Гай Юлий Орловский - Небоскребы магов

Он посмотрел, как торопливо разбираю винтовку, снова на далекий кораблик.

— Какую лодку?

— Да обычную, спасательную…

Я осекся, торопливо ухватил прицел и всмотрелся в окуляр. Как–то засело в голове, что с тонущего корабля команда пересаживается в шлюпки и гребет к берегу, но на этом какая шлюпка, он сам всего лишь большая шлюпка с надстройкой на корме и простеньким парусом.

Фицрой сказал с суровым сочувствием:

— Что–то недодумал?

— Я ж топил только корабль, — проговорил я с трудом. — Или доплывут? Что стоит проплыть всего пару миль?.. Да тут не больше чем полторы…

Он сказал над моим плечом:

— Что, в твоем королевстве так хорошо плавают?

Я сказал тяжело:

— Старушки две мили вряд ли одолеют, хотя, ко–нечно, смотря какие… У нас есть и те, что моря пере–плывают, а морские проливы для них вообще…

Он проговорил медленно:

— Думаю, на этом корабле половина вообще пла–вать не пробовала. Ладно, Юджин, это даже не промах, просто не все продумано. В какой–то мере даже лучше, возиться не надо. Так что пусть тонут, не жалко. Это же из Гарна или Пиксии, чего их жалеть?

— Вообще–то да, — согласился я. — Но это между нами, хорошо? На людях будем делать скорбные лица.

Он сказал с отвращением:

— Из какой же страны лицемеров ты явился!

— Из страны победившей демократии, — пояснил я. — Без лицемерия не удалось бы построить высокую культуру. Представляешь, если бы все говорили друг другу правду? Поубивали бы друг друга. А так комплименты, поздравления, улыбочки, добрые пожелания, и все в обществе хорошо. Даже дурака никто не назовет дураком, а только человеком своеобразно мыслящим.

— Понятно, — протянул он.

Я спросил с недоверием:

— Правда понятно?

Он фыркнул:

— Понятно, почему оттуда сбежал…

Он встал так, чтобы я смотрел на него, а не на то–нущий вдали корабль. Там придурки даже не догада–лись ухватить какие–нибудь ящики, бочки, на которых могли бы продержаться дольше, а как полоумные це–пляются за уходящий под воду корабль и не отцепили пальцев, когда тот потащил их на дно.

Из–за горизонта выскочила мелкая фиолетовая луна, помчалась по небу, а спустя некоторое время от края земли пошел зловеще–красный свет — медленно и величаво поднимается огромная багровая луна.

Я передал Фицрою прицел, он молча смотрел на море, где корабль не просто погрузился под воду, а клюнул носом, задрав корму, и ушел в глубины быст–ро, словно увидел на далеком дне ждущую его корабли- ху с раскинутыми веслами.

Люди плавают на месте затонувшего судна, хвата–ются друг за друга, в смертном ужасе стараются под–няться на чужих плечах… но через несколько минут скрылись под волнами и последние.

— Оккупанты, — твердо сказал Фицрой. — Пусть даже наемники, тем более нельзя зарабатывать на чу–жом горе!

Я промолчал, вся масса населения Дронтарии даже не знает, что у нее такое вот тяжкое горе из–за отсутствия собственного флота. Даже высшая знать привыкла и верит, что Гарн и Пиксия благородно и великодушно взяли на себя все трудности и риски перевозок их товаров по морю, так имею ли право я вмешиваться в чужие проблемы или же я тварь дрожащая?

— Пойдем вниз, — буркнул я. — Надеюсь, мне это не приснится.

Он сказал мне в спину:

— А кто говорил, что труп врага пахнет хорошо?

— Это я другим говорю, — напомнил я, — а такую хитрую тварь, как я, обмануть трудно. Правда, сопутствующие потери еще никто не отменял. Да и тотальная зачистка на месте тайной операции бывает неприятна, но крайне желательна, как записано в Уставе.

— Даже в Уставе? — перепросил он. — Серьезные в твоем королевстве люди.

— Все для победы демократии, — подтвердил я. — Для ее торжества никакие реки чужой крови не остановят истинных патриотов. Лишь бы самим не прищемить пальчик, а чужих и так на свете девать некуда.

С моей стороны бухты выстроили просторный ба–рак для строителей, потом еще два для королевских гвардейцев, что по моему непонятному приказу долж–ны охранять здесь все так, чтобы и муха не пролетела.

Строители заканчивают то, что я называю инфра–структурой, пора закладывать корабль, я прибыл с пачкой чертежей, полученных из встроенного в планшет

принтера, все выполнено на таком уровне, что Фицрой вытаращил глаза.

— Откуда ты взял?

— Да уже и не помню, — ответил я. — Где–то в запасах Рундельштотта. Ему это не понадобится, да он и не заметит. Но как хорошо все нарисовано, верно?

Он всмотрелся, вздохнул,

— Даже не похоже, что нарисовано.

— А иначе не бывает, — возразил я уверенно. — Просто рисуют по–разному. Кто–то углем, кто–то чер–нилами, а другие и вовсе красками…

Он сказал с подозрением:

— Это нарисовано? Я бы сказал, что…

Он запнулся, подбирая слово, я пришел на помощь:

— Напечатано?.. А что такого? Ты печати когда- нибудь видел? Малую королевскую печать, среднюю, большую?.. Да у каждого знатного глерда есть печать!.. А это тоже она самая, только на ней не королевский герб с надписями, а рисунок этого корабля!..

У меня на винте все энциклопедии мира, в мор–ской есть корабли от самых простых лодок–долбленок до илонников, придуманных знаменитым Маском, так что я отыскал и тут же распечатал на встроенном принтере файлы с подробными чертежами парусников, начиная от драккаров викингов и заканчивая испанскими галеонами, но особо остановился на быстроходных бригантинах — все–таки пистолеты и даже снайперская не сильно помогут, когда настигнет десяток кораблей и со всех сторон пойдут на абордаж.

Фицрой рассматривал чертежи кораблей со свя–щенным ужасом, на меня поднимал взгляд, полный изумления и недоверия.

— Это что, — проговорил он наконец, — в самом деле такое существует?..

— Существовало, — подтвердил я.

— А сейчас?

— Сейчас уже нет, — ответил я честно.

Он вздохнул с облегчением.

— Как хорошо… А то бы на этих чудовищах точно завоевали бы все на свете… Хочешь сделать вот этот, самый мелкий?

— Нет, — сообщил я, — который чуть крупнее. Из- за оснастки. Площадь парусов больше, скорость повышается в разы, а это и военное преимущество, не только торговое.

Он посмотрел с укором.

— Думаешь, только торговать могу?

— Не думаю, — ответил я мирно. — Это для тебя развлечение, прикол, насмешка над людьми, что про–ще тебя… А я вот добрый, никаких насмешек.

— Топишь без всякого зубоскальства, — согласился он. — Серьезный ты человек.

Я вздохнул.

— Пойду передам плотникам. Чувствую, разговор будет еще тот.

Он сразу оживился.

— Я с тобой! Люблю, когда простые и честные люди тебе в глаза твоей дуростью тыкают.

— Свинья, — определил я. — Нет в этом королевстве порядочных людей. А если и есть… почему мне попался только ты?