Жанна Лебедева - Сиреневый Чёрный

— Здесь все боятся Централа, даже кролики, — усмехнулся Ану, но тут же, поймав строгий взгляд набожного Франца, стер улыбку с лица.

— Близко к церквям он не подойдет, — уверенно заявил Франц, — не рискнет. Он наверняка знает про облаву, поэтому спешит. Ввязываться в конфликты с Централом не в его интересах.

— Он наглый, дерзкий и уверенный, — скривив губы, усомнился Ану, сдерживаясь от очередной колкой фразы в адрес официальной церкви Королевства, — он уверен, что равных ему нет в округе. И, знаете, господин сыщик, я бы тоже так считал, будь я преемником какого-нибудь стародавнего святого, демона или бога.

Не сдержавшись, некромант рассмеялся, но в смехе том не было радости, скорее горечь и разочарование безрезультатностью последних поисков.

— Хуже всего то, что мы даже не знаем его имени. Легенды, домыслы, байки, загадки, какие-то сказки на полусгнивших древних свитках — этого мало. Катастрофически мало, — Франц раздраженно прикусил нижнюю губу и сжал пальцами виски.

В тот момент он выглядел комично, словно нарочитая фигура мыслителя, которую переусердствовавший скульптор для пущей ясности наделил всеми возможными жестами, красноречиво подчеркивающими напряженный мыслительный процесс.

— Хоть что-нибудь! Хоть какая-то зацепка…

— Как там говорилось в вашей сказке? «Присягнешь мне на верность, и получишь силу, равную моей и власть, равную власти Короля» — задумался некромант. — Если это так, то все не так уж сложно — осталось только выяснить, кто у нас тут обладает почти королевской властью.

— Кто обладает? — Франц отнял пальцы от лица и принялся теребить повод. — Кто обладает…. Есть именитые дворяне, есть прославленные рыцари, советники…. Возможно, кто-то из них. В любом случае, этот человек — темная лошадки и собственные возможности широко не освещает. Но, в любом случае, следует проработать эту мысль и составить перечень кандидатов. Искать среди конкретных личностей легче, чем рыскать в пустоте. Гораздо проще.

Франц просиял. Его глаза сверкнули, как у охотничьего пса, почуявшего след добычи. И пусть пока эта добыча находилась в недосягаемости, сыщик знал, что есть зацепка, есть путь и есть этап поиска, который следует пройти, а, значит, существует надежда на успешный финал….

Сибр стоял у южных границ, похожий на огромный улей, кишащий жизнью: могучий, темный, безмерный. Исполненный традициями темноморской архитектуры, он не имел аналогов среди других королевских городов. Казалось, что Темные Земли стянули его с благословенной земли, прижали к своим морям, поработили и обернули в вечную тьму.

Тьма царила кругом. Даже днем, при ярком свете безжалостного южного солнца, она таилась в островерхих арках и крытых каменных дворах, в глубоких колодцах и уходящих под землю переходах «низких» улиц. Многочисленные башни подпирали небо серо-черными и темно-синими луковицами куполов исконно темноморского стиля.

Чем ближе Таша и Кагира подходили к морскому побережью, тем неспокойнее становилось у девушки на душе. В голову лезли сомнения и страхи — верно ли она поступила, приняв условия Учителя. Таша отгоняла тревоги прочь, ссылаясь на собственную слабость и иллюзию чего-то лучшего, сон о какой-то мифически-сладкой жизни, которой при всем желании не могло быть. Но, разрушая поставленный смятению барьер и сводя на «нет» неимоверными трудами взращённую решительность, в память медовыми реками текли воспоминания ликийского бала, волшебного танца и незабываемого полета…

«Все верно, я должна была уйти, он ведь тоже ушел» — принцесса дала себе мысленную пощечину, которая не возымела убедительного эффекта. Решив отвлечься от порождающих сомнения дум и душераздирающих воспоминаний, она уставилась в широкую спину Учителя, монотонно покачивающуюся впереди. «Куда он ведет меня, только тьме ведомо, но в его словах всегда есть истина, а за истиной стоит идти следом…»

Будто прочитав мысли спутницы, Кагира обернулся, послав Таше пустой взгляд, в котором девушка прочла внимательное одобрение. За время общения с безглазым зомби, принцесса, сама не зная как, научилась воспринимать то, что посылали ей темные провалы глазниц Учителя: гнев, угроза, одобрение или насмешка — все это казалось теперь очевидным, понятным и ясным, как белый день.

Близость Темных Земель явно предавала учителю сил. Теперь он не прятался от дневного света: укрывшись низким навесом капюшона, спокойно шагал под палящим солнцем по краю дороги.

Несмотря на всю свою нещадность и мощь, солнце здесь заходило рано: в пятом часу алело, распуская по невесомым облакам резкую сетку кровавых трещин, увеличивалось, трепетало маревом и стремительно скатывалось за горизонт. Следом за ним в небеса поднималась рогатая острая луна, белым призраком замирала на небосклоне, очерчивая иллюзорным инеем волны высокий травы и редкие корявые деревья, стоящие у обочин.

Смена местных светил мало волновала Учителя. Как только солнце окуналось в ночной мрак, он прибавлял шагу, останавливаясь на отдых лишь к полуночи. Дав ученице немного поспать, он вновь поднимался, еще затемно, и они продолжали путь.

Таша, как обычно, шла чуть позади. Странную пару то и дело обгоняли караваны. Погонщики хищно вглядывались в укрытую зеленым плащом девичью фигурку, но, разглядев ее спутника, тут же прибавляли хода. Рабство процветало в Темноморье: беззащитный путник-одиночка рисковал очутиться в обозе проезжего караванщика связанным, с кляпом во рту, а потом в цепях на ближайшем невольничьем рынке. Если у мужчины всегда имелся шанс отбиться или убежать, то женщина была обречена, хотя, встретить на дороге одинокую женщину, а тем более девицу в этих местах представлялось сказкой.

Через три дня после встречи они достигли врат Сибра и встали чуть поодаль, ожидая, пока пройдут досмотр два больших каравана, идущих из Принии и Апара. Пока учитель замер, прислонившись спиной к большому валуну, скрытому от лишних глаз кустами колючего унаби, Таша, присев на корточки рядом, принялась разглядывать высокую стену, расписанную алыми фигурами крылатых змей и еще каких-то жутких чудовищ, таращащих на дорогу круглые выпученные буркала.

Когда толпа рассосалась, Кагира кивнул Таше, и она двинулись к воротам. Две окованные сталью створы уходили вверх на три человеческих роста. Над их острой аркой виднелась каменная голова змеи с разверзнутой пастью, на каждом зубе которой был нанизан человеческий череп. По двум сторонам от врат стояли стражники — трехметровые гиганты закованные в броню. Их лица прятались под металлическими масками, изображающими жуткие лики хохочущих демонов. В руках огромные воины сжимали титанического размера секиры, поднять которые было под силу не всякому богатырю.