Ольга Гусейнова - Светлая и Темный

Молодой Сандерский под восхищенным взглядом юной супруги не решился отказаться от навязанного подарка, а может — дракану перечить. Скрипнув зубами, протянул руку, будто ему сейчас пальцы отрубать собираются. Ноэль неуверенно, но предвкушая чудо, тоже протянула, а я заволновалась за сестру, но не успела вмешаться. Керо надел обоим кольца, щелкнул пальцами, и все ахнули: кольца впитались в кожу. Теперь на руках молодоженов красовались две едва заметные татушки из рун.

Разглядывая ободок на пальчике, Ноэль подошла ко мне похвастаться подарком. Ведь ей не часто их делали. Тем временем Сэбиан что-то шепнул на ухо Глениру, отчего тот покраснел, а затем, поджав губы, отошел в сторону. Скорее всего, дядюшку чем-то задели, но ничего смертельного его не ожидает, и это отрадно.

Когда мы выезжали из ворот замка после долгих слезливых прощаний с милой молодой женщиной, ставшей мне сестрой, подружкой и помощницей в новой жизни, я прохлюпала:

— Что ты там придумал? Признавайся.

Муженек обнял меня одной рукой, крепче прижимая к себе, и спокойно ответил:

— Ты сомневалась, будет ли он верным супругом? Теперь этот щенок вечно будет хранить верность супруге. Защищать. И любить будет до гробовой доски.

— А если, не дай бог, с ней что-то случится? — опешила я.

— Тогда любить и защищать будет гробовую доску и верность тоже ей хранить! — ледяным тоном припечатал он.

— Злой ты, — вздохнула я и замолчала.

Хотя… как посмотреть. Кузина-то теперь, однозначно, защищена — со всех сторон, можно сказать. Уже через минуту я посмотрела на Керо влюбленным взглядом, восхищаясь им почти как Ноэль.

Я в последний раз провела по зубам позаимствованной в обители у сестры Анизы деревянной щеточкой со щетиной, которую та держала в своем лекарском арсенале для каких-то нужд. Набрала из кружки в рот воды и прополоскала от «зубного порошка», представлявшего собой смесь тщательно истолченного в ступке той же Анизы мела, в достатке имевшегося на Эсфадосе, и душистых специй, раздобытых в Хемвиле. Мысленно не забыла посетовать на утраченные блага цивилизации. Только лишившись необходимого, начинаешь ценить даже самое малое.

Яркое утреннее солнце слепило глаза, по голубому небу неторопливо, с некоторой ленцой, плыли пушистые белоснежные облака. Я подошла к обрыву и застыла недалеко от края, ощущая себя песчинкой в этом мире: маленькой и боящейся затеряться средь других, таких же одиноких и малозначимых.

Вновь посмотрела вниз, на речную долину, которую рассекал довольно широкий судоходный водный поток. На берегу виднелись причалы и небольшая рыбацкая деревушка. Когда вчера, поздним вечером, мы приехали сюда, Керо не захотел ночевать в таверне. Возможно, опасался покалечить лошадей, спускаясь по каменистому склону в темноте, а может, у него другие резоны на этот счет были.

Мое уединение, безусловно, относительное — присмотр за мной осуществлялся тщательным образом — прервали уже знакомые ощущения: сильное желание горячей волной побежало, разгоняя кровь, затем вспыхнуло пожаром на губах, коснувшись груди, живота, разлилось лавой по бедрам. Конечно, я узнала, чьи они, медленно обернулась: в нескольких шагах стоял Сэбиан, лаская меня буквально ощутимым взглядом.

Все внутри невольно откликнулось на его желание, заставило трепетать и плавиться от радости — он хочет мое тело, но я чувствовала, что и нуждается во мне.

