Ричард Матесон - Легенда [Я-легенда. Путь вниз]

— Это странно, — заметила она. — Ты кажешься мне таким близким, а ведь я никогда не видела тебя раньше.

— Это потому, что мы похожи, — отвечал он, — потому, что мы одинаково жалки в этой жизни.

— Жалки?

Скотт оторвал взгляд от своих ботинок.

— Мои ноги касаются пола, — изумленно сказал Скотт и затем меланхолично улыбнулся. — Такой пустяк, но ведь это впервые за все это время, — мои ноги касаются пола, когда я сижу. Знаешь, — Скотт нервно сжал ее руки. — Да, ты должна знать.

— Ты сказал, что мы жалки? — спросила Кларисса.

Он посмотрел на ее озабоченное лицо и спросил:

— А разве не жалки? Разве мы — не сама жалость?

— Я не думаю, — страдание мелькнуло в ее глазах, — я никогда не считала себя достойной жалости.

— О, извини, я сожалею. Я не хотел. — На лице его появилось раскаяние. — Просто я стал таким желчным. Я один, Кларисса. Всегда один. С некоторых пор я стал абсолютно одинок. — Скотт бессознательно погладил ее по руке. — Вот почему я чувствую такую тягу к тебе. Вот почему я…

— Скотт!!

Они прижались друг к другу, и Скотт почувствовал, как ее сердце, словно маленькая ручка, стучится в его грудь.

— Да, ты одинок. Так одинок. Я знала других, похожих на меня — похожих на нас. Я была даже замужем. — Ее голос, затихая, переходил в шепот. — У меня должен был быть ребенок.

— О, я…

— Нет, нет, не говори ничего, — умоляла Кларисса. — Но мне было легче: я была такой всю свою жизнь, и у меня было время, чтобы привыкнуть.

Скотт удержал рвущийся наружу крик и сказал, не мог не сказать:

— Когда-нибудь даже ты станешь для меня гигантом.

— Милый! — Она прижимала его голову к своей груди, вороша ему волосы. — Как страшно смотреть на свою жену и ребенка и видеть, как с каждым днем они становятся все больше и отдаляются.

Запах, исходивший от ее тела, был чист и сладок. Скотт впивал ее аромат, стараясь забыть обо всем, кроме нее, и слушал ее чарующий голос, наслаждаясь каждой секундой.

— Как ты сюда попал? — спросила Кларисса, и Скотт рассказал ей.

— О, а жена не испугается за тебя?

— Не гони меня, — шептал он, останавливая ее. Как бы оберегая, она прижала его еще крепче к своей упругой груди.

— Нет, нет, нет. Оставайся столько, сколько… — Кларисса умолкла. Скотт услышал, как она опять нервно сглотнула, и спросил:

— Что?

Она с минуту колебалась, потом ответила:

— Но только мне надо еще раз выступить, — она тихонько отстранилась, посмотрела на часы: — Всего десять минут.

— Нет, — отчаянно прижался он к ней.

Ее дыхание стало отрывистым.

— Если бы ты мог задержаться у меня еще хоть чуть-чуть, самую капельку.

Скотт не знал, что и сказать. Он выпрямился и посмотрел на ее напряженное лицо, тяжело вздохнул:

— Я не могу. Она будет ждать. Она будет… — его руки нервно терлись о колени и наконец замерли. — Бессмысленно, — добавил он.

Кларисса наклонилась и, прижав свои руки к его щекам, поцеловала Скотта в губы. Его руки, дрожа, побежали по ее рукам, пальцы мягко перебирали шелк халата. Она обняла его за шею.

— Она что, так испугается, если… — начала было Кларисса, но прервалась, поцеловав его в щеку. Скотт все еще не мог ответить. Она отстранилась, а он посмотрел на ее залитое румянцем лицо. Ее взгляд избегал его.

