Мари Ардмир - Профессорская дружка

— Перейдем к сути моего визита. Ты знаешь, что Клиф, Таггри, Тис и Гат ошрамованы? А помимо них и еще трое, но они из группы перевелись? Это так называемое «наказание» от старосты Норго за провинность. — Брезгливо поморщилась: аморальный урод, а не староста. — Он сын основателя службы НВН и постоянно остается безнаказанным, потому что шрамы видят лишь одногруппники…

— А может, это групповой психоз? — недоверчиво протянул профессор, продолжая сидеть предо мной на корточках. — Или артефакт иллюзии, наведенный на определенную группу. Например, закрепленный на ваших отличительных шарфах.

— Я тоже так думала. Но количество шрамов у всех активистов разное, их свежесть тоже варьируется, а еще они чешутся и пекут…

В следующее мгновение стихийник изменился в лице, вскочил, схватил меня за плечи и, подняв на ноги, потребовал ответа:

— Рэш, у тебя шрам? Где?.. Сильно болит? Кто его нанес, ты видела? Может, слышала? Странный звук или запах… Хоть что-нибудь? Хоть какая-то зацепка, свежий след… И обещаю, я найду эту пакость и накажу малолетнего выродка!

Он так же резко оторвал меня от себя и, глядя в глаза, заверил:

— Обещаю, — а затем повторил обеспокоенно: — Болит?

Успокаивающе погладила его по голым плечам, аккуратно, чтобы не задеть весьма чувствительную спину.

— Ничего у меня нет и не болит. И я тебе верю. — А чтобы он более не делал неправильных выводов, торопливо пересказала все от начала и до конца: о предупреждении Клифа, ночной побудке, сне, который оказался явью, и пленнице, завернутой Кишмишем в мой шарфик. По ходу повествования глаза девятого вначале округлились, затем прищурились, а после заблестели, выдавая в нем ценителя экзотов.

— Саламандра огненная кнутохвост!

— Я думала, что тебя больше всего ее ошейник привлечет. Он же валлийского производства.

— Он так же хорош! — заявил маг и, сняв артефакт с огненной бестии, легонько подул на ящерку. Золотые веки хищницы дрогнули, чешуя заискрилась, как на солнце, а хвост дернулся в поисках опоры. — Два прекрасных творения: природы и мага, — резюмировал стихийник и, отложив артефакт на тумбу, потянулся погладить саламандру. — Оставлю обоих себе…

— Так, стоп! — Я решительно забрала из загребущих рук едва очнувшуюся ящерку и передала ее Кишмишу: — Дейр, тебе в подарок перейдет только ее ошейник.

— Это еще почему?

— Потому что одна ящерица у тебя уже есть. — И на недоумевающее восклицание: «Какая?!» пояснила: — Твой камердинер и мой наставник.

— Но Ксил — василиск! — выдвинул он аргумент, сорвав с себя халат.

— Огромный золотой ящер, — поправила я. — К тому же ученый.

Наши взгляды схлестнулись, и теперь уже мой маг-опекун осознал, что я от своего решения не отступлюсь. Секунды быстро сменили минуты, и где-то на второй стихийник все-таки моргнул.

— Ладно, — досадливо поморщился он, — но мне интересно, что ты с ней хочешь сделать?

— Для начала позволить ей отомстить, а затем передать в руки ревностного ценителя живых экзотов…

На мгновение девятый обрадовался:

— Мне?!

— Эфке Нэфке Трумс, но не напрямую, а через земляника Дениэ Гову…

— А смысл у этой схемы есть?

— Сблизить преподавателей, — охотно ответила я.

— То есть… — Обдумывая мой ответ, он прошелся по комнате из стороны в сторону, затем остановился возле меня и скептически заломил бровь: — Таким образом ты увеличиваешь число покупателей своей праздничной маг-продукции?

— Дейр, твой вариант не так уж и плох, но я не настолько меркантильна, как некоторые, — улыбнулась. — Я всего лишь решила им помочь…

— Правду, — припечатал девятый и, сложив руки на груди, строго посмотрел на меня.

— Я…

Как оправдать свое решение, придумать не успела, а он опять меня перебил:

— Всю правду, — и нахмурился так, будто бы я собиралась лгать от начала и до конца.

— И что, ничего утаить не позволишь?

— Не в этот раз. По твоей прихоти я только что лишился редкой саламандры с великолепной боевой трансформацией в перспективе. Итак, я внимательно слушаю правду, которую ты хотела мне сказать.

От его столь обвинительного тона и взгляда я невольно потупилась и смутилась. Право слово, можно подумать, будто бы я, забрав саламандру, лишила его смысла жизни. Удивительно, ведь до сих пор стихийник прекрасно жил без огненной бестии. В чем же дело сейчас?

Выдох-вдох и признание:

— Просто пока я научилась правильно называть адрес академии для перехода, я посетила не только мужские душевые в спортзале, а также и кладовую своего куратора и туалет в деканате.

Удивительно, но Дейр, как и Норбит Нокбо, услышал лишь то, что захотел, и ошеломленно воскликнул:

— Ты застала Гову и Трумс в туалете? Когда они там…

Вот уж нет! И даже если бы все было так, не дай Всевышний, я бы молчала об этом в тряпочку. На веки вечные выкинула из памяти это мгновение, минуту, час, а может быть, и весь день. А потому решительно оборвала стихийника на полуслове, чтобы не слышать гадостей о преподавателях:

— Вообще-то я увидела там Гариву Нокбо и Дениэ Гову, которому она руки бинтовала.

Глаза девятого стали в два раза больше, а губы изогнулись в нахальной улыбке. Без лишних слов понятно — сейчас он снова что-то непристойное скажет. И я во избежание громких восклицаний и поспешных выводов ладошкой закрыла его рот.

— Все, что я узнала из того разговора: земляник неравнодушен к древянистке, но у нее всякий раз есть повод, чтобы отклонить встречу.

Сверкнув глазами, Лесски вырвался из моего захвата, спросив обиженно:

— Ну и что! Это еще не повод дарить саламандру. Пусть он вручит ей цветок.

На самом деле Гову уже пытался подойти с цветами, за что и получил ранение рук от воинственно настроенной дамы. Но посвящать Дейра в это я не решилась, ответила строго:

— Это не лучшая идея. А с саламандрой у Трумс причины для отказа попросту не будет.

Из дома на лекции я не ушла, а сбежала. Лесски отпускать не хотел; не меня, конечно, а огненную саламандру. С маниакальным блеском в глазах, как заядлый коллекционер редкостей, он доказывал, что ящерка ко мне попала уникальная. Во-первых, маленькая, но с огромным потенциалом, девятый просчитал, что в дом ее направили прямиком через световой кристалл в моей лампе. Во-вторых, добренькая. Он забыл, что она явилась отнюдь не с миром. В-третьих, она единственная в своем роде на все приграничье, а это три страны и четыре тысячи изнывающих коллекционеров. В-четвертых, мелкая хищница относится к малоизученному подвиду. Поэтому за ней сейчас нужно наблюдать и наблюдать, фиксировать изменения ее состояния, повадки, постепенный рост и увеличение энергии, а не отдавать заразе Трумс в ее зверинец.