот раз ближе.

— Что? — Я повернулась.

И узнала ее сразу, несмотря на то что прошло много лет. Очень много. Не буду врать, что она не изменилась, но все равно узнала и, мало того, позволила этому узнаванию отразиться в глазах. Пусть лицо расплылось и покрылось сеткой морщин, но зеленые, хоть и немного выцветшие, глаза остались прежними, задорно вздернутый нос и веснушки, которые она так ненавидела в молодости. Маринка всегда была первой красавицей нашего двора, чуть стервозной, своевольной, смелой. Я на ее фоне смотрелась блекло, та самая некрасивая подружка, которую берут на свидание за компанию, для друга. Так было пока я не встретила Кирилла. Но сейчас не об этом.

— Ольга, — повторила она и схватилась за горло.

Понимаю, я бы еще не за то схватилась, если бы встретила подругу детства такой, какой запомнила тридцать лет назад. Хотя по объективному времени, я старше ее на пару лет. Несмотря на испуг, Маринка по-прежнему была красива. Знаете, есть такие люди, которые даже стареют достойно. Как правило, они не измучены тяжелой работой и не согнуты жизненными обстоятельствами. Мне оставалось порадоваться за нее. Ну и немного позавидовать.

— Извините, вы ошиблись. — Я повернулась, собираясь уйти.

— Ага, как же. — Маринка ловким движением схватила меня за руку и перевернула ладонью вверх. Там, как и положено, была родинка, небольшая, ничем особо не примечательная, кроме места своего расположения. Много вы знаете людей с родимым пятном в самом центре ладони?

— Точно. Ошиблась, — повторила женщина, подняла другую руку и чуть откинула волосы со лба. Наверное, надо было вырваться, послать, в конце концов, надоедливую старуху. Но что-то подсказывало мне, что уже поздно, уже ничего не изменить. Справа у линии волос у меня был шрам. В лучших традициях современной молодежи и их тайных мечтаний. Правда, самый обычный, прямой, маленький, сантиметра полтора, тоненькая ниточка чуть плотнее на ощупь, чем остальная кожа. Если не знать, ни за что не разглядишь. Получен он тоже донельзя примитивно: в детстве я наступила на длинный подол ночной рубашки и неудачно упала головой о спинку кровати.

Надеюсь, осмотр закончен, была у меня еще одна «особая примета», чтобы увидеть, придется снять штаны…

— Что вы тут устроили? — к нам, громко цокая каблуками, спешила продавщица, или администратор торгового зала, как они там теперь называются. — Кто за это платить будет? А убирать? — Девушка в фирменной бордовой юбке и белой кофте с эмблемой магазина сурово осматривала беспорядок.

— А-а-а… — не зная, что сказать, я лишь могла выдавать непонятные звуки, мысли метались, как сумасшедшие, и последнее, о чем я думала, это разбросанный товар.

— Сейчас. — Маринка развернулась, не отпуская моей руки, правильно, я бы смылась при любом удобном случае. — Прям разбежались! По закону, ваш товар должен быть устойчиво выставлен, а это… — Она качнула ближайший стеллаж, на пол тут же посыпались какие-то то ли подставки под ложки, то ли держатели для салфеток, то ли и то, и другое, хорошо, хоть пластиковые. — Расстояние между стеллажами — 4 метра, а у вас сколько? Моя подруга вообще поранилась. Развели бардак, а мы еще и виноваты. Вот подадим на вас в суд и посмотрим, кто кому и что оплачивать будет!

В другой ситуации я бы посмеялась. Маринка всегда была такой предприимчивой, что ли, то есть не для любителей на чужом горбу в рай въехать. Говорят, с возрастом некоторые черты усиливаются.

— Я сейчас охрану позову… Женя! — Голос у девушки предательски задрожал, а когда на крик никто так и не появился, той ничего не оставалось, как кинуться куда-то в боковой проход, угрожающе бормоча, неизвестно кому теперь больше достанется, нам или неведомому Жене.

— Ты до сих пор в розыске.

Святые! Я вздрогнула, Маринкин взгляд стал слишком пристальным, колючим. Ничего хорошего мне это не сулило, и пусть минуту назад она меня защищала, сейчас передо мной была та же решительная и себялюбивая женщина, что и тридцать лет назад.

— Вряд ли, — я не стала больше притворяться, — через семь лет пропавших без вести объявляют погибшими. — Я повернулась к старой подруге: — Тебя поднимут на смех, в лучшем случае. В худшем — окажешься в сумасшедшем доме.

Я постаралась восстановить душевное равновесие. Времена, когда я тушевалась перед ее напором и соглашалась на любые, даже самые глупые поступки, давно миновали. Я надеюсь. Да и документы мне Семеныч выправил настоящие, не подкопаешься.

Легкая тень сомнения на ее лице. Легкая.

— Кто-то же должен тебя искать? Не все же умерли… Леша? Даша? — Она стала наугад перебирать имена родных.

Леша? Брат, вот он-то как раз и умер. Давно. Спился.

Даша? Сестре удалось поступить в Лос-Анджелесскую академию танца и сразу после окончания нашего родного физвоза уехала в Штаты. Так там и осталась. Слава святым. Надеюсь, у нее все хорошо.

Но пора прекращать этот вечер воспоминаний, пока старая подружка не добралась до имен, отмахнуться от которых я не смогу.

— Зачем тебе это надо? — Я выдернула руку — Я сейчас уйду, и мы больше никогда не увидимся. Лет тридцать как минимум.

В любом случае ситуация не оставила мне выбора. Маринка не знала, чего хочет от меня, но отпустить свалившееся чудо было выше ее сил.

Специи стояли в отделе ближе к кассам и дальше от входа. Возможно, отголоски скандала докатились и туда. Хотя какой скандал, так… пошептались немного. Возможно, Паша решила проверить, как там ее бесплатный водитель, или все еще проще, и она уже нашла все, что хотела… Но, когда она выросла позади старой подружки, ни тележки, ни пакетов при ней не было.