Глен Кук - Огонь в его ладонях. Без пощады

Гарун внимательно посмотрел на Рагнарсона. В глубине души он опасался, что Браги прав. Мегелин бы с ним согласился. Но отец — ни за что. Каждый из них жил своими представлениями и воспоминаниями, сильно отличающимися друг от друга.

Да, мы действительно утратили свои иллюзии, думал он. Более того, он не был уверен в том, что эти иллюзии вообще существовали. Браги прав в одном: они не живут, а лишь стараются выжить, то и дело оказываясь в страшном сепараторе, отделяющим живых от мертвых.

Но Браги не мог понять одного: он, Король-без-Трона, не имеет права прекращать борьбу, пока узурпатор не свергнут. Зверь не может прекратить схватку. И он, Гарун бин Юсиф, ради успеха своей миссии готов пойти на все. Буквально на все!

Рагнарсон шел маршем на Хэлин-Деймиель. На землях, через которые он проходил, кипели весенние посевные работы. Ужас войны уже отошел в прошлое. Если и сохранился, то где-то вдали от этих мест. От оккупации этих мест войсками Эль Мюрида почти не осталось никаких следов.

В каждом городе здесь имелся свой миссионер, а в каждом административном округе — имам, задачей которых было обращение неверных. В некоторых случаях им, видимо, сопутствовала удача. Браги увидел множество новых храмов и молелен, выстроенных в соответствии с архитектурными традициями пустыни.

Сильнее всего оккупация повлияла на систему гражданского управления. В пустыне последователи Ученика в этом отношении начинали с нуля и теперь несли с собой свои новые концепции, игнорируя традиционные формы. Хотя феодальные структуры еще сохранялись, старая аристократия переживала явный упадок.

Мало кто приветствовал появление отряда Рагнарсона. Пропаганда последователей Ученика оказалась успешной. Обыватели были вполне удовлетворены порядками, царящими в Королевстве Покоя, или, в худшем случае, относились к ним индифферентно.

Рагнарсон подходил к бывшим границам владений Хэлин-Деймиеля, когда вернулся посланный им заранее курьер. Гонцу удалось прорваться. Сэр Тури Хоквинд сообщал, что согласен с избранной Гаруном стратегией.

Гарун и роялисты передвигались где-то южнее, и при этом шли быстрее, чем Рагнарсон. Им первым предстояло нанести удар по осаждающим Хэлин-Деймиель войскам. Рагнарсон же, подойдя с севера, должен был ударить вторым. Когда осаждающие сосредоточат усилия на отражении атак извне, Хоквинду предстояло совершить вылазку силами всего гарнизона.

Отряд, осаждающий Хэлин-Деймиель, был невелик, и его никак нельзя было отнести к лучшим частям войска Эль Мюрида. Он состоял в основном из местных рекрутов, пожилых бойцов или воинов, получивших ранения в других битвах… Его присутствие под стенами города имело скорее психологическое значение. Гарун рассчитывал, что разгром отряда Эль Мюрида будет иметь не столько военное, сколько политическое значение.

Еще не доходя до города, Рагнарсон начал встречать беглецов из числа осаждающих. Видимо, совместных усилий Гаруна и Хоквинда оказалось достаточно для того, чтобы снять осаду.

— Будь я проклят! — ворчал Браги. — Мы стерли подошвы до крови и все-таки опоздали. Ну, разве это справедливо?

Хаакен удивленно посмотрел на брата.

— Вознести хвалу небесам, недоумок, за то, что тебе хоть раз в жизни повезло, — с издевкой сказал он.

— С командиром так говорить не положено, мальчик.

— Сколько времени ты еще пробудешь командиром? — ухмыльнулся Хаакен. — Как только мы доберемся до города, ты опять станешь последней спицей в колеснице. Мы окажемся среди настоящих солдат гильдии. А в гильдии есть офицеры. Так что отвыкай от чепухи вроде: «Полковник Рагнарсон, сэр!»

Браги остановился. Отряд зашагал мимо него. Об этом он как-то не подумал. Рагнарсон не был уверен, что сможет снова влезть в шкуру капрала. Слишком долго он оставался на свободе и поступал так, как считал нужным. Молодой человек внимательно смотрел на проходящих мимо него воинов. Они не были настоящими наемниками, несмотря на развевающееся впереди колонны знамя гильдии. Лишь один из пятидесяти видел когда-либо Великий Крэг. Из роты Сангинета в живых осталось лишь шестьдесят семь человек. Теперь они были офицерами и сержантами, превратившись в становой хребет маленькой армии Рагнарсона.

— Ты что, намерен расти в чинах, торча столбом на дороге? — поинтересовался Хаакен.

— До меня только что по-настоящему дошло, как много воды утекло с того времени, когда мы покинули Великий Крэг.

— Море, — согласился Хаакен. И тут его вдруг осенило:

— А мы ведь не получили жалованья за три года! Ну и славно же мы проведем время, после того как они с нами рассчитаются.

— Если рассчитаются.

Весь мир в глазах Браги вдруг предстал в черном цвете.

Однако своей армии он не лишился. Когда он добрался до Хэлин-Деймиеля, Гарун и Хоквинд уже ушли дальше на юг, чтобы освободить Лебианнин, Симбаллавейн и Ипопотам.

— Полагаю, что их цель — отвлечь на себя как можно больше сил с севера, — предположил Браги.

Хаакена общая картина боевых действий не занимала: Все его внимание было обращено на город.

Осада была длительной и жестокой. Казалось, что какой-то злобный бог сгреб всех счастливых, благонравных и хорошо упитанных горожан прошлого и заменил их ордой отощавших нищих с жестким взглядом. Богатые торговцы, гордые ученые, банкиры и умелые ремесленники прошлого теперь жили на совсем другой земле, по которой уже не текли реки с кисельными берегами. На смену полной меда и молока жизни пришли голод, нищета и отчаяние.

— Что случилось? — спросил Рагнарсон у девушки не настолько запуганной, чтобы не разговаривать с чужаками. Но прежде чем она поняла, чего он хочет, ему пришлось спросить несколько раз, почему город находится в столь отчаянном положении, несмотря на то что военный и торговый флот Итаскии не прекращали снабжения города.

— У нас кончились деньги, — наконец ответила девушка. — Тогда они в качестве оплаты захотели получить наши музейные сокровища. Итаскийцы забыли, кто мы такие, — гордо произнесла она. (Жители Хэлин-Деймиеля с давних времен провозгласили себя хранителями западного искусства и культуры). — Поэтому они присылали нам еды ровно столько, чтобы мы не умерли от голода.

— Спасибо за объяснение. От этого, Хаакен, похоже, сильно разит политикой.

— Хм…

— Итаскийцы обескровили Хэлин-Деймиель сильнее, чем это сделало бы Воинство Света, разграбив город. Под видом бескорыстной помощи ослабили своего союзника. Хитроумно и жестоко.

— Почему ты так думаешь?

— Помнишь слова Гаруна о военном министре Итаскии? Он получил то, что хотел, позволив осаждающим погубить Хэлин-Деймиель. И все это время он, наверное, твердил послам, какое благородство Итаския проявляет, помогая их городу. Теперь понятно, почему Грейфеллз едва шевелился.