— Ты не должен, прошу тебя, ты не должен думать, что я просто непристойная женщина. Я всегда была порядочной. Я только… — Пальцы нервно побежали, плавно скользя, по складкам ее шелкового халата. — Я только чувствую, как ты говорил, сильную тягу к тебе. В конце концов, этого не было бы, если бы мы были как все. Но мы — нас только двое таких, и в тысяче миль вокруг нам не найти таких, как мы. Понимаешь, все не так, как… — Услышав топот тяжелых ботинок по ступенькам фургона и стук в дверь, Кларисса замолчала.

Низкий голос произнес:

— Десять минут, Клэр.

Она не успела ответить, потому что говоривший уже ушел, и теперь она сидела, дрожа и глядя на дверь, и наконец обернулась к Скотту и сказала:

— Да, твоя жена будет испугана.

Вдруг его руки сжались на ее руках, а лицо стало жестким:

— Я собираюсь все рассказать ей. Я не хочу оставлять тебя. Не желаю.

Кларисса бросилась к нему. Ее горячее дыхание жгло ему щеку:

— Да, расскажи, расскажи все. Я не хочу, чтобы ей было больно, я не хочу, чтобы она испугалась, но расскажи ей. Расскажи ей, как нам хорошо. Она не сможет ответить «нет».

Она отстранилась и поднялась, тяжело дыша. Ее дрожащие пальцы, пробежав по шелку халата, расстегнули пуговицы, и он, шурша, соскользнул вниз, обнажив ее плечи, цвета слоновой кости, и повис на руке. Изящное тело Клариссы тонко очерчивало светлое белье.

— Расскажи ей, — почти со злобой крикнула она и, развернувшись, бросилась в другую комнату.

Скотт встал, глядя на полуоткрытую дверь. Он слышал торопливый шелест надеваемой одежды и стоял неподвижно, пока Кларисса не вышла.

Она остановилась напротив него, лицо ее было бледно.

— Я была несправедлива. Я несправедливо поступила с тобой. — Кларисса отвела взгляд. — Мне не следовало делать того, что я сделала.

— Но ты будешь ждать, — прервал ее Скотт и, схватив руку, сжал ее так, что Кларисса поморщилась от боли. — Кларисса, ты будешь ждать меня?

Сначала она посмотрела на него, потом вскинула голову, и глаза ее опалили Скотта.

— Я буду ждать.

Он вслушивался в стук ее высоких каблучков, когда она сбегала по ступенькам фургона, потом пошел по маленькой комнате, рассматривая мебель и трогая ее, и, наконец, войдя в другую комнату и поколебавшись секунду, сел на кровать Клариссы и взял в руки ее желтый шелковый халат. Ткань была гладкая и выскальзывала из пальцев, она сохраняла аромат женского тела.

Вдруг Скотт зарылся лицом в складки халата, жадно вдыхая этот сладостный запах.

— Но почему я должен говорить с Лу? Она будет только рада избавиться от меня. Она… она будет напугана, — вслух подумал он.

С усталым вздохом отложив халат, он поднялся. Затем прошел через фургон, открыл дверь, спустился по ступенькам и двинулся по холодной, окутанной ночью земле к автостоянке.

«Я расскажу ей, — думал Скотт, — расскажу и вернусь».

Подойдя к дорожке, он увидел Лу, стоявшую у машины, и тяжелое отчаяние навалилось на него: «Как же я смогу рассказать ей об этом?» Скотт стоял в нерешительности, и только когда какие-то подростки стали выходить с ярмарочной площади, кинулся через улицу.

— Эй, смотрите, карлик! — крикнул какой-то парень.

— Скотт! — Лу подбежала к нему и без лишних слов подняла его на руки. Ее лицо казалось злым и в то же время озабоченным. Вернувшись к машине, она открыла дверцу, свободной рукой потянув ее.

— Где ты пропадал?

— Гулял, — ответил Скотт.

«Нет, — кричал его рассудок, — расскажи, расскажи ей». В голове мелькнуло: Кларисса, сняв халат, говорит ему: «Расскажи ей!»