Ольга Гусейнова - Светлая и Темный

Слушала его глухой, но сильный и уверенный голос, а у самой внутри все в узел скручивалось — вдруг не справлюсь? Глава клана слишком многого от меня ждет, а я — не справлюсь. Разве возможно озеленить скалы?

Керо замолчал, внимательно глядя на меня, затем без усилий, словно я ничего не весила, пересадил к себе на колени, обнял и тихо спросил:

— Сафи, чего ты испугалась снова?

Я тяжело вздохнула. Ничего-то от него теперь не скроешь. Уткнулась ему лбом в плечо и шепотом призналась:

— Здесь только камни… и я… Мне страшно: вдруг не смогу помочь тебе выращивать на них что-то.

Сэбиан чуть отстранился, обхватил пальцами мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Не бойся. Теперь твои способности уже не главное в нашем браке.

От едва слышимой хрипотцы в его голосе у меня те самые счастливые бабочки в животе запорхали. Желая сотворить любое чудо для любимого мужчины, выдохнула, расплываясь в широкой улыбке:

— Мой лорд, я все равно буду очень-очень стараться.

— Я тоже… — двусмысленно шепнул он, коснувшись моих губ многообещающим, пока легким поцелуем. А уж темный буквально затопил меня невероятным желанием и нетерпеливым ожиданием.

Мы снова двинулись в путь, но теперь я ехала на коленях у мужа, который не доверил везти меня Серому, незнакомому с опасностями горных дорог.

К закату мы наконец добрались до цели. Перевалив очередную гряду, неожиданно оказались на огромном плато, где передо мной в сгущающихся сумерках возник величественный, но в то же время невысокий замок, окруженный садами и даже небольшим леском дальше к горизонту. Хотя это, следуя земным канонам, был даже не замок, а множество двухэтажных зданий, объединенных в единый архитектурный ансамбль арками и переходами, выстроенный на странных конструкциях, напоминающих не то рессоры, не то прогнутые огромные каменные лыжи, гармонично вписанный в окружающее пространство. Несмотря на обилие камня, создавалось ощущение воздушности, легкости. Кое-где зажглись огоньки, словно приветствуя хозяина. И стен защитных здесь не было видно, лишь ров темнел вокруг поместья, образуя остров.

— А для чего во-он те дугообразные конструкции, на которых здания стоят? — не сдержала любопытства я и некультурно показала пальцем.

— В горах часто бывают мелкие землетрясения. Хотя и крупные тоже случаются… — пояснил Данкеро, заставив насторожиться, но затем немного успокоил: — Эти, как вы их назвали, миледи, конструкции, защищают здания от разрушения, глушат колебания земли. Внутри, конечно, трясет, но разрушения минимальные.

— Не бойся, трусишка, — хмыкнул у меня над ухом муж. — Родовое гнездо клана Керо основано здесь моими предками больше тысячи лет назад, но, сама видишь, по сей день стоит. Еще ни разу ему не требовалась ни перестройка, ни полное восстановление. Делали текущий ремонт, пристраивали необходимые помещения — и все.

Я не смогла утаить облегченного вздоха. Ройван, глядя на меня, мягко, по-доброму, улыбался. Да и казавшиеся жуткими в начале нашего путешествия ранаты тоже поглядывали на меня со снисходительными теплыми улыбками. Чем все сильнее удивляли: темные же! И как мне представлялось, должны быть опасными, злобными и коварными, а на деле же выходит, что таковыми являются светлые, прогнившие изнутри, с вечно мрачными лицами, выдававшими их жизненный настрой. А темные — по-своему благородные, позитивные… нелюди. Непостижим и загадочен Эсфадос…

Как-то незаметно каменистая горная поверхность сменилась почвой плоскогорья, пусть бедной, твердой и в сухих трещинах, но все-таки с плодородным слоем, покрытым чахлой прошлогодней травой, а чем дальше в глубь плато, то и деревцами, изо всех сил цеплявшимися за жизнь.

Мы не доехали до замка совсем немного, хотя в горах расстояние может быть обманчивым. Притормозив возле узкого горного ручейка, Керо поднял руку и приказал:

— Приготовьте все! — Затем спустился с коня и снял меня.

Двое драканов отошли на приличное расстояние и занялись костром. Несколько ранатов спешились и быстро развернули нашу палатку, занесли туда шкуры, затем вместе с остальными спутниками, коротко поклонившись нам, направились домой.

А мы как-то очень скоро остались практически вдвоем под закатным небом, на котором зажигались яркие звезды, что в горах видны, как нигде. От двух охранников, сидевших возле огня, нас скрывала палатка.

— Сэбиан, я… — показала рукой на манивший к себе ручей, привыкнув в дороге сообщать бдительному мужу, когда нужно было скрыться из виду. Хотя здесь вряд ли мне что-то грозило, но тем не менее.

— У тебя есть время, пока согреют ужин, Светлячок, а потом нам будет не до этого, — хрипло произнес он.

В потемневших глазах мужа с каждым мгновением все сильнее разгоралось пламя желания. А я чувствовала, как подступает паника и меня захлестывает хаос противоречивых мыслей. Всю дорогу точно знала, что предстоит в конце пути, но не особо задумывалась, отодвигая на потом, подобно героине «Унесенных ветром». А сейчас, поставленная перед фактом: здесь и совсем скоро состоится полноценный секс с мужем-иномирцем, а главное — непонятная мне привязка к земле, неизвестному дому, я ощутила растерянность и страх, хотя сама уже была свидетелем этой самой привязки. И Ноэль не померла и нормально себя чувствовала. И Хемвиль меня очень душевно благодарил… Но здесь территория темных… и мало ли…

В стремительно погружавшейся в ночную темень долине замок был уже едва различим; по плато гулял ветер, теребя подол моего платья и плаща, развевая полы черного кафтана Керо словно крылья. Мне кажется, он понял мое смятение. Поднял руку и с загадочной улыбкой, смягчившей черты уже знакомого лица, к которому я почти привыкла, кончиками пальцев провел по моей щеке, как постоянно делал, едва ощутимо согревая, и, кажется, в этот раз напоминая обо всем, что мы пережили вместе. Будучи рядом. Ночью. И днем, разделяя пищу, дорогу, заботы. И особенно — чувства и эмоции, которые у нас теперь одни на двоих и с каждым днем становятся все отчетливее и проникновеннее.

Возможно, опасаясь напугать или надавить, а может, чувствуя мою неуверенность и страх, медленно наклонился, приподнял пальцами подбородок и коснулся губ поцелуем: легким, теплым и обещающим очень многое в обмен на доверие. Потом опять погладил меня по щеке, но уже всей своей крупной, чуть шершавой ладонью. Затем развернулся и отошел к ранатам.

Я помедлила несколько мгновений, еще ощущая нежность его губ и теплый взгляд любимых сумрачных глаз, оттененных густыми ресницами. Почувствовав, что продолжаю дрожать и волноваться, взяла себя в руки и, плюнув на все сомнения и неуверенность, словно в омут с головой нырнула. Мы уже связаны с Сэбианом, осталось сделать последний шаг, но я хочу сделать его сама. Добровольно! Не как жертвенная овца обстоятельств, которую уже положили на алтарь чужой судьбы, а осознанно делая самостоятельный выбор.