Снова полюбовалась уже привычной зелененькой лужайкой вокруг нашей палатки, которую собирали ранаты. Возвращаясь на темные земли, мы ночевали на предыдущих местах, и, глядя на эти яркие полянки среди только начавшей просыпаться от зимней серости природы, я уже почти не смущалась. Сколько можно! Мало того, я расхрабрилась до такой степени, что, почувствовав себя с лошадьми более уверенно, решилась-таки на самостоятельную поездку на своем мерине. Правдами-неправдами мы с Серегой, к моему невероятному облегчению, поладили.

Я зачарованно наблюдала за мужем, подходившим ко мне не торопясь, поедая горячим взглядом. С каждой проведенной вместе с ним ночью я постепенно раскрепощалась, а ему, наоборот, приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживаться, контролировать себя. Прошлой ночью он каким-то чудом в последний момент откатился от меня в сторону и замолотил кулаком о землю, злясь из-за неудовлетворенного желания. А я, распаленная до звездочек в глазах, испуганно прижимала к себе шкуру, в цветах и красках ощущая происходящее с ним.

— Мы сегодня переправимся на тот берег, — внешне бесстрастно уведомил меня истомившийся муж, подойдя вплотную.

Да только темный исправно сдал хозяина с потрохами, выдав нетерпеливое ожидание, что снедало его.

Ни в прежней, ни в нынешней жизни я никогда не испытывала столь потрясающе ярких эмоций, как рядом с Сэбианом. Последние дни я почти не задумывалась ни о чем другом, мысли в основном крутились вокруг его личности, характера, внешности, действий или чувств. Все, что беспокоило совсем недавно и считалось важным, притупилось, на первый план вышли плотские желания и пылкие чувства моей души. В общем, я размечталась о любви, ко времени или нет, но страстно и искренне.

В мужских объятиях я ощутила удовлетворение, это было так естественно, необходимо и необыкновенно приятно. Ветер растрепал мою косу, которую я заплела еще с вечера, несколько прядок попали на лицо, закрывая глаза и рот. Сэбиан с нежностью заправил их мне за ухо, мимолетно погладив по щеке.

— Твои земли далеко отсюда? — тихо спросила я.

— Почти сразу за рекой, — ответил он, взирая с высоты своего роста. — Здесь граница территорий трех кланов. А поселение внизу — фактория, куда регулярно прибывают торговцы как с нашей стороны, так и драки с людьми. Похожих мест немного, и все под защитой клана. Каждый знает: грабеж или попытка такового в торговых поселениях карается смертью. Вне зависимости, кто совершил — светлый или темный.

— Сурово, — кивнула я.

— Нам нужно выдвигаться, не хочу время зря терять, — слегка подталкивая меня к лошадям, поторопил Керо.

Улыбнулась и опять кивнула: уж я-то знаю, почему он времени терять не хочет.

— Сафи, сегодня ты снова поедешь у меня на коленях, — неожиданно заявил он.

— Почему? Я же теперь неплохо держусь в седле!

— Так надо, — ушел он от ответа.

Вдоль береговой полосы поселка, куда мы въехали спустя пару часов, располагались лавки, походившие скорее на склады. После трехдневного путешествия по безлюдным лесам и полям я с любопытством крутила головой по сторонам, пока мы, не останавливаясь, двигались к причалу у реки.

Невысокие постройки из камня и дерева с маленькими оконцами. Сети вдоль каменистого берега, развешанные на жердях для просушки. Пронзительные крики птиц. Суда и суденышки, кормившие рыбаков и перевозчиков. Не очень приятный запах реки, вернее водорослей, выброшенных на берег, дыма и сушеной рыбы, к которому примешивался аромат специй. Сверху я приметила большое здание таверны, но мы сразу свернули в противоположную сторону. Преимущественно там же располагалось и жилье. Собственна, ничего примечательного поблизости не попадалось, потому что мы «прямой наводкой» поспешили в скучную портовую часть, зато удивили мрачные лица жителей фактории. Создавалось впечатление, будто здесь поголовно смертники собрались или в лучшем случае большие-пребольшие пессимисты, которые ждут от жизни если не смертельной подставы, то очередной пакости. Неожиданно я уловила, что муж нервничает, и озадачилась причиной.