Мария Семенова - Чёрная звезда

…Для дневки облюбовали небольшую полянку, надёжно укрытую елями. Огня разжигать не стали. Расседлали лошадей, пустили щипать пушистую травку, себе достали сала, хлеба, мёда, солёной рыбки… Братски пустили по кругу флягу с ядрёным имбирным кваском. Ели воины, пили, неспешно вели разговор. Пока всё было привычно.

Чудеса начались позже, когда пошёл дремучий лес, сплошь заваленный буреломом. Сущая засека против супостата, тут не то что конному – пешему нет лёгкого хода. Однако в жутком нагромождении вдруг обнаружился проход вроде просеки – какая-то непонятная сила будто исполинским клинком прошлась по стволам, выкорчевала пни, расчистила и разгладила вздыбленную землю. Получилась торная дорога – два всадника спокойно разъедутся, скачи не хочу. Только скакать гости не торопились, ехали с оглядкой – всё непонятное может оказаться опасно.

Однако ничего плохого, хвала богам, не случилось, и они без помех выехали к болоту. Зыбкому, полному бездонных ям, опасному даже на вид. По такому только кулику ходить, да и то на цыпочках.

Однако чудеса всё продолжались – в болоте, как и в засеке, против всякого ожидания обнаружился проход. Да не какие-нибудь там хлипкие гати – самая настоящая дорога, сухая, не колейная и прямая как стрела. Кто её строил, кто её мостил – где взять ответ? Воевода с ратными людьми пустыми вопросами и не задавались – покрутили головой, пригладили усы… да и порысили себе по дубовым торцам вперёд, только копыта застучали.

По сторонам кормились утки и кулики, наливались соками рдест, осока и камыши, тихо вилась над водой прозрачная дымка… Кому расскажи – нипочём небось не поверят!

Наконец трясина кончилась, потянуло грибами, вновь пошёл боровой лес. И никто даже не удивился, что огромные мачтовые сосны на пути стояли ровным строем, отмечая и указуя края дороги. Прямой, широкой, крытой, словно бархатом, зелёным мхом. Ехали по ней опять же недолго. Над деревьями мелькнула тень, и впереди на дорогу опустился орёл. Золотые глаза вещей птицы внимательно разглядывали людей…

– Стой, ребятушки, стой!.. – Кремень, словно вправду понял орла, спрыгнул наземь. – Дальше только пешком!

– Ну как скажешь… – Князь кивнул, сделал знак остальным. – Слезай.

Все спешились и повели коней, с удовольствием разминая ноги, – судя по всему, шагать оставалось недолго.

И точно, скоро деревья расступились и открыли взору просторную поляну. Посередине, образуя круг, стояли семь исполинских необхватных дубов, необыкновенно древних и, видимо, полых внутри. Все они были соединены крытыми переходами, и это могло означать только одно: да, внутри дубов было устроено жильё, и, судя по исполинским размерам, под вековой корой нашлись места и для повалуш, и для сенников, и для горниц. Тут же стояли просторные клети, были устроены мыльни, погреба и ледники. Край поляны был вскопан под огород, а трудились в том огороде…

– Охти, боги… – Крементий Силыч округлил глаза.

Ивдей невольно тронул меч. Лучшие вои и те вздрогнули:

– Так это же лесные люди!

Да, огородом здесь действительно занимались лесные люди. Во всём своём неприглядном естестве. Огромные, страшные, по-звериному лохматые, голыми руками способные сломать хребет дикому туру. Говорят, они умели отводить обычным людям глаза, отчего их толком-то никто особо не видел. Сейчас они просто не обращали внимания на чужаков. Осенние работы были куда важнее.

«Ну хороши… ну здоровы… Таких бы пару сотен в Правое крыло», – мысленно облизнулся Крементий Силыч, оценивающе прищурил карий глаз, а в это время отворилась дверь – и на крыльцо, устроенное у ближнего дуба, вышла женщина в червчатой рубахе. При виде её лесные люди ещё злее взялись за работу, а орёл опустился на ближнюю ветку и потянулся к женщине, напрашиваясь на ласку.

