Степан Мазур - Вектор Пути.

— Рыжая, ты никогда и не пыталась сказать.

— Я больше не рыжая!

— В душе всё та же.

— Ты понятия не имеешь, что я пережила за эти годы. Нет у меня больше души.

— Есть. Мне не нужен слух бога, чтобы слышать твои слёзы.

За горло схватило обоих. Перешли на шёпот.

— Я всё равно никогда… тебя… не прощу…

— Мне не за что… просить прощение…

— Ты…ты… — её шёпот сорвался, она схватила руками за ворот рубашки.

— Я…я. — Он обнял, прижав к себе.

Время пропало. Глаза в глаза. Мир эмоций без слов…

Что-то загородило свет. Мир немного пришёл в себя. Скорпион и Лера повернулись. Над ними стояла растерянная Владлена, побелевшая, как первый снег.

— Она… — Протянула Владлена, прикрывая лицо руками. Под ладонями побежали слёзы, коснулись подбородка, повисли, грозя сорваться и исчезнуть на траве.

— Ты-то чего ревёшь? — брякнула Лера.

— Солнце, подожди, я сейчас всё объясню, — Скорпион отдёрнул руку, пытаясь подняться, и только сейчас понял, что рука под «ученицей», а лица в интимной близости. Губы почти касаются друг друга.

«О, боги. Одно «согласен» и тихая размеренная жизнь на пути восхождения катится в бездну. Чёртов БРАТ!!!».

Сёма тёр несуществующий лоб (там, где он должен был быть) и ничего не мог понять. Во-первых, его выбросило в ночь. Тихую, безлунную, не видно даже звёзд. И разум только мешал фокусировки проекции сна, пытаясь зацепиться за привычные ориентиры, которых не существовало. Во-вторых, на расстоянии вытянутой руки находилась скала. Но в скале были огромные дубовые врата. И пока размышлял, зачем скале врата, сквозь нематериальное тело рухнула змея, покачиваясь сквозь тело завязанным в узел хвостом.

Сёма отступил на шаг в темноту и всё начало вставать на свои места. Скала оказалась крепостью, врата — единственным входом в крепость, а змея — верёвкой, по которой с минимумом звуков спускались перемазанные, обнажённые витязи. Блестели только горящие огнём глаза. Глаза защитников Арконы. Через плечи перекинуты перевязи с ножнами червленых клинков.

Первым земли коснулся Волх. Старший, Светлый князь Арконы, перевитый стянутыми мышцами так, что с успехом заменяли лёгкий доспех. Князь тут же придержал две верёвки, чтобы не качались, пока остальные один за другим спускались на землю.

Отряд быстро группировался вокруг старшего. Здоровые мужи с лицами без эмоций. Бледная кожа измазана сажей, грязью. «Камуфляж» сливается с фоном земли. Отсутствие доспехов и даже одежды, делало тело лёгким, быстрым, что удобно при быстром лазании по верёвкам на стену в десятки метров. Разве что клинки в ножнах — в зубах можно ножи таскать, клинки и мечи — челюсть вон.

Волх отдал свою перевязь с малым клинком одному из воинов. Так же поступили ещё четверо витязей. Пятеро витязей в один момент стали обоеручными воинами.

К своему удивлению Сёма заметил нескольких воинов с грязными повязками на руках. Видимо, катастрофическая нехватка живой силы, допускала в диверсанты раненых или не совсем отошедших от ран солдат. Но если князь допускал в группу подобных воинов, значит, не сомневался в их способностях, силах. Ведь один раненый мог сорвать всю операцию. Как впрочем, и любой полностью здоровый. Всё зависело от опыта ночных вылазок. Судя по тому, что в тишине воины не произнесли и звука, опыта хватало. Не первая вылазка в ночи. Не первые желающие захватить крепость.

Сёма развернулся на сто восемьдесят градусов. В стороне леса тёмное небо подсвечивали отблески костров. Крепость не имела рвов, и осаждающие начали обносить все подступы к Арконе. Наверняка, в первую же ночь начала строительства, Волх решил нанести ему урон.

Группа воинов пригнулась к земле и рассыпалась вдоль стен крепости, пробираясь к лесу кто ползком, кто гусиным шагом, на почти четвереньках, по-волчьи. Совсем «по-волчьи» поспешил к лесу сам Волх — он на глазах изумлённого Сёмы перекинулся в волка. Но никого из воинов это не смутило. Напротив, ещё четверо волков поспешили к лесу вместе с ним. Сёма полетел следом за волком, в какой-то момент догнал четвероного и дух провалился в тело.

Мир вокруг раздвинул границы. Мыслей князя нет, он по-прежнему словно живая скала — ни эмоций, ни мыслительного процесса. Зрение в безлунной ночи плохой помощник, но вот обоняние волка говорило о мире всё, что надо…

В лесу на кострах ночная смена жарит себе мясо, хлеб, рыбу. Немногие солдаты сидят возле костров, точат мечи, топоры, готовят оружие, но большая масса спит, копит силы к утрешнему штурму. Вдоль лагеря, зевая, бродят часовые. Ветер доносит запах пота. Ночь ещё не остыла, до утрешней свежести часы и часы.

Волх подождал у дерева и бесшумно пробрался сквозь кусты к лагерю, миную бродящих стражей, слух которых был далёк от идеального. Разве что чихнуть за спиной. Ограждения были неполными, и волк легко пробрался в недостроенный лагерь. Пробираясь вдоль навесов, палаток, костров и обозов, Волх вслушивался в разговоры, принюхивался.

Шатёр предводителей только один. Всего двое командиров с личной прислугой в лесном лагере. Прочие, видимо опасаясь за свои жизни после увиденного боя на берегу, не сходят с кораблей. И пройдёт ещё не одна неделя, прежде чем поставят шатры в лесу. Только когда убедятся, что возведён огромный забор по периметру крепости от дьявольских воинов Арконы. Последним, кого надеялись увидеть в лагере солдаты, был Архимандрит. Под предлогом похоронных процессий, духовный меч военного союза на берег вступал только ясным днём, когда солнце стояло в зените и то лишь по необходимости обронить пару слов на латыни в память погребённым. Без этой строгой необходимости военный совет давно бы прикопал его рядом с павшими за «проявленную доблесть» и «ретивое служение Господу».

Волк остановился возле шатра и притих, укрывшись в тени меж сундуками. Сёма ждал каких-то действий, но Волх бездействовал. Заскучав, Сёма решил покинуть князя, но тут из леса донесся протяжный волчий вой.

Разом перекинулся в человека Волх и голыми пальцами разорвал края шатра. Как спущенная с тетивы стрела, он устремился в дыру, и мир снова замелькал, сливаясь в полосу. Сёма вновь ощутил свою ущербность, без ступеней не в силах уследить за действиями воинственного князя.

Первым пал подскочивший на звук воя командир. Сидел он в доспехах, меч на столе, среди чадящих свечей, весь в облачении, разве что без шлема. На столе чертятся карты, лежат свитки… Шея хрустнула, тело пало на медвежьи шкуры. Двое приближённых сонно поднялись на звук и захлёбываясь кровью, упали рядом с командиром, пронзённые его же клинком.

Не проснувшись, хрюкнул в объятьях сна второй командир. На звуки возни в шатёр вошёл охранник. Он не понял, почему в его горле оказался клинок. Не понял и второй охранник, как два меча — командирский и друга-охранника — вспороли лёгкие на стыках пластин доспехов…