Альбина Севенкова - Отражение ночи

— Я надеюсь, ты догадываешься, чего стоит мне это прощение, — в эту фразу он невольно вложил всю боль, мучавшую его.

Взгляды юношей снова скрестились. Не отводя глаз, Ворон кивнул.

Герцог вырвал мечи и одним движением вложил их в ножны за спину.

— Постой, — хрипло произнёс король.

Ратмир снова мрачно взглянул на него.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов.

— Изволь, только должен тебя предупредить, что у тебя обезвоживание, которое может стать необратимым и твои лёгкие просто сгорят. Иными словами каждая минута приближает тебя к смерти. Ты точно хочешь продолжить беседу? — хладнокровно спросил юноша.

— А так даже интереснее, — прокашлял Ворон.

— Тогда я слушаю.

— Ты был твёрдо намерен убить меня, я понял это там, на поляне. Почему передумал? Только предупреждаю, умирающему врать грешно.

Ратмир горько улыбнулся:

— Рогнеда поведала мне о том, чего я не знал… Она сказала, что, возможно, Анна любит тебя.

Лицо Робина выразило сначала недоверие, потом надежду и счастье.

— Я бы на твоём месте не спешил радоваться, Ворон, — продолжил Ратмир. — Ты, верно, не знаешь, как трудно обрести любовь и как легко потерять. И ты же сделал всё, чтобы получить последнее.

Робину стало тяжело стоять, и он упал бы, если бы не подоспевшие друзья, взявшие его под руки. К герцогу, в свою очередь, с обеих сторон подошли Буслай и Лучезар.

— А, знаешь, Ворон, ведь Анна долгие годы корила себя за то, что не смогла взять тебя на воспитание.

— Ты ревновал? — спросил король.

Юноша усмехнулся в ответ.

— Думаешь, что ты такой всемогущий с детства. Та невидимая рука, которая тебя хранила. Рука Анны. Она задействовала все свои связи, собрала всех сторонников, чтобы защитить тебя от тех, кто спал и видел, как отрезает тебе голову. Даже мне неизвестно, чего ей это стоило. И я не думаю, что ею двигали только политические мотивы. Нет. Она запомнила глаза беспомощного ребёнка, когда вступила в бой в Зелёных угодьях. Я понимаю, что мне повезло больше, чем тебе, потому что рядом с ней я не знал ни страха, ни печали. И ты бы превзошел меня во всём, если бы мы росли вместе, как старший и самый упёртый.

У Ворона уже начало мутнеть перед глазами.

Тут Лучезар взмахнул рукой, бросая перед собой какой-то порошок, и с насмешкой сказал:

— Забирайте своего героического короля. В библиотеке замка на полке за стеклом стоит зелье в красной бутылке, которое поставит его на ноги.

После его слов с треском открылся порт. Бледные Медведь и Сокол без возражений шагнули туда, увлекая за собой Ворона.

Оказавшись на месте, юноши посадили Робина в кресло.

— Анна ничего не должна знать, — то и дело произносил юноша в забытьи.

— Да сколько же можно повторять, — сказал Артур, подбегая к полке и приподнимая стекло.

— Да, тем более, что это бессмысленно, — пробормотал Эдвард, увидев в проёме безмятежную графиню Рейн.

— Приветствую вас, милорды, — произнесла она с улыбкой, ещё не увидев Ворона.

Сокол и Медведь в одновременно отвесили ей заученный поклон.

Прошло несколько секунд, прежде чем, Анна увидела Робина без сознания. Сокол увидел, как она замерла, а потом в шоке уставилась на него, требуя ответа.

— Аннушка, всё в порядке, — произнёс Медведь, подбегая к ней и пряча бутылку за спиной. Это он осваивал вашу технику боя и перестарался. Ты же знаешь нашего нетерпеливого короля. Оставь нас ненадолго, пожалуйста, мы окажем ему первую помощь и пусть он себе спит.

Девушка посмотрела на него так, как будто не видела, но, собрав всю волю, кивнула и вышла, закрывая за собой дверь.

Артур и Эдвард тут же бросились к королю, вливая зелье ему в рот.

— Что!!! — крикнул Медведь.

— Всё нормально, действует, — выдохнул целитель. — Теперь можно и мне поколдовать.

С этими словами он направил магию на друга. Спустя несколько минут Ворона доставили в спальню. Артур принёс его на руках, а Эдвард быстро открывал перед ним все двери. Положив друга на кровать Медведь сел в изголовье, а Сокол быстро наложил ему на грудь и лоб водные компрессы.

— Всё, вне опасности, — сказал он рыжему герцогу, устало вытирая лицо влажной тканью. — Я пока поставлю на место эту бутыль, а ты…

— Можешь не говорить, — недовольно пробормотал Артур.

Усталый Сокол вошёл в библиотеку, вернул зелье на полку и уже собрался уйти, как вдруг увидел вздрагивающую фигуру, за столом.

Анна лежала на столе, закрыв лицо руками.

Эдвард подбежал к ней, рывком поднял и обнял.

— Откуда он узнал? — спросила она сквозь всхлипы.

— Что, — спросил целитель, отстраняя её от себя и заглядывая в глаза, сжимая голову в ладонях.

Заплаканная девушка посмотрела на него так, как будто у неё сильно болела голова.

— Ратмир, кто сказал ему? Не надо меня обманывать, пожалуйста.

Сокол вздохнул и снова прижал графиню к себе.

— Ему показали это в котле Анеи. Причём с самой неприглядной стороны. Любой, кто считает себя мужчиной, среагировал бы точно также.

— Да, — сказала Анна уже тише, пытаясь совладать с собой.

Заметив это, Эдвард сказал:

— Знаешь, плакать бывает полезно. Особенно, таким, как ты. Не стоит забывать, что ты — женщина. Пойдём, я провожу тебя домой.

— Не нужно, — произнесла графиня устало.

— Нужно, — настойчиво сказал Сокол.

— Я домой сегодня не пойду, заночую здесь, в одной из спален.

— Тогда я провожу тебя туда.

Вернувшийся домой Ратмир вошёл в гостиную и устало повесил мечи на стену. В помещении было темно, несмотря на то, что вечер ещё не наступил. По небу продолжали ходить тёмные тучи и, наконец, разразилась гроза. В свете молнии он внезапно увидел женскую фигуру, стоявшую возле стола, в которой узнал Рогнеду. Щелчок его пальцев сразу же зажёг все свечи, и девушка зажмурилась от яркого света.

Лицо графини выражало напряжение и сильную тревогу. Герцог подошёл к ней почти вплотную и сказал:

— Успокойся, Рогда, все живы, а к завтрашнему утру будут ещё и здоровы.

— Ты ранил его? — тихо спросила она.

— Нет, — улыбнулся Ратмир. — Что ты, он же уворачивался.

При этих словах она почему-то заплакала. Ратмир сделал движение навстречу, но девушка отступила и взяла себя в руки. Увидев это, герцог стиснул зубы, будто от удара.

Он повернулся к графине спиной, снял камзол, оставшись в одной рубашке и брюках, и собрался уйти, как вдруг, Рогнеда остановила его, обняв за левую руку.

— Ра, я так рада, что ты не пострадал.

— Разве я мог пострадать? — тихо спросил юноша.

— Можно убить человека и уничтожить этим себя.

— Да, ты права.

Ратмир неожиданно обернулся, обнял Рогнеду и прошептал:

— Ты помогла мне.

— Знаешь, я думала, что умру здесь, ожидая развязки, — сказала она, прикасаясь к его прядям. — Какие белые у тебя волосы, они совершенно не изменились с детства.