Приезжие, не сговариваясь, достали землю руками:

– Поздорову ли, Властиленушка? Всё ли у тебя ладно?

Один князь мало не промедлил с поклоном. Он-то, ехавши сюда, почему-то ждал, что Властилена окажется дряхлой старухой, наверняка горбатой, а то ещё и с клюкой. И что?.. Такой красавицы он отроду не видывал. И дородна, и осаниста, и пригожа собой, и смотрит величаво, как царица или княжна. Не понять только, баба или девка: ни венца, ни косы, ни убруса, ни кики на волосах…

– Хвала богам, – сверкнула белыми зубами Властилена. Отняла руку от орлиной головы, и громадная птица встряхнулась, обретая обычную горделивость. Властилена же величаво повернулась к гостям и негромко обратилась к воеводе Кремню: – Мыслю, боярин, выступим завтра, как только рассветет. Сегодня же будет вам баня, стол, мягкая постель… Сейчас пришлю человека, он позаботится обо всём. Эва!

Она хлопнула в ладоши, и как из-под земли появился человек. Из лесных, но, хвала богам, только наполовину. Не слишком здоровый, не особенно волосатый, к тому же одетый в рубаху и порты. По-человечьи, правда, он не говорил.

– Ы-ы-ы, – показал он на просторную, хорошо протопленную мыльню, радостно кивнул и взялся обихаживать лошадей.

– Вот и ладно, – кивнула Властилена. Лукаво изогнула бровь и вновь обратилась к боярину: – Ты, воевода, не обессудь, у меня дела пока. – Вздохнула, посмотрела в небо. – Вы, гости дорогие, не скучайте, отдыхайте.

Князя Любомира вдруг уколола мальчишеская обида. Дивная красавица почему-то не обращала на него никакого внимания. Хоть разворачивайся и домой скачи! Он, пожалуй, и поскакал бы, да коня жалко…

Мыльня была знатная, осиновая, с печью для мытья, с просторным предбанником. Ужин – простой, но обильный и вкусный, какой и подобает мужчинам, знатно потрудившимся за день…

Назавтра, как опять же подобает мужчинам, поднялись до рассвета.

Властилена была одета по-походному, во всё мужское. Князя уже не коробило такое пренебрежение обычаем, напротив, стало казаться, будто обычаи просто не имели над ведуньей никакой власти. Излюбленный червчатый, тёмно-красный, цвет очень шёл ей.

Лесные люди подвели ей огромного лося, взнузданного и осёдланного. Длинные рога были кое-где вызолочены, сбруя шита бисером. Властилена и сидела на красавце-быке как настоящая царица, владычица водоёмов, дубрав и полей. Сохатый понёс её вперёд так проворно, что закалённые в походах, привычные ко всему воины едва поспевали.

Стрелой пролетели боровой лес, миновали болото, играючи одолели кольцо дремучего бурелома… Солнце стояло по-прежнему высоко, когда впереди показались башни караульного городка. Ещё немного, и стали видны надолбы – крепкие дубовые брёвна, на треть вкопанные в землю. Причём это были надолбы не «в две кобылы», сквозь которые пеший всё же пройдёт. Их выстроили ладно, на совесть, непролазной стеной. Здесь начинались владения воеводы, так что Крементий Силыч занял место во главе. Караульщики хорошо знали хозяина в лицо – без препон въехали в ворота. Вокруг стало угадываться присутствие людей – взору предстали наливающиеся поля, кормящийся в разнотравье скот, простенькие, с избами в одно жильё, скромные крестьянские дворы. Под копытами лошадей бежали уже не лесные стёжки-дорожки, а вполне себе разъезженная ухабистая дорога. Она в конце концов привела к земляному валу, по верху которого был устроен тын. Сразу за валом начинались слободы. Здесь жили огородники, гончары, котельники, серебряники, мясники… всех не перечтёшь. Тут же располагались дворы людей служивых, стояли кое-где хоромы бояр и богачей. Всё сразу стало повеселей, поярче, побогаче. Только дорога как была ухабиста и разбита, так и осталась. Ещё хвала богам, что не было дождя.