Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи (СИ)

Открыв глаза, я огляделся. Обезглавленный доктор Уволл Бэйн всё также полулежал на своём кресле, над которым роилось множество толстых мясных мух. В груди его зияла окровавленная дыра, а в ней плескалась ярко — голубая светящаяся масса, которая остаётся от рептилидов после поражения их тканей плазменным оружием. Условность, мало соответствующая действительности, и, тем не менее, довольно удобная для игроков.

Слева от меня — на диване, перед рамкой работающего монитора, лежала Хомячок. Видимо, неугомонная девчушка, очухавшись от виртуального шока, снова полезла в игру. Впрочем, теперь она была для неё абсолютно безопасной. Вирто — шок — штука опасная, но одноразовая.

Скорее всего, Хома и прикончила проклюнувшегося из трупа паразита, а затем, удобно устроившись, начала читать дневник предателя, но по какой‑то причине вышла из игры. На сей раз нормальным способом, а потому её лишённое трёхмерного объёма тело осталось лежать в этой комнате. В другом месте она исчезла бы минут через десять — пятнадцать после выхода, но эта комната была сделанным специально для нас с ней "инстансом", в который нет доступа другим игрокам, и проваляться так она могла здесь хоть неделю, хоть год, пока вновь не зашла бы в игру.

Встав, я сделал несколько шагов, и снова оказался сидящим на полу — скрестив ноги и повесив голову на грудь.

— Что за ерунда! Нина?

— Я тебе уже третий раз пытаюсь сказать, — разъярённой кошкой зашипела на меня искин. — У нас! У всех нас на "Волге" — серьёзные проблемы! А ты, как маленький, в игрушки полез играться.

— Ты чего злобствуешь? Говори уже, что случилось‑то? — сделав ещё одну попытку встать, я вновь оказался на полу, и, открыв меню, взглянул на статус соединения с игровым сервером.

"Пинг", как его по — старинке называли игроки, зашкаливал за полторы минуты. Хотя, конечно, это было в корне неверно. Нуль — связь — это не древний доисторический "интернет", и даже не планетарная сеть. Она либо работает, либо её вообще нет. Третьего не дано. А статус соединения показывал лишь загрузку приёмного оборудования игрового устройства и калибровку мачты ретранслятора.

— Ах, я значит злобствую!

— Да что там случилось‑то? — я в недоумении посмотрел на потолок — туда, откуда, как мне всегда казалось, звучал голос искина. — Только не говори мне, что на супер проникли инопланетяне, и сейчас…

— Всё с "Волгой" в порядке, — раздражённо крикнула на меня Нина, — Всё замечательно! Просто великолепно! Мы победили — можешь продолжать плевать на всё и играть в свои игрушечки!

— Нин из нас двоих кто головой ударился — я или ты? — оторопело спросил я, не веря своим ушам. — Это что вообще сейчас было?

— А ничего! Ты хоть понимаешь, что произошло!? Ни хрена ты не понимаешь, и не хочешь понимать! Ты вообще о чём‑нибудь кроме игр думать способен? — бушевала искин, распаляясь всё больше и больше. — Игры, игры, игры! Ты бы хоть поинтересовался.

Удивительное — всегда рядом! Нина — искусственный интеллект, созданный для того, чтобы помогать человеку и безукоризненно исполнять все его приказы, бился в самой настоящей истерике. Я уже молчу о том, что первый раз в моей жизни искин кричала на меня, материлась, обзывала по — всякому и костерила на чём свет стоит.

Да я вообще никогда и ни от кого не слышал, чтобы какой‑нибудь электронный разум так разговаривал с собственным хозяином. Не бывает у них истерик и срывов. Искусственный интеллект и отличается от человеческого в основном тем, что не подвержен резким перепадам настроения и всяческим расстройствам психики. И вот тебе на! Моя Нинка как будто слетела со всех своих электронных катушек, и закатила мне самый настоящий семейный скандал. А если бы у неё было антропоморфное тело — она бы в меня тарелками стала бросаться?

Открыв рот, я с удивлением, и даже некоторой долей гордости, слушал крики и ругань, казалось бы, самой обычной девушки, которую вконец довели причуды её непутёвого парня. Я оказался бездельником, хамом, патологическим самоубийцей, кретином и прочее, прочее, прочее! Вместо того чтобы заниматься какими‑нибудь важными и полезными делами, я, видите ли, ни о чём в жизни не думаю, кроме как о своих мерзких играх!

— И не обращайся ко мне больше! Всё! Считай, что меня у тебя больше нет! — выкрикнула, наконец, электронная девушка и замолчала.

— Так, — сказал я, потерев виски подушечками пальцев, — тебе как? Полегчало?

Ответом мне была тишина.

— Давай‑ка я тебе кое‑что напомню. — вздохнув, сказал я.

Шутить про гарантийный штекер не хотелось. Эта искусственная истеричка была мне слишком дорога, чтобы я действительно мог позволить себе выполнить подобную угрозу. К тому же — кто её знает, как сейчас она может воспринять подобные напоминания о своём небиологическом происхождении.

Вместо этого я, монотонно и нудно, начал зачитывать по памяти алгоритм действий для военнослужащих Звёздной Гвардии при проведении медико — карантинных мероприятий в связи с повышенной ксено — биологической угрозой, при первом контакте с неизвестными инопланетными

видами. Вообще‑то, длинная портянка текста с кучей параграфов, пунктов, подпунктов и сопутствующих картинок сводилась к одному — солдат должен находиться в отведённом ему боксе, и выполнять все распоряжения мед — персонала в ожидании, когда его наконец‑то выпустят. Причём делать это не абы как, а находясь виртуале, с отключённым от тела сознанием.

При этом бойцам настоятельно рекомендовалось находиться на специально подготовленном "мире — полигоне", созданном Космофлотом РЗИ, где полагалось участвовать в активных играх, викторинах и спортивных мероприятиях. Иначе говоря — развлекаться, поскольку это было крайне важно для медиков, ведь при этом задействовался целый ряд структур мозга, называемых "Центром удовольствия". Собственно, виртуальный наркотик в "Белой комнате" использовался по той же самой причине.

Рекомендации — рекомендациями, но никто не запрещал пользоваться и полноценными виртуальными играми в качестве альтернативы "полигону" и "Белой — комнате". Главное, чтобы мозг испытуемого был постоянно загружен обработкой новой информации, и стимулировались "центры удовольствия", потому как, сравнивая показания его активности с картой пациента, профильные специалисты — неврологи отслеживали возможные изменения, вызванные произошедшим контактом.

— Вот такие вот дела, уникальная ты моя… — закончил я голосом генерала — лейтенанта Ботько. — Ну что? Мир?

— Мир, — буркнул всё ещё недовольный искин, — ты это, извини меня. Не знаю, что на меня нашло.

— Ты уж там проведи себе какую‑нибудь диагностику, что ли? — посоветовал я, — а то знаешь, твоё поведение в последнее время немного. не стандартно.