Бронислава Вонсович - Меня любят в магической академии

— Мне такую выдали, — ответила я с нескрываемым удивлением. — Кастелян сказал, что новые мантии у него есть, но получить я могу только по особому распоряжению декана.

— А такого распоряжения с вашей стороны не было, фьорд Кудзимоси? — обратился проверяющий теперь к другой стороне.

— У меня не было на то никаких оснований, фьорд Адуэрсус, — ответил Кудзимоси. — На тот момент фьорда Берлисенсис еще никак не проявила себя в качестве студентки нашей академии.

— А теперь, значит, проявила? — хитро прищурился проверяющий.

— Она — игрок команды по гриффичу, — невозмутимо сказал Кудзимоси. — То есть теоретически могла бы обратиться с такой просьбой. Тем более что команда при ее участии вчера выиграла у команды другого факультета.

— Я правда могу поменять мантию? — оживилась я.

И мне не придется носить это ужасное, выцветшее рубище? Если бы я не была влюблена в Кудзимоси, я бы влюбилась в него сейчас. Так тонко подметить неотложные девичьи нужды…

— Не думаю, что одной победы нашей команды достаточно для того, чтобы я принял положительное решение, — усмехнулся Кудзимоси. — Но вот если «Фринштад Реал» в финал выйдет…

— Ваш «Фринштад Реал» в финал может выйти уже без этой студентки, — сварливо заметил проверяющий, явно недовольный тем, что про него забыли. — Вы утверждали, что взяли фьорду Берлисенсис исключительно из-за выдающихся знаний, которые еще возросли в результате обучения в вашей академии. Все предметы проверять у меня нет ни малейшего желания. Я просмотрел ваше расписание. Этику и культурологию мы опустим, не думаю, что представительница такого семейства в данном предмете не разбирается…

Он сделал паузу и посмотрел на нас, выжидая реакции. Я ему лишь вежливо улыбалась, показывая, что полностью согласна с его решением. Но внутри я была ужасно расстроена — все же этика мне пока удавалась лучше всего. Фьорда моя улыбка не порадовала, по-видимому, он решил, что у меня с этим предметом какая-то проблема, и расстроился, что упустил возможность уличить меня в незнании. Но долго переживать он не стал и продолжил:

— Показывать умение готовить зелья я вас тоже просить не буду. На моей памяти еще не было ни одной девушки, которая не могла бы с этим справиться.

Улыбка у меня в этот раз была по вполне понятным причинам. Я бросила взгляд из-под полуопущенных ресниц на Кудзимоси — вдруг ему приспичит заявить, что я особенно талантлива в этом вопросе. Местный феномен, можно сказать. Но декан хранил невозмутимое молчание. Радость от решения проверяющего он скрывал не менее умело, чем я. А фьорд Адуэрсус, так и не дождавшись от нас возмущенных возгласов, сказал с легким разочарованием в голосе:

— А поговорим мы с вами для начала об истории магии. Такой важный предмет, а студенты нередко им пренебрегают. Вот что вы, как представительница прекрасного пола, можете сказать о роли фьорд и фьордин в развитии магической науки?

Он довольно на меня посмотрел. Я несколько мгновений молчала, не в силах поверить своему счастью — доклад, который заставил меня написать Хайдеггер, отработанный как на семинаре, так и отдельно на ректоре, опять мне пригодился. Если я когда-нибудь научусь делать печенье, то непременно первую партию отнесу Мартину. Или это будет слишком жестоко?

— Ну что же вы молчите, фьорда? — доброжелательно улыбнулся проверяющий. — Не такой уж это сложный вопрос.

Упрашивать я себя не заставила и разразилась длинной радостно-восторженной речью о роли женщины на одном конкретном примере — фьордины Рикю. Фьорд Адуэрсус, слушавший вначале со скептической улыбкой, далее лишь довольно кивал головой в такт словам.

— Вижу, фьорда, что вы действительно увлеченная девушка, — давая мне знак остановиться, наконец сказал он. — Думаю, в вашем лице мы можем рассчитывать на новую звезду на небосклоне магического мира. Правда, подтверждение этому мы получим только на более старших курсах.

— Фьорда Берлисенсис уже сейчас показывает свою заинтересованность в научных экспериментах, — не удержался Кудзимоси. — Мне пришлось даже лично ей запрещать запланированный опыт на нашем факультете.

— Это вы зря, — веско растягивая каждое слово, сказал Адуэрсус. — Такие вещи поощрять надо и всячески способствовать. И не просто способствовать, а принимать деятельное участие.

Я заинтересованно повернулась к декану. Что он там думает по поводу деятельного участия? Но Кудзимоси пробормотал что-то неразборчивое. Проверяющий счел это согласием и благосклонно покивал головой.

— Смотрю, с теорией у вас все хорошо. Обычно историей магии студенты пренебрегают в пользу других предметов, которые считают более важными. Не будем дальше тратить мое драгоценное время на проверку ваших теоретических знаний и перейдем с вами к практике. Я посмотрел программу, у вас сейчас идут расчеты точек портальных входов и выходов. Не решите ли вы вот эту простенькую задачку?

Фьорд Адуэрсус покопался в своем толстеньком саквояжике и вытащил листочек, на котором несколько угловатым, но разборчивым почерком были записаны условия. Нельзя сказать, что задачка была очень уж простенькая — намного сложнее тех, что приходилось решать на практическом занятии. И тут передо мной встала проблема во всем своем великолепии. Нет, не с ответом к этой задаче, его-то получить было несложно. Как Кудзимоси отнесется к тому, что я его найду без особого труда? Для проверяющего это будет подтверждением того, что меня взяли исключительно благодаря моему выдающемуся уму. Но мне сейчас нужно думать не только о проверяющем.

— Согласен, это несколько более сложно, чем те варианты, к которым вы привыкли, — медовым голосом протянул Адуэрсус, — но фьорд Кудзимоси уверял, что у вас выдающиеся способности, а значит, решить для вас особого труда не составит.

Все же сейчас главное — не покинуть с позором стены академии, а значит, решение должно быть полное и правильное. И я начала старательно его записывать, упирая, главным образом, на красоту почерка. Надеюсь, Кудзимоси это отвлечет от того, что я сделаю все верно. Такие красивые буквы и цифры у меня не выходили еще ни разу. Мой учитель каллиграфии был бы просто счастлив видеть результат.

— Хм… Скажите-ка, милая фьорда, а что, вы все эти сложные вычисления в уме проводите? — неожиданно раздался удивленный голос проверяющего.

Вот это — настоящий провал. Я растерянно посмотрела на фьорда Адуэрсуса. Почему, ну почему мне этого раньше в голову не пришло? Что мешало исписать длинными расчетами несколько листов бумаги, где я бы старательно складывала два и два? И как мне сейчас исправить это негативное впечатление? Я расстроенно взглянула на Кудзимоси, но он, напротив, выглядел заинтересованным. Только вот, боюсь, заинтересованность была не та, что мне нужна. И смотрел он не на меня, а на мой листочек.