Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи (СИ)

— Выполнено! — сообщила Нина.

— Принял! — голос Кости в наушниках шлемофона сопровождался помехами. — техники навели "кишку" до комнаты временного карантина.

— Спускаюсь, — отозвался я, нажимая на единственную в помещении крупную моргающую зелёным кнопку, а затем, выбив стекло прикрывающее тумблер био — активной угрозы, перевёл его в активное положение.

Двери захлопнулись, и кабинку лифта почти мгновенно заволокло сизым паром, я ощутил самую настоящую невесомость, а уже через секунду на нас со всех сторон обрушился поток быстро схватывающегося геля — биоблокатора. Свет за забралом померк, и вместе добычей мы оказался вмурованными в кусок твёрдого вещества, начисто растворявшего в себе всю незащищённую или агрессивную органику.

— Ну что, Нин. вруби, что ли, музыку, — попытался пошутить я, расслабленно прикрыв глаза, и пока была такая возможность, принимая удобную позу. — На ближайшие пару недель мне прописан внеплановый отпуск.

— Разряд! — рявкнул в наушниках Капитан Анко, и даже здесь, в быстро застывающем желе, я почувствовал, как тряхнулся корабль, выжигая всё и вся, что находилось в данный момент на его внешней обшивке.

В это же время. Нуль — пространство Российской Звёздной Империи. Борт замкового лайнера носителя флота корабля суперкласса "Волга".

Ксения, упакованная, словно матрёшка в три изолированных друг от друга пустотных бронекостюма единого комплекса личной защиты "Золотой код", полулежала в изолированном колпаке капсулы жизнеобеспечения эвакуационной платформы, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Вообще‑то предполагалось, что в броне — матрёшке она должна чувствовать себя так же комфортно, как и в обычной одежде. Но Ксюша, из‑за своих огромных псионических возможностей, в физическом плане была довольно слабой девушкой, да и следила в основном только за фигурой, не уделяя должного внимания силовым упражнениям и развитию мышц.

Так что она с трудом могла пошевелить рукой или ногой, а о том, чтобы встать и пройтись по комнате не могло быть и речи. Ксения, конечно, могла бы поднять себя вместе со всем этим роскошным обмундированием в воздух при помощи телекинеза и перенести своё тело, например на кровать. Но какая разница, где в полной неподвижности дожидаться приказа об эвакуации. В своей комнате, или прямо здесь — на платформе, заранее готовой в любой момент сорваться с места и унестись по монорельсовой нитке к поджидающему в самом защищённом ангаре "Волги" кораблю дип — класса.

Цесаревне было одновременно и страшно, и очень скучно. Это в сказках и красивых романах разномастные принцессы, а так же прочие юные особы благородных кровей дамского полу, в случае опасности играют первую скрипку. Либо идут на генеральный капитанский мостик супера и лично руководят сражением, показывая всё своё тактическое мастерство и смекалку недоступную маститым генералам. Либо лезут в камеру пси — усилителя, дабы стращать врага и вдохновлять бойцов своего флота на подвиги и свершения.

В реальности же никому они там не нужны. На капитанском мостике так уж точно! А в усилителе слишком опасно с одной стороны, а с другой, даже такого могучего эспера как Ксения вполне может заменить какая‑нибудь девочка середнячок и никто не заметит никакой разницы.

Словно в сказочном средневековье — всё, что могла позволить себе молодая девушка царственных кровей, — ждать и надеяться. Это было с одной стороны обидно и унизительно, но вместе с тем неизбежно. Особенно если учитывать, что несмотря на то, что она являясь на данный момент самым защищённым человеком в этом кубе космоса, — Ксюша отчаянно трусила. За что сильно злилась на себя, но ничего не могла с этим поделать.

За те шесть часов, что прошли с момента, когда её выдернули из игры, девушка успела вдоволь насмотреться на картинки мерзких созданий, вторгшихся на человеческую территорию. С содроганием сердца понаблюдать за гибелью российских кораблей и просмотреть все проекционные построения дальнейшей тактики флота, в которой она ничего не понимала, но которой костюм "Золотого кода" усиленно пичкал носителя.

Когда Ксюше наскучила пальба и далёкие взрывы, она сподобилась посмотреть документы, касающиеся своего возможного супруга, сына Верховного Канцлера. Биография и характеристика молодого человека были настолько приторными и вылизанными, что у девушки незамедлительно свело челюсти от разлитой между строк патоки.

Этот Антон вырисовывался ну прямо‑таки идеальным мужчиной. Настоящий мачо, герой нескольких приграничных войн, командир отдельного специального отряда, патриот, дипломат, учёный, философ, спортсмен, художник, гениальный музыкант и вообще выдающаяся личность. И это в неполных двадцать четыре года.

Ксюша, несмотря на ситуацию, не удержалась и прыснула со смеху, читая, как этот защитник отечества, презрев все выгоды которые нёсло ему положение отца, в нежном возрасте сбежал из дома. И юнгой, на каком‑то частном каботажнике отправился на далёкую провинциальную планету, где и вырос при военном гарнизоне. Он всего добился сам, никто ему не помогал и вообще отец лишь наблюдал издалека и только согласно кивал каждому очередному достижению отпрыска.

Весь текст так и сквозил завуалированными намёками на то, что Ксении несказанно повезло, что такой выдающийся человек современности — да практически святой, обратил на неё, никчёмную своё внимание. Его прямо‑таки вынудили дать императору своё согласие. Это было особенно забавно, потому как Великого Канцлера — его отца, девушка знала с самого своего рождения. Она никогда бы не поверила, что этот властолюбивый человек может выпустить кого‑нибудь из своих "птенцов" из под своей опеки в свободное плавание. Тем более, потерять контроль над его судьбой таким глупым способом.

— Катенька, это что это за агитка? — выдавила из себя Цесаревна, закрывая файл последнего документа. — Дорогая, ты вообще смотрела, что мне подсунула?

— Это официальные данные по сыну Великого Канцлера, — немного недовольным тоном ответил планетарный искин, — тебя, что‑то в них не устраивает? По — моему очень достойный юноша, как и его отец…

— Милая моя, — это же липа! — Ксюша с трудом приподняла руку и с грохотом шлёпнула ей по подлокотнику. — Я ни на секунду не сомневаюсь, что всё, что я только что прочитала — вполне официальные данные. Вот только я не верю ни единому слову.

— Ах, дорогая моя, какой же ты, в сущности, ещё ребёнок, — тяжело вздохнула Екатерина, — ты переносишь своё негативное отношение к Канцлеру, на его сына. Но ты же знаешь, что нехорошо столь огульно обвинять людей.

— Катюш! Давай без демагогии и дешёвой философии, — попросила девушка, слегка сползая в фиксирующем костюм кресле, — Скажи лучше, что ты сама думаешь о правдоподобности существования этого бескрылого ангела?