Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи (СИ)

— Получено боевое задание! — связистка что‑то яростно набирала на голо — клавиатуре.

— Принято к исполнению! — в голосе капитана Анко зазвучала сталь. — Приготовить маршевые орудия!

— Есть!

— Минута!

— Внимание всему экипажу. Выход в нормальный космос! Техникам и пассажирам приготовиться к принятию на борт эвакуационной капсулы. Мы находимся в зоне взаимодействия с неизвестным противником! Быть готовыми к возможному проникновению на борт инопланетных форм жизни!

— Нин, что от нас хотят? — тихо спросил я свой искин, зажав на подлокотнике кнопку выключения взаимодействия с остальными постами.

— Нужно эвакуировать экипаж корабля АДСП "Ivishak", разоружить, оказать срочную медицинскую помощь и доставить на борт "Волги". На данный момент они официально числятся перебежчиками. Однако, лояльность не гарантирована.

— Я так понимаю, это "прилипала"? А что с самим кораблём?

— Был подорван экипажем, — сообщил искин, и, замолчав на секунду, добавил, — Максим, Константин требует, чтобы после выхода в нормальный космос ты спустился в десантный отсек.

— Константин — это старший из приписанных ко мне комиссаров?

— Да. Они подготовили для тебя пустотные латы. На всякий случай.

— А они в курсе, что я не могу ими управлять? Доспехи космодесанта требуют укрепления скелета и мышц, а так же импланта…

— Те латы, о которых говорил капитан — обмундирование Кости и его бойцов. Для тебя у них есть незарегистрированный "Шторм-5 ЦБ".

— Всплытие! — голос капитана смазал обратный скачок.

В глазах немного поплыло, но тут же картинка восстановилась, и события завертелись с небывалой быстротой. Освободившись от полигелиевых захватов, я вскочил с кресла, и побежал в сторону выхода, несмотря на возмущённый окрик капитана. В нормальном космосе творился настоящий ад, и мой корабль не только сходу ушёл в манёвр, но и затрясся от выстрелов всех бортовых орудий. Переполненные энергией нуль — пространства накопители турелей и маршевых пушек в течение почти пяти минут имели с четверть прибавки к мощности, а потому оба наших артиллериста спешили реализовать временное преимущество, долбя по всем видимым вражеским целям в радиусе поражения яхты.

— Есть успешное попадание маршевой пушки! — выкрикнул первый помощник. — Уничтожена цель третьего класса!

Ухватившись за поручень, я затормозил перед самым шлюзом, так что ноги на секунду оторвались от пола. Молодцы ребята! Небывалая удача! Менее десяти секунд боя, и всему экипажу уже полагается "Звезда героя Звёздной Руси" третьей степени.

На активировавшемся сразу по выходу из нуля панорамном экране, расположенном по периметру рубки было видно, как погибает в неизвестной природы сизом огне явно не ожидавшая нашего появления многокилометровая туша космической "стрекозы".

По отношению к ней мы всплыли из нуля в нижней задней полусфере, и первые же два выстрела вспороли ей подбрюшье, повредив, видимо, энергетическую установку. Похоже, что это действительно были некие искусственные объекты, а не живые создания, либо технобиологический гибрид, что применимо к космическим аппаратам считалось антинаучной фантастикой.

— Максим Денисович! Куда вы? — прикрикнул на меня капитан, ни на секунду не отрываясь от своего пульта. — Это опасно! Немедленно вернитесь на своё место!

— Я к своей группе, — ответил я, быстрым движением касаясь панели идентификатора и пробегая через истончившуюся мембрану защитного поля.

Корабль резко качнулся, но то была ерунда. Пока действовала искусственная гравитация, тренированный гвардеец, обутый в штатную обувь с магнитными берцами, мог бежать хоть по ходящему ходуном тонкому брёвнышку над морем кипящей лавы. А вот двум биологам, до сих пор копавшимся в гидропонике, закрепляя плавающие установки полива, не повезло растянуться на полу вместе с посыпавшимися на них боксами, заполненными обогащённым чернозёмом. Увидев меня сквозь прозрачную дверь, один из них махнул рукой — "всё нормально", мол.

Лифт ухнул вниз вместе с очередным толчком. В этот раз по нам что‑то прилетело, но явно не смертельно, так как система предупреждения повреждений проигнорировала попадание. Преодолев жилой модуль, лифт сменил направление движения, и с минуту вёз меня по горизонтальной плоскости, минуя двигательные отсеки. Вообще, попасть в нужное мне место быстрее было бы через спец — коридор, проложенный по технической палубе, но такие коридоры располагались непосредственно рядом с обшивкой, а я совершенно не желал бессмысленно рисковать своим здоровьем.

Меня ждали прямо у дверей. Испуганная девушка — техник и старик врач с длинными усами и бритой головой, очень забавно смотрящейся под колпаком лёгкого гражданского скафандра. Официально это и были те люди, которые должны были встретить, разоружить, и так далее — техник сменщик — стажёр и врач — ассистент, выполняющий обязанности фельдшера и медбрата. Печально, но все они

— "оперативная смена", и чуть ли не смертники при боевых действиях на малых гражданских кораблях, так как не входят в приоритетный чек — лист и при этом не являются пассажирами.

Остальной небольшой технический и медицинский персонал обязан был находиться в спецкапсулах рядом с отсеками маневровых и маршевых двигателей, а так же на боевом дежурстве у орудийных установок. Тоже, в общем‑то, не сахар, — но в отличии от оп — смены у них всегда была возможность эвакуироваться вместе с пассажирами в безопасное пространство рубки — гидропоники.

Однако на моём корабле всё было не так. Пока на меня нацепляли доспех — скафандр, за их спинами возвышались комиссары в массивных космодесантных латах "Заря-9". Видимо, им заранее объяснили, что нужно будет сделать, потому как стоило защёлкнуться последней застёжке, как девочка со стариком забежали в лифт и оказались отсечены массивной шлюзовой дверью.

— Командуй, младлей, — совершенно неожиданно для меня произнёс в шлемофоне голос Кости.

В космосе не бывает звуков. Не слышно взрывов, бесшумно работают двигатели кораблей, словно в немом кино судорожно дёргаются разрядники турелей, выплёскивая в пустоту всполохи смертоносной энергии. Не шипит, испаряя всё вокруг, плазма, не рокочет, пожирая окружающее пространство, антиматерия, и не слышен пронзительный свист от проносящейся в паре сантиметров от твоей головы болванки, выпущенной из рейлгана, от которого в атмосферной среде у людей начинают болеть корни зубов.

Оказавшись отделённым от бесконечной пустоты лишь тонкой скорлупкой боевых лат или гражданского скафандра, человек остаётся наедине с самим собой, гулким дыханием и тишиной, нарушаемой лишь тихим жужжанием сервомоторов и редким писком электроники. Нам, хомо — сапиенсам, от рождения привычным полагаться на все свои врождённые шесть чувств, космическая тишина всегда была в тягость.