Андрей Смирнов - Владыка Ядов

Графиня долго молчала.

— Они самоубийцы? — Произнесла она наконец. — Они так быстро все забыли?

— Возможно, — Фарен пожал плечами. — Но нам-то от этого не легче. Одно донесение хуже другого…

Кивком головы он показал на отцовский стол, заваленный бумагами… Фарен все еще называл этот стол и кабинет «отцовскими», хотя уже было ясно, что теперь это — его стол и кабинет.

— Часть наших кораблей они захватили и теперь будут использовать их против нас. Они собирают большую армию — кланы, Ордена, королевская армия Энкледа, пираты с запада…

В этот момент раздался стук в дверь: слуги принесли чай. Накрыли столик, разложили приборы, разлили чай по чашечкам и ушли. Катеранский чай полагалось пить из крохотных чашек, которые можно было осушить (будь в них налита холодная вода, а не кипяток) за один-два глотка. Тиэна добавила себе капельку меда, Фарен положил половину ложки — он всегда был сластеной.

— Зачем дядя напал на них? — Спросила Тиэна. — Что он хотел?.. У нас ведь был мир… Или они опять что-то разграбили и требовалось преподать им урок?.. И эти демоны вдруг… твоего отца как будто ждали.

Фарен кивнул.

— Вот именно.

Она пила чай и смотрела на кузена, ожидая более подробного ответа. Фарен медлил, не зная, что говорить, а о чем умолчать. В конце концов, он решил рассказать все.

— Морхан уплыл с отцом, и, вероятно, погиб вместе с ним. Ты знаешь, что случилось с Анкалем?

— Скоротечная болезнь, — она внимательно посмотрела на третьего сына герцога. Допила чай. — Я слышала, он был… не в себе.

— Отчасти, так и было. — Фарен привстал, чтобы наполнить чашку кузины. Сделав это и вернувшись на свое место, он поставил чайник на стол и сказал:

— Я убил его.

— Что?!

— У меня не было другого выхода. Послушай… когда я приехал в Браш из своего поместья, прослышав о безумной затее отца, то надеялся еще застать его здесь и отговорить от атаки по острову. Увы, я опоздал. Отец и Морхан уже уплыли, поспешно собрав все корабли, что могли и толком даже не подготовившись к походу. Анкаль был здесь. Он руководил Брашем всего лишь два дня, но уже успел прикончить по меньшей мере двенадцать человек, большинство из которых занимало, скажем так, не самое низкое положение в замке. Он напал на меня и хотел убить. Мне пришлось защищаться. Мы разнесли несколько комнат этажом ниже. Стража благоразумно не лезла. Пайр пытался разнять нас — Анкаль сжег его так… так, как будто это был не человек, который когда-то качал его на руках, а надоедливая муха…

— Не может быть. — Тиэна покачала головой. Пайра она хорошо помнила. Когда ей было тринадцать, одна из фрейлин застукала ее в саду, целующейся с молодым рыцарем. Фрейлина рассказала отцу. Рыцаря отослали, а ее посадили под замок на три дня, на хлеб и воду. Еду ей приносил Пайр, и он, в обход приказа, каждый раз, украдкой, кроме хлеба и воды, брал с собой что-нибудь еще — пироженное, или куриную ножку, или кусок пирога…

— Я бы тоже не поверил. — Фарен мрачно кивнул. — Если бы не видел это собственными глазами… Я просил брата опомниться, спрашивал о причине атаки — он ничего не отвечал. Безумно улыбался и смотрел на меня так, как будто я был его смертельным врагом — хотя перед тем мы не виделись, наверное, с полгода и расстались как обычно… В общем, мне пришлось защищаться... О настоящих причинах его смерти не стали объявлять публично, но в письме, которое я отправил королю, все события изложены точно.

— Почему ты не пленил его? — Спросила Тиэна.

— Потому что он чуть не убил меня. Он закончил Университет, как и мы с тобой, и всегда имел самые лучшие оценки по боевому чародейству.

— Понятно… — Тиэна обхватила чашечку своими тонкими пальцами так, как будто хотела согреться. С Анкалем у нее были не такие хорошие отношения, как с его младшим братом, но смерти ему она бы никогда не пожелала. Последний раз она видел его более шести лет назад, но до сих пор хорошо помнила: среднего роста, с изящной бородкой, всегда безупречно одетый, надушенный, остроумный, любимец женщин… и мужчин. Ходили слухи, что он очень любвеобилен и не особенно разборчив в связях.

— В темнице обнаружилось множество людей. — Продолжал Фарен. — И ни одного — по хоть сколько-нибудь разумным причинам. Я вытащил их оттуда. Половина оказалась больна странной хворью, от которой тело покрывается язвами и гниет, а кровь становится густой и дурно пахнет. Та же болезнь поразила и других людей в крепости — кого-то в большей мере, кого-то в меньшей. Более того, этим же оказался поражен и мой брат — я знаю это, потому что осматривал его тело после смерти. Определить, что это такое, нашим лекарям не удалось. Я сам изучал кровь больных в лаборатории и, уверяю тебя, видел такое впервые. Все это было больше похоже не на болезнь, а на редкий яд.

— Что за яд?

— Мне не удалось точно определить его вид, но зато я выяснил, когда они были отравлены. Пятого сентября, в тот самый день, когда отец вдруг объявил о рейде на север и стал созывать вассалов.

Тиэна поставила пустую чашку на стол и он вновь налил ей чаю — а заодно и себе.

— Ты выяснил, что произошло в тот день? — Спросила молодая графиня.

Фарен отрицательно покачал головой.

— Не знаю. Но очень хотел бы знать. Отравлены оказались все, кто был в этот день в крепости во второй половине дня — тех, кто отбыл утром или прибыл уже не следующий день, хворь не коснулась. Замок огромен, тут три колодца и две кухни, солдаты, слуги и придворные питаются отдельно друг от друга. Не думаю, что дело в еде или в питье… разве что кто-то отравил сразу все три колодца. Все это больше напоминает какую-то извращенную магию. Еще я выяснил, что заболели и передохли почти все животные — лошади, собаки, куры, овцы… большую часть из них заменили еще до моего приезда.

— Предположу, что ты попытался проверить свою теорию насчет извращенной магии. Удалось что-нибудь узнать?

— Я провел несколько церемоний, но ясновиденье ничего не дало. В одном случае вода в чаше стала темной и мутной, а вонь от нее поднялась такая, как от отхожего места. В других случаях я просто ничего не увидел. Ясно одно: что-то произошло в этот день, и оно повлияло на всех по-разному, но в наибольшей мере — на моего отца и братьев. Я опросил людей и узнал, что отец и Морхан также вели себя до отплытия… не слишком-то разумно. Они упрятали кучу людей за решетку по совершенно надуманным причинам, а иногда и вовсе без причин.

— Ты думаешь, эта болезнь… или яд… или порча… как-то повлияла на них таким образом, что они потеряли разум и поэтому решили атаковать северян? — Спросила Тиэна, посмотрев кузену в глаза.

— Думаю, они утратили не столько разум, — ответил он, — сколько волю. Я полагаю, что некая сила поработила их и заставила предпринять эту атаку, а затем она же уничтожила атаковавших. А язвы и гниение тел — побочный эффект от присутствия этой силы.