Надежда Кузьмина - Пара не пара - парень не парень

— Он хотел, чтобы я ему рассказал о том, что делается в особняке. И обещал за это заплатить.

— А ты?

— Я?! Ни-ни-ни! Я сразу ответил, что ни за что! А он сказал, что я дурак и что найдёт кого-нибудь поумнее за три золотых в месяц.

— Сколько-сколько?

— Три золотых эйлера в месяц. Сначала он один предложил, но, когда я отказался, поднял до трёх. Но я всё равно отказался, вот!

Выпрямилась, развернув плечи и выпятив подбородок, и гордо уставилась на Мерзьена.

— Так, идём к его светлости. Только доложишь всё чётко и ясно, а будешь кошку за хвост тянуть — пожалеешь, — Мерзьен многозначительно хмыкнул.

Я с энтузиазмом закивала. Ну да, кабанов дразнить себе дороже.

У Кабана история повторилась. Правда, в этот раз меня ругали не за прихотливость мысли при изложении происшествия, а за то, что отказалась от предложения.

— А что же мне было делать-то?! — возмутилась я. — Я честно служу вашей светлости, так сразу и сказал!

— Ну-ну… Мог бы прикинуться, что хочешь подумать. Тогда было бы проще этого шпиона… — Кабан осёкся. — Ладно, вот тебе три серебряные монеты за верность, а теперь подробно опиши, как он выглядел.

— Камзол синий. А под ним ремень широкий и кинжал висит! — начала я описание.

— Что на голове?

— Ничего. Волосы.

— Тьери! — ласковый голос Мерзьена ничего хорошего не сулил. Наверное, надо кончать придуриваться.

— Так я и говорю: выше меня, средних лет, в синем камзоле и сапогах, волосы тёмные, на поясе кинжал. Лицо бритое, но с усами. И — во! — брови у него густые, почти срослись. А на правой щеке вроде родинка.

— Ну вот, можешь же, когда хочешь! Лови ещё монету! Если снова увидишь — доложишь.

— Всенепременно, ваша светлость! Обязательно доложу!

Так, свою часть работы я выполнила. Теперь наёмники Кабана будут искать по Кентару человека, схожего с моим описанием. Или же начнут присматривать за выходящей в город прислугой в надежде, что шпион попробует подъехать к кому-нибудь ещё. Чем закончится дело — не моя печаль. Но лично я бы поставила на Коршуна, не зря тот занял при Владыке насест, то есть должность, выше, чем Кабан. Полагаю, охотники попадут в ловушку, а Кабан останется без подручных.

Случилось ли всё так, как думалось, наверное, мне уже никогда не узнать. Я заметила только, что, когда разношу письма, за мной снова следят. Ну и пусть! Фей предупреждён, а я ничего подозрительного или странного творить не собиралась. Трусила себе от особняка к особняку, с поклоном вручала очередной конверт с сургучной печатью и мчалась дальше. А через три дня спозаранку два герцога поссорились за закрытыми дверьми. Увы, послушать крайне интересную и познавательную для юной леди беседу не удалось, надеюсь только, что их светлость Коршун как следует засветил нашей светлости. Если не физически, так хоть морально.

Но, как бы то ни было, через час после выяснения отношений герцог Эл’Дрэго покинул особняк.

В лучших установившихся после моего прибытия традициях, не позавтракав.

Правда, мою чистую радость творца бескорыстного зла слегка омрачил отъезжающий Коршун, пронёсшийся по конюшне к своим шейризам, на ходу и громко опять обругавший стоящую со скребницей у денника Кусаки меня болваном, а затем тихо бросивший: «Жду списка должников!»

Угу, ну пусть ждёт. Отдадим тогда, когда скажет тётя.

Кабан грустил недолго.

Час спустя он заглянул в секретарский кабинет, где мы с Мерзьеном разбирали очередной ворох писем с приглашениями на актуальные мероприятия, и прервал сей скорбный труд, отправив секретаря в ювелирные ряды за подарком, а меня на конюшню — лично проверить, в каком состоянии карета. Симптомы были очевидны — Коршун улетел, небеса чисты, настала пора любви. Плевать, что осень, у Кабана по личному календарю весна, а покладистые и не породистые горничные ему уже наскучили. Похоже, скоро я увижу Сейсиля.

И это и здорово, и страшновато.

Сможем ли мы сдерживать чувства в присутствии посторонних? Не выдадим ли себя словом, жестом, взглядом?

Гм, да что я разнюнилась «сможем — не сможем»? Как будто бы есть варианты!

Придётся, и точка.

На козлах отправленной за феем кареты сидела я. Внутри — Мерзьен с очередным замшевым футляром. Интересно, что там лежит? Хлюпнула носом — потом посмотрю. Но как-то на козлах уже не жарко. Ветер холодный поддувает. И небо снова хмурится… Да, кучер стылой осенью — не самая привлекательная профессия. Надеюсь, к тому времени, как серьёзно похолодает — а мне говорили, что в Кентаре даже выпадает снег! — я окажусь где-нибудь в другом месте.

Зато отличный обзор с козел частично искупал прочие неудобства. Сейчас я с большим интересом наблюдала переглядывания феиного ухажёра с малиновой подушкой с Мерзьеном. Секретаря я не видела, но, судя по гримасам подушковладельца — морганию, приоткрытому рту, выпученным глазам и, наконец, кивкам, — знали они друг друга прекрасно. Судя по всему, секретарь дал отмашку снять осаду, потому что кавалер засобирался. Подхватил зонтик, очередной свиток и, бросив подушку на произвол судьбы, устремился куда-то вдаль. Ну вот, столько о чувствах твердил — а что оказалось в итоге?

Фей заставил нас ждать, не приглашая Мерзьена в дом, почти час. Но явление на пороге «леди Сейсиль» в переливающихся винно-красных шелках с аметистовым отливом искупило всё. Он был хорош. По-настоящему хорош! Восход светила на небеса! Роскошный наряд, тоненькая талия, чуть ленивая грация и мерцание не глаз — синих очей — из-под сени длиннющих ресниц.

По мне скользнули скучающим взглядом, не удостоив даже кивком. Я в ответ показала из-под полы плаща большой палец. Кабан точно свалится с копыт при виде такой красавицы!

Вон, даже Мерзьен рот приоткрыл!

Фей отобедал в особняке, а затем отбыл к себе. Кабан — невероятно! — вышел провожать «леди Сейсиль» под моросящий дождь, чтобы лично подсадить в карету. Фей лукаво улыбнулся, чуть склонив голову с завитыми локонами набок;

— Мы же увидимся завтра, дорогой Ульфи?

— Непременно, карета будет ждать, лишь ты проснёшься!

— Я бы хотела снова ездить в своём ландо, мне так удобнее.

— Не возражаю, если ты поедешь в нём сюда.

Ух ты! Сейчас Кабана стихами понесёт, как лорда Физаля!

Но, может, пора прервать прощание влюблённых? Кони зря мокнут, а мне их сушить и чистить!

Задерживаться у дома фея я не стала, показалось опасным. Просто, когда он вылезал из кареты, мы соприкоснулись пальцами. Секундное тепло, лёгкое пожатие — мне этого хватило…

Вечером отчего-то долго не выходило уснуть… Я крутилась с боку на бок, так и эдак мяла подушку, но сон не шёл.

Я хочу замуж за фея.

Я очень хочу замуж за фея.

Не через два месяца, когда стану совершеннолетней, и не ещё через пять или шесть, когда закончатся все суды и дрязги, связанные с опекунством, наследством, займами, а прямо сейчас!