Ллойд Александер - Тарен странник

Тарен старался ехать медленно, с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что он не старается улепетнуть поскорее. Но стоило им оказаться на воле, подальше от этой неприветливой крепости, как путники пришпорили своих коней и помчались галопом.

– О мудрый хозяин! – захлебывался от радости Гурджи. – О хитрость, которая спасла Гурджи от колотушек и молотушек! – Он теперь чувствовал себя в безопасности и тараторил без остановки. – Даже Гурджи не может быть таким умным! Его бедная, слабая голова не вмещает столько мудрых придумок.

– Ну, ну, дружище, – засмеялся Тарен, – поостынь. Моей мудрости не хватает даже на самую простую придумку. Например, где бы нам переночевать? – Он с тревогой оглядел лежащую перед ними равнину.

Наступала ночь, а до хутора Аэддана было еще так далеко. Не ровен час, они снова натолкнутся на рыщущий повсюду отряд Гориона. Но вокруг не было никакого признака человеческого жилья. Ни хуторов, ни одиноких хижин. Тарен упорно двигался на багрово-красный закат, охвативший холодным пожаром горизонт.

Впереди, на поляне, замерцали огоньки. Тарен направил туда Мелинласа, и вскоре они оказались у подножия глинобитной крепостной стены. Крепость эта очень напоминала твердыню лорда Гориона. Но здесь все было освещено ярко пылающими факелами. Они торчали повсюду – по верху стены, в каждой бойнице и даже на крыше главной усадьбы, будто там, внутри, бушевало буйное веселье и разгулялось великое празднество.

– Стоит ли рисковать и стучаться в ворота? – засомневался Тарен. – Если хозяин здешнего княжества окажет нам такое же гостеприимство, как лорд Горион, то уж лучше переночевать в гнезде гвитанта.

Однако усталость, слабая надежда найти уютную постель и приветливый свет факелов сделали свое дело. Тарен направил Мелинласа к воротам.

Юноша поднял голову и прокричал часовому на дозорной башне, что они мирные путники, едущие в Каер Кадарн, и друзья короля Смойта. Несколько мгновений он в напряжении ждал ответа. Но вот ворота заскрипели и распахнулись. Стражники кивком пригласили войти. Был вызван начальник, который препроводил Тарена в Главную усадьбу.

– Прошу принять приглашение моего лорда Гаста, – важно сказал сопровождающий. – Он дарует вам то, что достойно вас, наших гостей.

Следуя за Начальником Стражи, Тарен постепенно

приходил в отличное настроение. Его согревали мысли о сытной еде и теплой постели. Громкие голоса, смех, разудалые звуки арфы неслись им навстречу из окон усадьбы. Войдя, Тарен увидел тянущиеся вдоль стен столы, за которыми сидело множество людей. В дальнем конце низкого и длинного зала восседал окруженный дамами богато одетый военачальник. В одной руке он зажал громадный рог для вина, а в другой держал кусище жареного мяса.

Тарен и Гурджи низко поклонились. Но прежде чем они успели сделать хоть один шаг, арфист, стоявший в центре зала, вдруг повернулся, радостно вскрикнул и кинулся к ним. Тарен, чью руку трясли так, будто хотели оторвать, с изумлением глядел на длинный острый нос, желтые лохмы и веселые глаза своего старого друга, Ффлевддура Пламенного.

– Счастлив видеть вас обоих! – вопил бард, увлекая их к столу. – С того самого момента, как мы расстались, я просто мечтал увидеться снова. Вот уж не думал встретить вас так далеко от Каер Даллбен! Когда мы приплыли с Моны, – захлебывался Ффлевддур, – я твердо решил покончить с бесконечными странствиями и осесть в моем королевстве. Но как-то я сказал себе: Ффлевддур, старина, весна бывает только раз в году. И вот она пришла. И вот я снова в пути. И вот я здесь! А что случилось с вами? Впрочем, сначала ешьте и пейте, а уж потом расскажете все по порядку.

Ффлевддур подвел спутников к лорду Гасту, и Тарен увидел сурового воина с тяжелым лицом и с бородой цвета увядшего льна. Роскошный воротник обрамлял могучую шею, корявые пальцы, способные, наверное, с легкостью раздавить грецкий орех, были унизаны кольцами. Обручи кованого серебра плотно охватывали широкие запястья. Одеяние владетельного князя сверкало богатым золотым шитьем, однако было заляпано жирными пятнами — следами не только пира нынешнего, но и давних пирушек.

Бард взмахнул арфой, указывая на двоих путников. Он торжественно назвал их имена и провозгласил:

– Досточтимый лорд Гаст, эти двое разыскали Черный Котел Аровна и славно дрались на стороне Гвидиона, принца Дома Доны. Прими их по достоинству, отметь их смелость, выкажи свою благосклонность!

– Быть по сему! – громогласно приветствовал гостей лорд Гаст, – Ни один путник никогда еще не был обделен гостеприимством Гаста Великодушного! Он расчистил место рядом с собой и, смахнув на пол пустые чаши и миски, хлопнул в ладоши. Тотчас явился дворецкий, и Гаст приказал ему немедленно принести еды. Тарен, в предчувствии пугающего обилия мяса, питья и всяческих блюд, опасался, что и с половиной всего ему не справиться. Зато голодный, как всегда, Гурджи зачмокал губами в радостном предвкушении щедрой трапезы.

А лорд Гаст тут же завел длинную и путаную речь из которой Тарен понял лишь то, что еда нынче дорога, но Гаст дорожит своей честью гостеприимного хозяина и не позволит гостям оставить хоть кусочек на тарелке хоть глоток в чаше. Он разглагольствовал о своей необыкновенной, неслыханной щедрости, а Тарен тихо радовался, что наконец нашел приют и спокойный ночлег. Присутствие Ффлевддура прибавило ему уверенности, и он рискнул рассказать Гасту о встрече с лордом Горионом.

– Горион! – фыркнул Гаст. – Высокомерный грубиян! Хвастун! А хвастать-то чем? – Он сунул под нос Тарену рог для вина. – Видишь это? – И он крепким ногтем прочертил по серебряной оправе рога, – Здесь вырезано имя Гаста! Золотом! А посмотри на эту чашу! На этот драгоценный кубок! Они украшают мой стол всегда, не только по празднествам! В моей сокровищнице есть и более прекрасные вещи! Ха! Горион! Тощая конина! Вот что выпадает на его долю! Да и доля эта не больше, чем кончик моего ногтя!

Ффлевддур поспешно поднял к плечу арфу и заиграл.

– Эту безделицу я сочинил сам, – скромно пояснил он. – Хотя должен сказать, что она вызывала восхищение у тысяч слушателей…

Не успели эти слова сорваться с его уст, струны на арфе натянулись, словно тетива лука, и с громким звоном лопнули.

– Проклятие! – возмутился Ффлевддур. – Неужели она никогда не даст мне покоя? Клянусь Великим Белином, это уж слишком! Я уже не летаю на крыльях фантазии. Ещё бы! Малюсенькое перышко, и нате вам! Я лишаюсь струны! А я ведь только хотел сказать, что полдюжины слушателей считают, что эта песня… м-м-м… довольно неплохо сделана. – Ффлевддур с привычной сноровкой привязал оборванную струну.