Лев Гроссман - Волшебники

Пуговица лежала в рюкзаке Пенни, прямо у Квентина под ногами. Я уже второй раз вызываю Врага, думал Квентин с невыносимой болью внутри. И навлекаю проклятье на всех, кто рядом со мной.

— Пуговица! У кого она?

Пенни пятился от существа в сером костюме, готовя какое-то незнакомое Квентину заклинание — новое секретное оружие, не иначе. Мартин с невероятной быстротой ядовитой рыбы захватил оба его запястья одной рукой. Пенни стал вырываться, лягнул врага в живот, уперся ему в грудь ногами. Враг всего этого, казалось, не замечал.

— Не выйдет, дружок. — Он широко, по-змеиному, раскрыл рот и откусил Пенни кисти.

С человеческими тупыми зубами у него это вышло не сразу — он долго мотал головой, стараясь перегрызть кости. Потом начал деловито жевать, а Пенни упал на песок, прикрыв телом культи, из которых хлестала артериальная кровь. Ноги у него дергались, как на электрическом стуле, кроссовки скребли песок, изо рта вырывались приглушенные завывания.

Враг пару раз сглотнул, двигая кадыком и жмурясь от удовольствия. Его улыбка, почти смущенная, выражала просьбу подождать немного, пока он доест.

— Черт-черт-черт-черт, — верещал кто-то… Анаис.

— Пуговицу, пожалуйста, — подал голос Мартин.

— Да что ж ты такое? — выдавил Элиот.

Мартин, достав носовой платок, промокнул кровь в уголке рта.

— То же самое, чем вы считали его. — Он показал на недвижное тело Эмбера. — Бог.

Грудь Квентина так сдавило, что он еле дышал.

— Зачем тебе пуговица? — спросил он. Пусть уж лучше говорит, чем грызет кого-то.

— Хочу увязать все концы. Я полагал, это само собой ясно. Пуговицы, насколько я знаю, — единственное, что может принудить меня вернуться на Землю. Я собрал почти все, остались только две, считая и эту. Бог знает, откуда эти зайцы их взяли — я так и не понял пока. Знаете, как травили меня родной брат и сестры, когда я убежал? Как зверя! — Его светские манеры на миг дали трещину. — Хотели меня вернуть. Эмбер и Амбер потом тоже занялись моей депортацией, но опоздали. Я и для них стал слишком силен. Еще эта сука, Часовщица. Она до сих пор мухлюет с временем, и корни ее поганых часовых деревьев доходят до середины этого поганого мира. За вами придет ее очередь: последняя пуговица как раз у нее. Когда все пуговицы будут моими, во вселенной не останется силы, способной меня одолеть.

Пенни перевернулся на бок. Его бледное, с закрытыми глазами, облепленное песком лицо выражало что-то вроде экстаза. Культи рук он прижал к груди, рубашка на нем промокла от крови.

— Что со мной, Кью? Я не буду смотреть, сам скажи. Очень все плохо?

— Да ничего, порядок, — пробормотал Квентин.

Мартин, сухо усмехнувшись на это, стал продолжать:

— Пару раз я все-таки возвращался назад. Во-первых, чтобы убить этого старого пидора Пловера. — Он задумчиво наморщил свой гладкий лоб. — Он еще не того заслуживал — жаль, что нельзя убить его еще раз. А во-вторых, когда ваш профессор Марч напортачил со своим заклинанием. Просто поглядеть, как там у вас дела. Я предполагал, что кто-то в Брекбиллсе вынашивает какие-то планы — иногда я чувствую будущее, — и был прав. Хотя съел, пожалуй, не ту студентку. — Мартин в предвкушении потер руки. — Ну-с, это все дело прошлое. Пуговицу, будьте любезны.

— Мы ее перепрятали, как твоя сестра Хелен, — сказала Элис. — Закопали. Если убьешь нас, никогда ее не найдешь.

Храбрая моя Элис. Это я во всем виноват. Квентин сжал ее руку. Колени под ним вихлялись.

— Прекрасно сыграно, моя девочка. Начать отрывать твоим друзьям головы или ты раньше скажешь?

— Зачем нас вообще убивать? — вмешался Квентин. — Мы тебе пуговицу, а ты нас оставишь в покое.

— Хорошо бы так, Квентин. Я в самом деле хотел бы, но это место, видишь ли, меняет тебя. — Он пошевелил лишними пальцами, из-за которых его руки выглядели как бледные пауки. — Потому-то овны и не хотели, чтобы люди оставались здесь слишком долго. Я, например, приобрел вкус к человечине. Никуда не уходи, Уильям, — попросил он, ткнув Пенни носком ботинка. — Фавны мне далеко не так нравятся.

Вот, значит, как зовут Пенни по-настоящему Уильям.

— Кроме того, я не хочу, чтобы вы строили против меня какие-то козни. Все заметили, что я обезвредил вашего главного чародея?

— Ах ты, гнида несчастная, — ровным голосом сказал Квентин. — Оно того даже не стоило, так ведь? Самое смешное, что ты сюда пришел затем же, зачем и мы. Ну что, счастлив теперь? Понял, что от себя никуда не уйдешь? Даже в Филлори.

Мартин зарычал и одни прыжком покрыл разделявшие их тридцать футов. В последний момент Квентин повернулся и хотел убежать, но Враг уже оседлал его, обхватил за грудь, вцепился зубами в плечо. Его челюсти с хрустом перекусили ключицу и разжались, примериваясь, где бы еще куснуть. У Квентина вырвался стон. Боли он боялся всегда, но невыносимая тяжесть сверху оказалась намного хуже. Он едва мог дышать. Выдать бы сейчас что-нибудь грандиозное, как на вступительном экзамене в Брекбиллсе, только он ведь и слова не сможет вымолвить. Квентин потянулся назад, пытаясь вдавить большие пальцы в глаза Врагу или оторвать ему уши, но нащупал только седеющие жидкие волосы.

Мартин дышал тяжело, как при любовном акте. Он все еще выглядел как человек, но рычал по-звериному, и воняло от него зверем. Конец все-таки оказался плохим, со слезами на глазах думал Квентин. Четуин сожрет его из-за пуговицы. Смешно. Он-то всегда полагал, что останется жив — все так полагают, не правда ли? Думал, что все будет как-то иначе. Что он сделал не так, где ошибся впервые? Поди теперь разбери.

Тяжесть вдруг свалилась с него, в ушах зазвенело. Элис всеми десятью бледными пальцами сжимала вороненый револьвер Дженет, и руки у нее не дрожали. Когда она еще дважды пальнула Мартину в спину, он повернулся к ней лицом, и третий выстрел пришелся в грудь. В воздухе закружились клочки пиджака и галстука.

Квентин рванулся вперед, как выскакивающая на берег первобытная рыба. Только теперь его настигла настоящая боль. Правая рука онемела и была уже не так прочно приделана к туловищу, кровь наполняла рот. Элис выстрелила еще два раза.

Сочтя, что уполз достаточно далеко, Квентин рискнул оглянуться. Поле его зрения замыкалось в кружок, как в финале мультиков про поросенка Порки. В этом кружке, шагах в десяти друг от друга, стояли Элис и Мартин Четуин.

Расстреляв все патроны, она бросила револьвер Дженет.

— Ладно. Посмотрим, чему еще твои друзья тебя научили.

Ее голос казался очень тонким в пещере, но страха в нем не было. Мартин, склонив голову набок, удивленно смотрел на нее.

Неужели она действительно намерена драться с ним? Время отсчитало десять бесконечно долгих секунд, и Мартин, только что стоявший на месте, вихрем метнулся к Элис.