Александра Черчень - Дорога домой

Стаська не отставала. Вприпрыжку мчалась за Фаустом, смешно перепрыгивая с камня на камень.

Местность тут была малость гористая. Пологое плато или что-то в этом роде. Почва под ногами твердая, усыпанная крупными валунами и плоскими, будто срезанными ножом, кусками горной породы. А иногда и вовсе стелилась каменной крошкой вперемешку с хиленькой травкой, мхом и блеклым лишайником.

В целом идти было вполне комфортно, к тому же двигались мы сейчас вниз по склону, но опасность поскользнуться и навернуться на острых камнях была немаленькая, а потому Стаськины лихие скачки меня изрядно нервировали.

— Да ладно тебе, чего ты мнешься, как девчонка? Колись давай, — сменила тактику сестричка, решив взять блондина на понт. — Фигуристые, наверно, нравятся, да? Такие, чтоб за что подержаться было?

— Да с чего ты взяла? — не выдержал феникс.

А тактика-то сработала. Один-один!

— А что, разве нет?

— Нет! — рявкнул блондин. Ну все, довела… А потом вдруг прозвучало неожиданное: — Мне девушки миниатюрные нравятся. И хрупкие.

Вот так дела…

— Блондинки или брюнетки? — продолжала допрос Стаська.

— Брюнетки, — без запинки ответил Фауст.

Ой, мамочки…

— С зелеными глазами, да? — вконец обнаглела сестрица, и тут не сдержалась уже я.

— Стася! — гаркнула на сестру. — А ну, прекрати!

— А чего я такого спросила?! — состроила невинное личико эта провокаторша.

— Мне нравятся скромные и воспитанные, — вкрадчиво ответил феникс, а потом добил окончательно: — Но к вам это не относится!

Так, что-то я не поняла. Это к нам со Стаськой не относится? Или только к Стаське? Ведь я же воспитанная? Воспитанная! Когда надо… И скромная! Да, такая скромная, что самолично сегодня устроила стриптиз… Ну, что поделать? Бывает!

— Люб… — Стаська отвязалась от блондина и теперь начала приставать ко мне. — Люб, ты пернатому нравишься, слышала? — прошептала мелкая.

— А то я без тебя этого не знала! — тут же осадила сестричку. — И вообще, не лезь! Как-нибудь без тебя разберемся!

Младшенькая, кажется, обиделась. Надулась и как воды в рот набрала. Зато все оставшееся время до привала ее было не видно и не слышно. Хоть отдохнули.

Привал устроили у самой кромки леса. Фауст углубился в чащу, чтобы поставить силки, нам же с сестрой было поручено накрыть на стол. Однако при отсутствии стола пришлось накрывать на землю. Сделали все как полагается: пледик на травку бросили, съестное по тарелочкам разложили и сидим ждем.

А Фауста нет, долго так нет. Скучно. Стаська на траве разлеглась и глазки прикрыла. То ли дремлет, то ли загорает.

Мне тоже хотелось позагорать. Тем более что солнце пекло вовсю. Снять бы сейчас рубашечку, перевернуться на животик и… И потом вернется феникс и устроит нагоняй. Ну или… чего похуже устроит. А может, и получше, и поприятнее. Н-да… что-то мысли у меня совсем не в ту сторону. Мало, что ли, сегодняшнего стриптиза было?

Решительно тряхнула головой, отгоняя от себя всякие неприличные мыслишки.

И вообще, пора бы уже занять себя чем-нибудь полезным.

В итоге достала из-за пояса перо и решила, пока не вернулся блондин, немного поэкспериментировать. Если у меня без его подсказок получится управиться с перышком, будет чем гордиться. Ну и похвастаться тоже.

А дальше… чего я только не пробовала. Водила по нему и так и сяк. И снизу вверх, и сверху вниз. И по направлению роста волосков, и против «шерсти». И сжимала, и разжимала. Твердеть стальное перо решительно не хотело.

Тяжко вздохнула и предприняла еще одну попытку. Как он там делал? Положить на ладонь, зажать большим пальцем и резко провести до кончика.

— Ты немного не так держишь, — вдруг раздалось сзади, а я чуть не подпрыгнула от неожиданности. И как он так незаметно подкрался?

Фауст приблизился, опустился на плед рядом со мной и аккуратно перехватил ладошку.

— Смотри, ладонь должна быть идеально прямая. Иначе можно порезаться. Большим пальцем нужно давить на стержень, так сильно, как только можешь. Правильное давление активизирует механизм вхождения звеньев друг в друга, за счет чего создается единая поверхность.

Мужчина с силой надавил на мой палец, и я услышала легкий, почти на грани слышимости, щелчок. С похожим звуком, пожалуй, выкидывается лезвие складного ножа.

— Вот так, а теперь веди. Скорость тут не столь важна, главное, не дать слабину, а то придётся начинать сначала.

Он медленно вел, направлял мою ладонь, а я с восторгом смотрела на то, как мягкие ворсинки под моими пальцами превращаются в гладкий отполированный металл.

— Потрясно! — выдала я, вертя перед носом уже готовый блестящий клинок.

— Ну, это еще не потрясно, — легонько усмехнулся мужчина. — Потрясно — это когда подобное происходит прямо в воздухе, со всеми перьями сразу.

Я представила себе картинку и от удивления аж рот приоткрыла.

— То есть ты можешь прямо в полете стать вот таким вот, — я провела пальцем по тонкому металлу, — стальным?

— Ага, — кивнул пернатый и легонько улыбнулся. — Я же ведь Стальной феникс.

Звучало убедительно. Но мне почему-то не верилось. Стальная птица… Это точно что-то из области фантастики. Совсем уж нереально.

— А как же летать с такими перьями? Тяжело же…

— Дурочка… — беззлобно обозвал меня Фауст. — Вес-то не меняется!

Я взвесила клинок на ладони, и до меня только сейчас дошло, что он легкий, словно пушинка. Поразительно. Твердый, острый, опасный — и ничего не весит. Идеальное оружие. А если десяток таких насобирать… то можно здорово ими кидаться. Надо будет потренироваться на досуге.

Улыбнулась своим мыслям, и улыбка эта вышла донельзя хитрой и довольной.

— Что это ты задумала? — заподозрил неладное Фауст.

— Хочу тебя общипать! — радостно выдала я. — Чтобы быть во всеоружии, так сказать.

— И я, и я, — тут же поспешила заявить о своих желаниях сестричка. — Меня тоже научи! — попросила мелкая, глядя на Фауста щенячьими глазами.

Не знаю, что произошло и с чем был связан благодушный настрой блондина, но Стаську он тоже научил. А еще показал нам обеим, как возвращать перо в прежнее состояние. Принцип был тот же, только вести надо было в противоположную сторону.

В общем, с перышком мы игрались еще минут пятнадцать.

— Круто-круто! — верещала сестричка, раз за разом проводя по остову.

Мягкий — твердый, твердый — мягкий. И так бесконечно. И никакого износа!

Младшенькая радовалась как ребенок, а вот у меня по этому поводу почему-то вдруг возникла совсем не детская ассоциация. Интересно, а у мужчин… ну, их мужское достоинство по тому же принципу работает?

Фауст закашлялся.

— Ты чего? — спросила я, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция.