Хусаинова Ольга - Академия Зла. Испытание ведьмой

— Ты всегда в них? — спросила я, рассматривая оправу.

— Практически, — ответил он, наблюдая за мной. — Снимаю только когда один. Я покрутила их в руках и нацепила себе на нос. Ой, а они только снаружи темные! Поглядела по сторонам, придерживая за дужки, видно было четко и стекла нисколько не затемняли.

— Хорошо, что ты не василиска, — улыбаясь, произнес Эллиан. — Очки тебе не идут.

— А у тебя вся семья такие носит? — спросила я. — Всегда?

— Дома — нет. На родственников взгляд не действует. Я торопливо сняла очки и положила их на тумбочку.

— Надеюсь, я тебе не родственница? — испуганно моргнула я.

От моего предположения он оторопел.

— Какая еще родственница?! — искренне возмутился декан, когда дар речи вернулся,

— Мало ли, — пожала я плечами.

— Нет! — твердо и зло заявил он.

Вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснении.

— Ты не читала, что я тебе написал?

— Не успела, — потупившись, призналась я.

Молчание.

— Я записал одну историю, с пометкой "Только для тебя"… Придется рассказать се сейчас.

— Гебе бы отдохнуть…

— Нет— нет, — помотал он головой. — Сейчас.

Поскольку из кровати он не вырывался, решила послушать и силу пока не применять.

— Был у меня раньше брат, — медленно произнес василиск. — Эйвилл.

— Был? — переспросила я растерянно и примолкла.

— Был, — грустно подтвердил он. — Жил он в родовом имении на приграничных территориях с Царством Змей. Занимался созданием охранных артефактов, которые пользовались спросом во всех частях континента. Флип и сейчас хранит у себя его коллекцию…

Он вздохнул и замолчал.

— Флип твой Хранитель?

— Наш, — поправил василиск. — Он всегда был рядом, сколько себя помню. Ты не смотри, что он из низших существ, он на самом деле старше моего дедушки и так получилось, что привязан к нашей семье обещанием, поэтому уже не может существовать отдельно. И да, он ответственный за артефакты и их сохранность…

Эллиан бросил насмешливый взгляд на ящерку и добавил:

— За их работоспособность, кстати, тоже… Вот падла…

Я усмехнулась.

— Ты зол?

— Уже не очень— то, — признался он, улыбнувшись. — Но все было бы куда проще, если бы я знал раньше, что у кольца осталась только защитная функция, без принудительного влечения… И тебе тоже, правда?

Я смущенно опустила взгляд.

— Наверное.

— Сейчас это уже не важно. А важно то, что я тебе расскажу. Так вот…

Эйвилл дружил с Шиаром несколько лет, пока не встретился за завтраком с его невестой. С ведьмой… Невеста была очаровательная. Улыбчивая, красивая, деловитая, как и положено ведьмам, а увлеченная работой настолько, что даже комнату ей под лабораторию выделили в доме змея. И весь дом в ней души не чаял, а Эйвилла не проняло, отреагировал на нее с привычным спокойствием и равнодушием. А она… Не знаю, наверное, влюбилась… И не стало ему покоя от намеков, заигрываний и откровенных провокаций. Терпение его лопнуло и он решил поговорить с Шиаром… А вернулся с ней, счастливой до безобразия… А сам… Изменился… Ни на шаг от нее не отходил…

Нескольких дней не прошло, как она окаменела навсегда, встретившись с ним взглядом. Она окаменела, а он страдал, потухал на глазах, с ума сходил. Статую у себя в комнате хранил, пылинки сдувал. И все искал способ оживить ее. А однажды пропал, сгинул без следа. И… — голос его предательски сорвался. — Я уже не надеюсь найти его живым…

— Ох… — выдохнула я, прижав руку к губам.

— Как я хотел расколотить эту статую! — сжимая руки в кулаки, с жаром прорычал он, вспоминая. — Убить её ещё раз, за то, что лишила меня брата! Но оставил… Как напоминание о коварстве и обмане.

— Зачем он ее убил? — еле слышно спросила я.

— Он думал, что любит… А это был всего лишь приворот, который продолжил свое действие даже после её смерти. Не обмани она его — была бы жива.

— Эллиан, я понимаю… Но… Убивать?

— На любимую взгляд тоже не действует, — тихо произнес он, многозначительно посмотрев мне в глаза. — Он не знал, что приворожен. Он так хотел признаться в своих чувствах. А их не было.

У меня в груди сердце удар пропустило.

— На любимую? — недоверчиво прошептала я, глядя в утягивающие омуты его мерцающих в полумраке глаз.

— На любимую… — подтвердил он, не отводя пристального взгляда. — И сейчас… Это немыслимое наслаждение смотреть на тебя без преграды и знать, быть уверенным на его процентов, что все чувства искренние, неподдельные, без магии извне, — чарующе низким голосом продолжил он, ласково прикоснувшись к моему лицу. — По крайней мере, мои…

Я закрыла глаза, прижалась щекой к его ладони.

— Эллиан…

— Да, милая моя…

Я наклонилась ниже и прильнула к его губам, сливаясь в долгожданном поцелуе. Без слов объясняясь, вкладывая всю страсть, всю нежность, все кипящие в крови огнем эмоции, ведь слова на самом деле ничего не значат, когда веришь и доверяешь. Когда также любишь всем трепещущим сердцем.

Он притянул меня к себе, обхватив двумя руками, прижал к своему телу, не прерывая поцелуя. И было в каждом касании какое— то безумное ликование, кружащее голову, стирающее мысли. Затуманивающее сознание ощущение безграничного счастья, которое накрыло нас обоих.

Я с трудом оторвалась от него, тяжело дыша.

— Мне нужно тебя лечить, — напомнила я.

— Такое лечение мне вполне по вкусу, — улыбнулся он.

— И кормить.

— Успеешь. Лучше побудь со мной немного.

Уложил меня с собой рядом, держа в кольце рук. Я почти физически чувствовала его усталость. Лежала рядом и гладила его по голове, перебирая пряди волос, любовалась гордым профилем. Он уткнулся носом в мою шею, прикрыл глаза, вдыхая мой запах, и постепенно стал дышать ровно, расслабляясь и засыпая, но по-прежнему крепко прижимая меня к себе. И спать ему предстоит долго, чтобы восстановиться. Мой бедный измученный василиск. Надо хоть грязную одежду с него снять. И укрыть потом, чтобы не замерз.

Я скользнула пальчиками по его шее и расстегнула верхнюю пуговичку рубашки, коснувшись гладкой упругой кожи. Вторую. Третью. Крепкое тело замерло под моими прикосновениями, и я, приподнявшись на локте, расстегнула все до конца. С трудом стянула с него рубашку, аккуратно, чтобы не разбудить, и отбросила ее в сторону. Дотронулась до ремня брюк, но твердая ладонь тут же легла поверх моей, сжимая и убирая в сторону.

— Жестокая, — прохрипел он сонно.

— Я всего лишь хочу тебя раздеть, — невинно улыбаясь, ответила я.

— И хитрая, — не поверив, добавил он, увлекая меня к себе и осыпая поцелуями мое лицо, шею и ключицы. — Я сам в состоянии раздеться.

— Тогда раздевайся и спокойно спи, — ответила я, выскользнув из его рук. И выдернула из-под него покрывало. — А я, пошла хозяйничать на твоей кухне.