Алексей Широков - Попаданец 2.0

— Говори нормально мать твою через колено! — заорал старый воин, так что собравшаяся вокруг импровизированного ристалища толпа отшатнулась от нас. — У тебя же ни навыков ни знаний! Тебя ведь никто этой херенью не учил пользоваться! Это же умбрийский бумашалаг! Он же…

— Дядь Лех! — упрямо набычившись заговорил своим нормальным голосом Бруно и протянул старику металический прямоугольник. — Вот моя карта если не верите! Только отойдите с дороги. Сейчас я буду вершить правосудие.

— Нижняя рубаха на броню. — усмехнулся я, — ну да сразу видно, что поединок «честный».

Меня проигнорировали. Видимо дуэльные правила этого мира подразумевали, что честность — это всё, что один на один на ристалище, а всё остальное — мелочи не заслуживающие внимания. Выходи ты на бой хоть с голым задом. Ведь может быть тебе так удобно, так и не следует на противника пенять.

Взглянув на протянутую ему «стигму» капитан злобно ощерился и прошипел.

— Так вот зачем ты в Осиннум недавно ездил! К святоше значит…

— Не… — по-простетски ответил парень, — к магу Самуилу, он там проездом был и отец Викторио меня к нему направил…

— Дурак, — прошипел капитан осунувшись и затравленно поглядывая то на меня, то на высокий ярко освещённый балкон на одно из башен, а затем отойдя на несколько шагов, скомандовал. — Начинайте!

Резко сорвавшись со своего места, Бруно понёсся на меня словно локомотив на застрявшую посреди переезда копейку. Не знаю что уж там был у него за меч, но держал он его словно палку, заранее замахнувшись для удара. Расчёт оруженосца был прост — столкнувшись щитами продавить меня массой и просто забить, своим заточенным ломом. просто, совершенно не изящно, но эффективно против неподготовленного к подобным выкрутасам бойцы. А главное — страшно.

Вот только дед Тарас, как будто предвидел, что когда-нибудь мне придётся защищать себя взяв в руки холодное оружие и прикрываясь от врага за надёжным щитом. Между нами оставалось каких-то два метра, когда я резко ушёл влево, а когда он сделал ещё несколько шагов, обозначил укол шипом-нравершием молота прямо в основание шеи, туда где виднелась щель между шлемом и краем нагрудной пластины.

Бруно надо сказать продемонстрировал не дюжую выучку, мгновенно сбросив скорость, что при его габаритах и общей массе было делом не таким уж и лёгким разворачиваясь ко мне, и отводя оружие краем своего щита. Меч ухнул вниз, я принял его на оковку и сбросив в сторону поспешил разорвать дистанцию.

О стандартной для бойцов со щитами рубке, которую часто можно увидеть на выступлениях реконструкторов не могло быть и речи. Сил у парня действительно было в избытке, даже скользящий удар отозвался звоном в руке, но собственно это было неважно. Даже если бы мы были равны, мой противник был обряжен в некое подобие доспехов, а я — я уже сто раз пожалел, что вообще ввязался в подобную авантюру.

Молот выбил сноп икр из щита Бруно и отскочил в сторону, отбитый встречным ударом. Лезвие противника, словно гильотина рухнуло мне на голову, но там где я только что находился меня уже не было. Мне приходилось постоянно отступать и смещаться в сторону, оруженосец преследовал меня по пятам, молча вколачивая мечом удары, некоторые из которых приходилось принимать на щит. Рука уже начинала неметь, а я всё никак не мог подловить этот бронированный вентилятор, тратя силы в основном на то, чтобы не попасться под очередной богатырский удар, уже несколько раз снимавший крупную металлическую стружку с окованных сталью краёв.

Пот катился с меня градом и холод подземного замка гулял пол разгорячённой мокрой коже. Отсутствие привычки, да и долгое время без практики давали о себе знать. На дедовском полигоне я в последний раз был почти три года назад, а армейская служба хоть и научила меня многому, но вот размахивать прочти двух килограммовым молотом на нашей базе мне как-то не приходилось. Я бы конечно с удовольствием поменял бы его на автомат Калашникова с притороченным штык-ножом, вот только вряд ли бы наша дуэль дошла бы в таком случае до подобных танцев.

Толпа тем временем кричала мне различные оскорбления, обвиняла в трусости и подбадривала закованного в латы свояка. Но мне было наплевать на подобную дискриминацию. На кону стояла моя жизнь и это — было главное.

Поднырнув под особо широкий взмах, сопровождающийся свистом и улюлюканьем толпы среди которой у меня не было ни единого болельщика, я на долю секунды с незащищённого бока противника. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы мой молот наконец-то нашёл брешь в защите Бруно и боёк с хрустом врезался в прикрытый лишь кольчугой бок воина, дробя беззащитные рёбра прямо возле печени.

Парень взвыл и наотмашь, почти вслепую рубанул меч в мою сторону, скидывая со второй руки щит и хватаясь за повреждённое место. Удар сам по себе не был смертельным ибо бил я почти без замаха, он о том насколько чувствительным он оказался, говорила скрюченная фигур латника.

Дальнейшее, было конечно делом техники. Забить боевым молотом потерявшего щит и подвижность парня не представляло особого труда. Вот только я кристально чётко понимал, что мне этого не простят. Зрители на этом концерте ждали только одного — моего смертоубийства, ну или хотя бы позорного поражения чужака. Ведь Бруно, хоть и тупой как пробка, а всё же свой, а я для них — голь перекатная и если со мной, что либо случится, вряд ли к ним кто-нибудь в этом мире обратится с вопросом: «А не видели ли вы здесь такого-то?» и уж тем более будет мстить.

Подрубив после очередного прошедшего мимо удара колени противника нижним концом щита, я с размаху опустил молот на всунувшуюся на мгновение локтевую щель руки сжимавшей меч. Он тут же зазвенев по земле выпавший из мгновенно потерявших силу пальцев, я же не тратя времени даром, пару раз приложил парня по оковкой по шлему, сбивая ведро набок, а затем со всей дури толкнул парня ногой в грудь, сбивая оруженосца на землю. Мой молот описал блеснув полированным шипом в свете магических лам и факелов описал широкую дугу и опустился торчащим из обуха крюком прямо на щель забрала.

— Он убил его? — по голосу девушки было абсолютно непонятно, что именно она испытывает в данный момент и действительно ли её заботит судьба выкомыша её отца. — Ничего не вижу из-за пыли… Сэр Амадеуш, а что вы скажете?

Баронесса Мари, ставшая всего пару месяцев назад законной владелицей Коттай Дунсона, повернулась к своему спутнику, статному молодому человеку с длинными светлыми волосами и изящным лицом, одетому в дорогой длиннополый мундир из мягкого бархата и шёлковые красные лосины заправленные в дорогие сафьяновые сапоги такого же цвета. Мужчина сидел на парапете балкона её апартаментов, флегматично наигрывая на лютне и лишь изредка бросая скучающий взгляд на развернувшуюся у подножия замка дуэль.