Ольга Шермер - Дела эльфийские, проблемы некромантские

Хрисс, ну какой из меня предводитель повстанцев?

— Я хочу сам побывать в Талионе. — Я не был уверен, что мысль правильная, но почему-то это казалось необходимым.

— Я пойду с вами! — тут же отреагировал Марин.

— И я, — подхватил Рен.

— А я нет, — хмыкнул Гил. — Я подожду, пока вы все уладите, и потом ты отведешь меня в лучшую пивную эльфийской столицы. — Он аж зажмурился от удовольствия, представив себе эту картину.

— Я пойду один. — Я покачал головой. — Тебя, Марин, могут пристрелить, едва узнают. А в компании с оборотнем я буду слишком привлекать внимание.

— Один ты не пойдешь, — веско возразила вампирка. — Я не для того тебя отправляла в Вилею, чтобы ты тут благополучно скончался в руках герцога.

— Воин и маг — это разумно, — пробормотал Марин.

Я закатил глаза, но возражать не стал. В конце концов, со стражницей действительно безопаснее.

Сборы были недолгими. Мы не стали устраивать из предстоящего путешествия проводы на войну, собрали сумки, навьючили регардов и покинули лагерь, оставив его на попечение Марина и Рена. Вампирам было дано указание беспрекословно им подчиняться.

Киа слегка изменила внешность. Было несколько странно видеть ее с заостренными ушами, ровной улыбкой и по-эльфийски приподнятыми уголками глаз. Впрочем, длинная блестящая коса и строго-лукавый карий взгляд никуда не делись.

— Что, нравится эльфиечка? — хитро прищурилась она, заметив, что я ее разглядываю.

— На въездах в Талион зачарованные ворота. Они снимают магическую маскировку, — подкол я проигнорировал. Несколько месяцев в компании с Гилом научат кого угодно относиться философски к любым издевательствам.

— Я знаю. Поэтому замаскировала чары изменения внешности под наведение красоты. Много исправлять не пришлось, так что вполне получилось. А на такую мелочовку ворота не реагируют. Иначе представь себе огорчение придворных дам, когда они, въезжая в город, из прекрасных и величественных превращались бы в старых и ощипанных. Насколько мне известно, у эльфиек в моде наводить марафет с помощью магии.

Я представил. Почему-то вспомнилась горячо любимая всеми матушка Никс и Локсли. Мы любили шутить, что если снять с нее все чары, то останется только скелет. Было бы весело посмотреть. Затем мне живенько привиделся скелет, скачущий перед стражей и грозно выкрикивающий обвинения в непочтительном отношении к особе багровых кровей, и я невольно хмыкнул себе под нос.

— Почему ты поехал в Вилею? Потому что Велимир написал? Или потому что я пригрозила отправить тебя сюда силой? — поинтересовалась вампирка, словно невзначай.

Я одарил ее подозрительным взглядом.

— Да-да, я тоже прочитала письмо, — призналась она без тени раскаяния в голосе.

— Ни то ни другое. Письмо писал не мой брат, а почерк подделан. Или же Вел писал его с мечом у горла и должен был меня об этом предупредить. А значит, хотел, чтобы я сделал наоборот и держался от Вилеи подальше.

— Как ты догадался?

— Никто из близких не называет меня Рик. Они знают, что мне это не нравится. И он ни за что не подписался бы Dan’elleno в письме ко мне. И уж тем более не предложил бы приехать и спокойно все обсудить. Он назвал бы меня вздорным, отбившимся от рук мальчишкой, пообещал бы, что запрет меня в какой-нибудь башне на десять лет или самолично отшлепает своей королевской дланью.

— Тогда почему все-таки? Если он сказал держаться подальше.

— Потому что я никогда его не слушался. — Я пришпорил регарда, не желая продолжать этот разговор.

Киа понятливо промолчала, и мы помчались наперегонки.

От нашего схрона до Талиона было три дня пути, и они прошли без приключений. Марин хотел поначалу, чтобы мы телепортировались: и быстрее, и меньше риск того, что меня опознают еще где-нибудь по дороге, так как поддерживать постоянную маскировку и себе, и мне стражница не могла. Однако я опасался, что вблизи столицы наше магическое появление могут засечь. К тому же я был далеко не самой известной личностью в Вилее.

С официальными визитами не разъезжал, торжеств по возможности избегал. Меня никогда не нагружали особыми обязанностями при дворе, от которых нельзя было улизнуть. Хоть я и считался на данный момент наследным принцем, это была лишь формальность, запасной вариант. Предполагалось что Вел женится на такой же полукровке, как он сам, наплодит полукровных малышей и Вилеей отныне и впредь будут править не темный, не светлый, а тот и другой в одном лице. Во дворце, конечно, мне не удалось бы, насвистывая, прогуляться по коридорам неузнанным, но до него я мало чего опасался и был уверен, что даже стража на въезде в город меня не распознает, если только там не стоят королевские гвардейцы. Вряд ли им вручили мой портрет с приказом задержать. Это выглядело бы слишком странно.

Когда мы свернули, выезжая из леса, и вдалеке вдруг выросли белоснежные стены столицы, я невольно придержал коня.

Талион был построен на огромном высоком холме. Его основание окружала платиновым кольцом первая стена — стена Нижнего города, там селились простые жители, располагались ремесленные лавки и рынки. Чуть выше середины поднималась вторая стена, отгораживающая Верхний город, где обосновалась знать, торговцы предметами роскоши и чародеи, продающие свои услуги. На самой верхушке разрывал небо шпилями и башнями дворец, сверкающий на солнце белизной стен и позолотой, как огромный бриллиант. Жемчужина Вилеи, Эльфийский алмаз, называли столицу поэты. Ta lionn — перламутровая лилия…

Я любил этот город. И почему я уехал?

— Он прекрасен, — прошептала Киа совсем близко, словно читая мои мысли. Я и не заметил, что она тоже остановилась.

— Да… — еще более хрипло, чем обычно, отозвался я.

Мне надо было оставаться там. Рядом с братом. Не только он должен оберегать меня, но и я его. На него с юного возраста взвалили управление государством, только-только пережившим разрушительную гражданскую войну. А мать, обезумев от горя после потери двух мужей, подкинула еще и меня. Мне не нравилось быть принцем. А кто сказал, что ему нравится быть королем? И теперь из-за моей беспросветной тупости и эгоизма Вел…

Мне на плечо вдруг легла женская ладонь.

— Послушайте, ваше высочество, — резкий переход на «вы» и торжественное титулование в исполнении вампирки ошеломили меня почище подзатыльника, я перевел на нее удивленный взгляд. Завладев моим вниманием, та тут же перестала ломать комедию и ехидно усмехнулась. — Пока ты тут занимаешься самобичеванием… и не надо мне строить изумленную мордашку, знаю я этот трагический взгляд в никуда! Так вот, пока ты запоздало предаешься угрызениям совести, твой брат гниет хрисс знает где. Может, лучше встрепенуться и все исправить, если ты считаешь, что именно ты все испортил?