Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Погоня за сказкой

— Дорогая моя, вы даже не представляете, сколько пороков скрывают в себе люди, — негромко рассмеявшись ответил Лоет. — Кое-кто, пресыщенный обычными удовольствиями, весьма падок на смазливых юнцов.

— Какая мерзость! — неверяще воскликнула я. — Вы меня обманываете.

— Если бы, — усмехнулся капитан. — Мерзавцев на свете хватает, но такому ангелу, как вы, Ада, позволено не знать обо всех мерзостях, которыми полнится свет.

— Но это же отвратительно, — потрясенно ответила я.

— Однако имеет место быть. Нет, дамочка, это плохая идея, и на Лаифе совершенно не подходит. Вы остаетесь в каюте, я отправляюсь искать вашего мужа, или же информацию о нем.

Лоет направился к двери.

— Вэйлр!

— Разговор окончен, — голос капитана зазвенел от наполнившего его металла, и дверь закрылась. А я в бессилии опустилась снова на кресло, с которого только что вскочила.

В гавань Лаифы мы вошли где-то через час. Я больше не покидала своей каюты, выполняя условие договора — слушаться. И лишь Всевышний свидетель, чего мне это стоило. Впрочем, капитан Лоет, не доверяя моей совести и чести, что немало оскорбило меня, прислал ко мне Самеля. Его компания мне нравилась не в пример больше, чем компания господина Ардо. Кок оказался милейшим человеком, не смотря на пугающий вид и дурные наклонности. И более всего в великане меня неизменно удивляла и умиляла его робость передо мной. Стоило мне подойти к мужчине, как он заливался румянцем и опускал глаза, не смотря на свой свирепый нрав.

— Мадам, я принес вам блинчиков, — сказал кок, не глядя на меня.

— Благодарю, господин Самель, — улыбнулась я. — У вас выходят бесподобные блинчики.

Мужчина и вовсе засмущался, от чего мне вдруг захотелось потрепать его по щеке. Какое-то немыслимое желание, но смущенный великан казался таким милым и ранимым… Я его просто погладила по плечу, ограничившись таким изъявлением моего доброго расположения к нему. Самель как-то очень тоненько пискнул:

— Я сейчас чай принесу, — и спешно покинул каюту, едва не снеся на ходу дверь.

Но вместо Самеля пришел Красавчик. Он потоптался в дверях, переминаясь с ноги на ногу, явно желая что-то сказать.

— Мадам, я это… Самель велел… я с вами, значится, побуду, ага…

— Проходите, — я пожала плечами и потянулась за блинчиком. — Угощайтесь, Красавчик.

— Спасибо, я это… сытый, — кивнул молодой человек и присел на краешек стула.

Есть при человеке, не участвовавшем в трапезе, было неловко, и я отодвинула тарелку, с сожалением посмотрев на румяные кругляши. Красавчик поерзал на месте, откашлялся и решился:

— Мадам, вы не могли бы со мной, ну, позаниматься. Писаниной. У вас лучше, чем у кока получается.

Я улыбнулась. Вмешаться в процесс обучения, который капитан так и не отменил, я решилась всего пару раз, устав слушать брань Самель и смотреть на затрещины, которые он щедро раздавал непонятливым. Знаний матросам это не добавило, а вот ссоры вспыхивали легко. И если бы не капитан Лоет, прекращавший ругань одним коротким рыком, то еще неизвестно, куда бы завела учеба этих людей.

— Хорошо, Красавчик, — кивнула я.

— Эмил, мадам. Меня зовут Эмил, — чуть смутившись, представился молодой человек.

— Рада познакомиться, Эмил, — улыбнулась я. — Тогда не будем откладывать.

Когда вернулся Самель с чаем, мы уже занимались. Кок нахмурился, но я подняла руку, призывая его к молчанию, и великан не стал приставать к Эмилу-Красавчику, но чай с блинчиками ко мне подвинул, заставив все-таки прерваться. Дав маленькое задание своему ученику, я принялась за трапезу под умиленным взглядом Самеля.

Капитан Лоет, еще не сошедший на берег, заглянул ко мне перед тем, как отбыть по нашему делу.

— Какая идиллия, — усмехнулся он, рассматривая меня с блинчиком в руке, Самеля, подперевшего щеку кулаком и умиленно вздыхающего каждый раз, как я отрезала следующий кусочек. И на Красавчика, закусившего кончик языка и старательно выводившего буквы. — Однако, дамочка, я по делу.

Я промокнула рот салфеткой и поднялась из-за стола. Эмил и кок одинаково недовольно взглянули на своего капитана. Он насмешливо изогнул бровь, и оба пирата тут же отвернулись.

— Я вас слушаю, — сказала я, подходя к нему.

— Вы все помните, что я сказал вам?

— Да, господин Лоет, я не покину каюты, пока мы находимся здесь, — ответила я, чуть поморщившись. — А вы помните все приметы моего мужа?

— Не переживайте, вы их намертво вложили мне в голову, — усмехнулся капитан. — Портрет со мной.

Я кивнула. Портрет нарисовал сам капитан. Никогда бы не подумала, что в этом человеке скрывался талант художника. Никаких пояснений о том, где же он учился рисовать, я не получила. Но, тем не менее, портрет Дамиана вышел на удивление похожим, после некоторых моих уточнений. Портрет был нарисован углем, и тем выразительней вышли глаза, в которые я так любила смотреть. Всевышний, я тогда проплакала всю ночь от тоски по Дамиану и злости на Лоета, который, взглянув на результат своей работы, изрек:

— Смазливый. Если бы я был женщиной, я бы его не выбрал.

— Почему? — глухо спросила я, едва справляясь со своими чувствами.

— Слишком смазливый, — дал непонятный ответ капитан и убрал портрет.

— Не завидуйте, — холодно отчеканила я и покинула капитанскую каюту.

Оторвавшись от своих мыслей, я снова взглянула на пирата, ожидая, что он еще мне скажет. Но Лоет, так больше ничего и не произнес. Он секунду смотрел на меня, поджав губы, после махнул рукой и ушел, а для меня началась настоящая пытка ожиданием. Поначалу занятия с Красавчиком хорошо отвлекали, но к обеду Самель прогнал моего ученика, и сам ушел, чтобы накормить команду, уже начавшую проявлять первые признаки голода. Это выражалось в визитах то одного матроса, то другого. Они заглядывали в каюту, неловко кланялись мне, бормоча нечто вроде:

— Здрасти, мадам, — и после этого слышался громкий шепот. — Самель, когда жрать будем? Брюхо уже сводит.

— Кувалда, жрать охота…

— Сейчас сдохну…

— Вам бы только жрать! — заревел на них кок.

— Господин Самель, вы можете заняться своими обязанностями, — мягко сказала я, опуская руку ему на плечо. — Я пока почитаю.

— Хорошо, мадам, — почти прошептал мужчина и ушел, тут же выдав бранную тираду, выражавшую его мнение о товарищах по команде.

Теперь рядом со мной сидел Эрмин. Мы немного поговорили, и я попробовала углубиться в чтение. Сосредоточиться никак не удавалось. Чем больше проходило времени, тем сильней я волновалась. Услышав шаги на палубе, я поднимала голову и прислушивалась, но в каюту никто не входил. Несколько раз мне казалось, что я слышу голос Дамиана, и тогда сердце в моей груди замирало. Но мгновение, и я понимала свою ошибку. Пару раз я отправляла Эрмина узнать, не вернулся ли капитан, но Лоет все еще не поднялся на борт.