Глен Кук - Огонь в его ладонях. Без пощады

— Герцог Грейфеллз? Он вел себя чрезвычайно неприятно.

— Это его обычный стиль. Герцога забыли обучить хорошим манерам. Я никогда не перестану удивляться тому, как ему удалось собрать вокруг себя столь много сторонников. Еще больше я был поражен тем, как он сумел переиграть меня и получить командование.

— Я слышал, что герцог — хороший солдат.

— Только тогда, когда это отвечает его целям. Я полагаю, что он хочет использовать эту возможность в качестве ступени к трону. Герцог не делает секрета из своей конечной цели.

— В чем он видит прелесть трона? — печально покачивая головой, произнес Гарун. — Для меня это всего лишь головная и сердечная боль.

— Проходите и присаживайтесь, — пожимая плечами, сказал министр. — Думаю, нам следует заключить соглашение.

Гарун сел и принялся внимательно изучать министра. А тот в свою очередь разглядывал молодого человека, положив подбородок на сцепленные пальцы.

Гарун видел перед собой человека, уверенного в себе не менее, чем Эль Мюрид. Человека жесткого и способного стать опасным противником.

Министр же смотрел на мальчика, которого судьба вынудила раньше времени стать мужчиной. Из-за груза постоянных забот юноша выглядел значительно старше своих лет. В его взгляде начал появляться цинизм, а губы были напряжены так, словно мальчишка только что откусил лимон. И все же в нем угадывались твердость и несгибаемость, граничащие с фанатизмом.

— Какое соглашение? — спросил Гарун.

— Во-первых, скажите мне, как вы видите конечные цели Эль Мюрида. Цель войны. Его религиозные мотивы меня не интересуют.

— Если вы имеете в виду возрождение Империи, то мне это представляется мечтой глупца. Вчерашний мир ушел в прошлое. На месте Империи возникли новые государства. Кроме того, с геополитической точки зрения Хаммад-аль-Накир совершенно не годится на роль великого объединителя. — Припомнив уроки Мегелина, он упомянул об отсутствии на своей родине как традиций централизованного государства, так и класса образованных и способных к управлению администраторов. В Ильказаре оба этих элемента присутствовали, в то время как подчиненные Империи народы только что отошли от племенного строя.

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— В таком случае у вас были выдающиеся учителя. Я знаю людей, сорок лет управляющих государством, но тем не менее не способных изложить все так четко. Но вы не сказали мне того, что я хотел услышать. Вы разделяете его мечту об Империи?

— Нет. Ученик и я сходимся лишь в том, что считаем необходимым восстановить достоинство и безопасность страны.

— Да. Вас обучили превосходно, — улыбнулся министр. — Полагаю, что подобная позиция для меня приемлема. Теперь позвольте мне открыть вам свою маленькую мечту. Я хочу, чтобы Итаския господствовала в западной части мира. Мы и сейчас — сильнейшие, но захват и покорение не являются моей целью. Я больше склоняюсь к моральному и экономическому господству. Все эти Малые Королевства слишком разнятся между собой, и объединить их невозможно.

Они беседовали на наречии Хэлин-Деймиеля. Этим иностранным языком Гарун владел лучше всего. Признание министра породило у него решимость улучшить свои познания и в итаскийском.

— Полагаю, что в этом случае было бы уместно использовать слово «гегемония».

— Возможно, вы правы, — снова улыбнулся министр. — Однако обратимся к делу. Мы могли бы принести друг другу пользу.

— Я знаю, что вы можете мне помочь. Именно поэтому я здесь. Но что способен сделать для вас я?

— Во-первых, вам следует усвоить то, что в Эль Мюриде я вижу главную угрозу своей мечте. Но, с другой стороны, он может сыграть и положительную роль. Если он потерпит поражение до того, как нанесет невосполнимый ущерб, моя мечта реализуется сама собой. Разорение Юга и осада Хэлин-Деймиеля уже превратили Итаскию в самую мощную моральную и военную силу. Экономическое господство не заставит себя ждать. А затем последует гегемония и в сфере культуры.

— Я могу обратить его движение вспять. Но для этого мне потребуются деньги, оружие и жилища для моих людей. Но самое главное — мне нужно оружие.

— Понятно. Однако слушайте дальше. У вас есть враги, которые моими врагами не являются. У меня тоже имеются недруги, которые вам безразличны. А что, если нам взять и обменяться противниками? Вы улавливаете мою мысль?

— Боюсь, что не совсем.

— Человека легче поразить кинжалом, если он не знает своего врага. Что вы на это скажете?

— Понимаю. Меняем убийство на убийство.

— Сказано резковато, но, по сути, правильно. Я даю вам деньги и оружие, если вы в свою очередь принимаете на себя три обязательства. Во-первых, продолжить войну с Эль Мюридом. Во-вторых, в случае вашей победы отказаться от его имперских замашек. И в-третьих, говоря грубо, поработать для меня тайно ножом или выполнить иную работу, от которой я в силу своего положения должен держаться подальше.

Классический интриган, подумал Гарун. Ему всего-навсего хочется получить свою подпольную армию.

— Имеются у вас виды на трон Итаскии?

— У меня? Избави Бог, нет. И с какой стати? Я чувствую себя в безопасности, да и гораздо счастливее, управляя из-за кулис марионетками. Но мне кажется, у вас есть некоторые сомнения.

— Уж очень привлекательно все это выглядит. Слишком хорошо для того, чтобы быть правдой.

— С вашей точки зрения, возможно. Но вы слабо знакомы с итаскийской политикой и совсем не знаете меня. Я вовсе не говорю, что завтра вам придется начать резать глотки. Мы строим долгосрочные планы. Можно сказать — на всю жизнь. Вечный союз. За одно лето наших проблем не решить. И даже за десять лет. Проблемы останутся даже тогда, когда нам покажется, что мы достигли своих целей. Вы меня понимаете? Учтите, что я тоже рискую головой. Итак, предлагаю вам секретное соглашение. Если кто-то о нем пронюхает, то мне, учтите, ничего не известно.

Гарун знал, что может потратить всю жизнь, гоняясь за недостижимым. Старый колдун в разрушенной башне открыл перед ним множество вариантов.

Он обратился к своей интуиции, прислушавшись к тому, что нашептывает ему Невидимая Корона.

— Итак, я готов рискнуть. Мы заключаем договор.

— Навеки? Я слышал, что ваш отец был человеком слова.

— Да. А я сын своего отца.

Министр поднялся и протянул руку. Гарун ее принял.

— Только рукопожатие скрепляет наше соглашение, — произнес государственный муж. — О договоре будем знать лишь вы да я.

— И я, вне сомнения, не могу ссылаться на него в том случае, если мне потребуется судебный иммунитет.

— К сожалению, нет. Таковы правила игры. Но пусть вас утешит то, что и я лишен подобной привилегии.

Гарун, по правде говоря, не видел угрозы министру, но от комментариев воздержался. Как правильно заметил государственный муж, он был слабо осведомлен о политике королевства Итаския. Кроме того, это было единственное соглашение, которое ему удалось заключить на Западе. Нищим воротить нос не пристало.