Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой

Лили гордо прошествовала к Эдит, вручила ей шляпку с деньгами и вернулась в коляску.

— Благодарю за внимание, — провозгласила матушка. — Выбор за вами, господа. Трогай.

Мадам Ламбер, довольная собой, вернулась домой. А семейство Матьес покинуло город в тот же день, сбежав от мгновенно вспыхнувших сплетен и пересудов до тех пор, пока страсти не улягутся. Меня все это даже не задело. С Эдит я больше никаких сношений поддерживать не хотела, она мне стала неприятна. А что касается матушки, то она поступила в своем характере, у меня ее смелости нет. А вот папенька матушку отчитал, но она только фыркнула, на том все и успокоилось.

А время шло. Дамиан не объявлялся, и никаких вестей от него не было. Меня это радовало, потому что смотреть ему в глаза было совестно. Да и больно. Совершеннейшая глупость, но мои чувства к господину королевскому лейтенанту только крепли день ото дня. И чем ближе была свадьба с графом, тем тяжелей мне становилось. Надежды на то, что со временем мне станет легче, развеялись как дым, когда до свадьбы осталось три дня. Я безнадежно болела этим красивым, но далеким мужчиной.

На последнюю примерку платья я ехала, как на эшафот. Матушка мрачно взирала на мои страдания. Твердить, что все еще можно изменить, она устала еще неделю назад, потому что я в своем упрямстве закрылась, как улитка в раковине, отдавая себя на заклание. Глупая жертвенность, но так я наказывала себя за то, что не разглядела раньше своей подруги и позволила ей манипулировать собой. К тому же, кроме матушкиных слов, иных подтверждений намерений господина Литина я не имела, кроме брошенных им слов в ту памятную ночь, о которой я теперь старалась забыть.

Мадам Фотен встретила нас, раскрыв объятья. Матушка тут же включилась в их привычную игру, позабыв печали. Я же, молча, позволила облачить меня в подвенечное платье, чья красота была неоспорима, но не радовала меня. Всего три дня, и оно станет моими оковами. Три дня, и я перестану существовать, как Адалаис Ламбер. Исчезнет беззаботная девушка и появится графиня Набарро, на плечи которой лягут обязательства. И первая брачная ночь… Всевышний! Я боялась думать о ней. Ранее смущалась, а теперь просто боялась, понимая, что на ложе со мной взойдет мужчина, на которого мне тягостно было даже смотреть.

— Не я первая, не я последняя, — прошептала я, кусая губы.

— Что ты там шепчешь? — спросила матушка, прекратив споры с мадам Фотен.

— Ничего, матушка, вам показалось, — ответила я.

Приладив к моей голове вуаль, обе дамы сложили руки и восхищенно ахнули:

— Ангел, чистый ангел, — умилилась мадам Фотен.

— А достанется не пойми кому, — проворчала матушка.

— Граф достойный человек, матушка, — тускло ответила я и стянула с головы вуаль.

Мне помогли снять платье, после облачили в мое собственное, и матушка махнула рукой.

— Иди, хоть на шпильки посмотри, мне надо с Фло еще кое-что обсудить.

Мадам Фотен важно кивнула, и меня выставили из примерочной комнаты. Я спустилась вниз. Девушка, стоявшая за прилавком, куда-то вышла, и я занялась рассматриванием товара. Когда за спиной звякнул колокольчик, я отошла подальше, чтобы не мешать покупателю, и остановила свой взгляд на готовых шляпках. Мысли бежали по заведенному кругу, и это злило. Я попыталась сосредоточиться на шляпке небесно-голубого цвета. Подошла ближе и протянула руку, трогая, украшавший ее букетик.

— Даже неживые цветы притягивают бабочек, — услышала я. — Бабочки так легко позволяют себя обмануть даже подделкой.

Резко развернувшись, я охнула, и мир поплыл перед моими глазами.

— Дамиан, — простонала я, и он успел подхватить меня прежде, чем я осела на пол.

Господин королевский лейтенант поднял меня на руки и отнес стулу, стоявшему здесь, рядом со столом, на котором обычно лежали эскизы платьев и другой одежды.

— Эй, кто-нибудь, принесите воды! — крикнул он, тревожно глядя на меня. — Меня слышат? Ада, — позвал молодой человек, но я была способна лишь хватать ртом воздух, — да, что с тобой? Я эту лавку разнесу ко всем чертям, если сейчас же кто-нибудь не объявится! — В сердцах выкрикнул Дамиан, обмахивая меня каким-то эскизом, лежавшим на столе.

Из недр лавки выбежала девушка и тут же скрылась вновь, но вернулась через минуту, неся стакан с водой. Господин Литин отобрал у нее стакан и поднес мне. Но я оттолкнула его, продолжив задыхаться. И тогда Дамиан набрал в рот воды и прыснул на меня. Я оторопело заморгала, глубоко вдохнула и перевела на него взгляд.

— Ну, слава Всевышнему, — удовлетворенно сказал молодой человек, достал из кармана платок и принялся осторожно обтирать мне лицо. — Что же ты у меня такая впечатлительная, бабочка? — с доброй улыбкой спросил он. — Это всего лишь я, а не чудовище из морских глубин.

— Это, действительно, ты, — прошептала я, порывисто обнимая его лицо ладонями. — Дамиан…

Девушка, служившая мадам Фотен, вновь исчезла, и мы остались одни. Дамиан оторвал от своего лица мои ладони и теперь целовал их, а я была на самом краю Преисподней.

— Дамиан, — испуганно воскликнула я, отнимая у него свои ладони, — зачем ты здесь? Господин Литин…

Я поднялась со стула и отошла от него, нервно теребя манжет своего платья. Дамиан распрямился следом за мной и теперь пристально следил за моими метаниями. Его взгляд сжигал мою больную душу дотла, но не хватало сил остановиться и ответить на этот взгляд.

— Дамиан, я не сдержала слова, я не дождалась тебя, — наконец, выпалила я. — Через три дня я выхожу замуж.

— Я все знаю, — спокойно ответил мужчина. — Из-за этого я бросил все дела и примчался сюда.

— Но откуда? — я обернулась. — Ах, да, твои родители…

— Нет, — он улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Твоя матушка.

— Что?! — я потрясенно смотрела на Дамиана.

— Ей бы полком командовать, — усмехнулся он. — Не женщина, а таран. Я готов перед ней преклонить колени в дань моего вечного уважения. Если бы не ее письмо, я бы приехал через несколько недель и нашел здесь только разбитое сердце. Ада, — молодой человек подошел ко мне. — Я здесь и этому спектаклю конец. Я сам объяснюсь с графом.

— Нет! — воскликнула я, отшатнувшись от него в ужасе.

Дамиан нахмурился и теперь глядел на меня исподлобья.

— Объяснись, — потребовал он.

Что я могла объяснить? Что я запуталась? Что папенька и граф столько денег потратили на эту свадьбу, что мне даже страшно подумать о том, что она отменится, и папенька будет зол на меня? Или что мой отказ ляжет позором на голову его светлости и моих родителей? А может о том, как мне стыдно перед самим Дамианом, и я не верю, что он сможет простить мое вероломство и не вспомнить мне после?

— Я дала слово, — потеряно прошептала я.