Галина Долгова - Рокировка. Мат

— Теперь вы, жрец, — магистр кивнул замершему с озадаченным видом Этхою. Похоже, первая часть обряда была по лайканским законам.

— Готов ли ты, лорд лайканов, взять под свою опеку и покровительство стоящую перед тобой женщину? Быть ей другом, защитником и повелителем? Дать ей кров и еду? Стать отцом ее детей?

— Да. Да. Да.

— Готова ли ты, королева Амирии, любить, почитать и поддерживать стоящего перед тобой мужчину? Стать ему опорой, другом и повелительницей? Быть верной и преданной ему? Стать матерью его детей?

— Да. Да. Да.

— Волей своей и силой богов отдаю тебе, лорд лайканов, эту женщину. Отныне и пока смерть не заберет вас, храни, защищай и люби ее. И да будут боги свидетелями ваших клятв.

— Клянусь!

— Волей своей и силой богов отдаю тебе, королева Амирии, этого мужчину, отныне и пока смерть не заберет вас, храни, защищай и люби его. И да будут боги свидетели ваших клятв.

— Клянусь!

Я не помню момента, когда на нас надели одинаковые брачные амулеты. Не видела и того, кто это сделал. Для меня все застилали такие родные черные глаза, в которых бурлили непонятные, но очень мощные чувства. И я тонула в них, вынырнув лишь в тот момент, когда амулеты вспыхнули, подтверждая истинность клятв и что боги их услышали.

Но оказалось, это еще не все. Вперед вышел Элэйш, и в руках у него был огромный черный камень, изнутри которого исходило мягкое красноватое сияние. С этим камнем магистр подошел к нам вплотную и начал читать то ли заклинание, то ли молитву на древнем языке лайканов. И чем дольше он читал, тем ярче сиял камень в его руках, и тем сильнее горели раны на запястьях и шее. В какой-то момент боль стала практически нестерпимой, и я уже готова была оторвать свои ладони от рук Хана и начать судорожно чесать горящую кожу, когда Элэйш словно бы очнулся от своих МОЛИТВ:

— Клянетесь ли вы в том, что честны в своем желании отныне и навеки объединить свои жизни, быть верными друг другу, защищать и оберегать друг друга, стать друг другу надеждой и опорой, дабы быть едиными во всем от сегодняшнего дня и до последнего вздоха?

— Клянусь! — проговорил Хан, и следом за ним я с небольшой задержкой:

— Клянусь!

— Да будут Асмех и Эшма свидетелями ваших клятв, да обратится на вас их гнев, если вы нарушите ваше свидетельство перед оком богов! Если нет в ваших сердцах истинного пламени веры и любви — это последний шанс разорвать узы. Если же вы готовы предстать перед судом богов, то вкусите крови друг друга, чтобы связать вас самой вашей сутью, и да будет ваша клятва вечна!

Крови? Я только успела испуганно вздрогнуть, когда Хан впился мне в шею, вызывая еще один приступ боли, и я бы закричала, если бы чья-то рука вдруг резко не вцепилась мне в волосы и не прижала лицо к шее лайкана. Порез оказался прямо под моими губами, и я, сама от себя не ожидая, впилась в него, всасывая обжигающую кровь мужчины. Наверно, это было сумасшествие. Пылающая кровь на языке, сгорающая кожа на шее, и превращающиеся в пепел запястья. Сознание помутнело, и в какой-то момент я пришла в себя практически на руках Эсмерхана. Он держал меня в объятиях, а над нами медленно затухало черно-багровое сияние.

— Все, — его губы легонько коснулись моего виска, — теперь мы женаты.

— Уверен?

— Да, смотри, — и он подхватил мою бессильно обвисшую ладонь. Сначала я не поняла, что он мне показывает, но потом мои глаза от потрясения начали расширяться. Та самая двухцветная нить была буквально впаяна в кожу, и сейчас прямо на глазах бледнела и затягивалась новой прозрачной кожицей.

— О! Но как…

— Древняя магия лайканов. Лучше, чем человеческие амулеты, которые можно снять — по желанию ли или по принуждению. А вот увидеть, женат лайкан или нет, можно сразу, и даже точно определить супруга. Парные браслеты будут светиться.

— Жуть, — пробормотала я и в ответ услышала хрипловатый смешок. — И что теперь?

— Теперь — короноваться. Идем, — и он потянул меня к помосту, где уже ждал Этхой с короной в руках. Ну да, моя-то все еще на мне.

— Приступай, жрец, — велел Хан, гипнотизируя Этхоя.

— Ты ему веришь? — шепотом поинтересовалась я, косясь на мужчину.

— Нет. Но у него нет выбора. Мы уже успели с ним пообщаться до начала… всего. Он такой же, как и остальные, — туманно закончил лайкан, но я поняла, что он хотел сказать. Жрец тоже хочет жить.

— Подойдите и скажите, готовы ли вы взять на себя груз ответственности, готовы ли вы идти вперед и делать все, чтобы Амирия и народ ее процветали?

— Готовы! — хором произнесли с Ханом.

— Готовы ли вы быть отцом и матерью людям своим и палачом тем, кто нарушает наши законы?

— Готовы!

— Готовы ли вы биться с захватчиком, если таковой придет, и протянуть руку помощи тем, кто будет нуждаться?

— Готовы!

— Готовы ли вы взойти на трон и продолжить род свой, дабы у Амирии всегда был достойный правитель?

— Готовы!

— Тогда примите корону, лорд Амирии!

И мы синхронно склонили головы. Правда, я просто так, в знак солидарности, а Хану надели корону… снятую с головы умершего меньше часа назад Данаона Картаса. Жуть!

— А теперь примем клятву, — уверенно произнес Хан и повернулся к Элэйшу. — Лорд дес Рошан, прошу вас проследить за присягой.

— Конечно.

— Что ж, тогда приступим. Лорды, леди, прошу, не стесняйтесь, — насмешливо повел он рукой в сторону Этхоя, застывшего со спицей в руках. А рядом уже стоял магистр со своим жутким камнем.

Первой, к моему изумлению, оказалась леди преклонного возраста, одна из немногих женщин, что была самостоятельной.

— Вы чужды нам, — хрипло проговорила она, — и я бы никогда не принесла вам клятву. Невозможно благородно управлять теми, кто не похож на тебя. Я слишком много видела и слишком долго жила, чтобы бояться смерти. Но… нашей стране нужны перемены. Я хочу, чтобы мои внучки были свободными и могли сами определять, с кем и как им жить. И… я верю тебе, лайкан.

— Благодарю, — Хан склонил в легком поклоне голову.

— Не стоит. Вы сами все сделали. Ваше отношение к миледи очень показательно. Я, маркиза Далила Вантис, от своего имени, имени моего рода, нынешних и будущих потомков и тех, кто находится под сенью власти моей, здесь и сейчас, отныне и навеки клянусь в своей преданности королю и королеве Амирии. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда им и стране. Отныне моя верность, жизнь, сила и все, что я имею и чем владею, принадлежат вам. Да будет моя кровь и Эсхей мне свидетелями!

И она, уколов палец, поднесла его к шкатулке и напоследок прикоснулась к камню. Словно по команде, следом подошли еще две леди. Что ж, вполне ожидаемо. К переменам всегда больше готовы те, кто находится в худших условиях.