Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

А еще — сонником она называлась за сильное снотворное действие. Два глотка — и спишь, как убитый. Это что же… в эль ее специально добавляют?

Зачем?

Колин как раз встал налить себе кружку… и я предупреждающе забарабанила лапами по столу. Даже морковку бросила.

Ну обрати же внимание, балбес!!!

Обратил.

Задумался, посмотрел на меня, на кружку в своих руках, опять на меня, раздувшуюся аж в мохнатый шарик…

— что‑то не так?

Я забарабанила еще активнее. Колин посмотрел на меня, на кружку в своих руках… догадайся!!!

НУ!!!

И пнула лапами кувшин. Тот покачнулся, глухо плеснул…

К чести Колина — тот не стал орать, чтобы я провалилась, а принюхался.

— не чувствую, но беспокоишься ты точно не просто так. Отрава?

Я еще раз боднула кувшин, уже посильнее. Что я тебе должна ответить балбес!? Я — ЗАЯЦ!!! Мне человеческую речь понимать не положено!

Но Колину хватило. Эль из кубка отправился за окно, а потом он побледнел.

— Мои люди…

Подхватил меня на руки, потом одумался, опять отпустил на стол…

Кольчуга обняла худенькие мальчишеские плечи. Меч на поясе, ножи на перевязи, плащ сверху, чтобы всей сбруи видно не было — и только потом меня взяли на руки.

— Пойдем, посмотрим, как там у Шакра дела…

По лестнице мы спустились беспрепятственно, а вот потом…

Дела были плохи. Весь эль в кувшинах был отравлен — и половина людей уже приложилась. А сонник действует… около получаса у нас еще есть. Потом солдаты заснут, где стоят — и это я отлично знала. Противоядие?

Нет.

Точнее, оно есть, но мне его сделать и не из чего, и негде…

— что случилось, лойрио?

— Зайка беспокоится. Кажется, вас отравили…

Шакр покачал головой.

— Э, нет. Вот амулет на яды, их там точно не было.

Я скривилась. Идиоты. Продают таким жабьи камни, якобы из жабьих голов вынутые — и что? Да на такие амулеты даже маги не замахиваются — потому как не реально. Можно распознать десяток, от силы два десятка ядов, а потом… да люди и половины не знают. И травить можно по–разному.

— Не яд? Но тогда… снотворное?

Шакр побледнел, хотя на его продублённой всеми ветрами коже было и не слишком заметно. И выдохнул.

— а ведь и верно…

Колин.

Устал я зверски и жрать хотелось. Нет, не кушать. Именно ЖРАТЬ. И спать. Но ничего‑то мне не удалось. Когда я понял, что зайка беспокоится не просто так, мне чуть дурно не стало. Мои люди… у них‑то такого полезного зайца с собой нет. Очень полезного, чего уж там. Я знаю, что собак натаскивают на некоторые яды, а у одного трайши были несколько ручных крыс — и он на них пробовал еду, не отравлено ли. Оказывается, зайцы тоже это умеют, хотя что удивительного? Чутье‑то звериное. Натаскать на яды — и жить спокойно, нет, ну кто тот умелец, который ее дрессировал? За такого золотом заплатить не жалко!

Понимая, что моих людей могли перетравить, я не бросился опрометью из комнаты. Я вооружился, взял с собой все самое ценное — кошель сунул в карман, завернулся в плащ и пошел к своим людям. Все были живы и на ногах, но стоило мне опустить зайку на стол, как та раздулась мало не вдвое, взъерошила мех, боднула головой кувшин — одним словом, повела себя так же, как и в моей комнате.

Шакр забеспокоился, я честно ответил ему, а потом до нас обоих дошло.

Два болвана!

Конечно, нас не надо травить ядом. Подсыпать сонного зелья — и брать тепленькими. Тут‑то и можно будет несчастный случай обустроить, мы ж сопротивляться не будем, а то и допросить кого…

Интересно, сколько у нас еще времени?

Шакр оглядел отряд. Вроде как все держались на ногах, только проныра Клим, прозванный так за привычку всюду лазить, потирал лоб.

— Пил? — резко спросил Шакр.

Клим кивнул.

— кто пил много, кто мало?

Солдаты уже осознали, что происходит, поэтому никто не скрывал.

Пили все, но кто‑то меньше, а тот же Клим успел осушить три кубка — и его неудержимо клонило в сон. Мы с Шакром переглянулись.

— Снотворное, — кивнул старый вояка. А ведь…

Мы переглянулись. Что было выгодней? Сейчас взять хозяина в ножи — или подождать, пока спящих придут резать?

Мы с Шакром быстро сошлись на втором варианте. Сейчас неизвестно, сколько у него человек, где они, как вооружены — стоило рассчитывать на самое худшее. А вот когда они решат нас тепленькими взять…

Почему нет?

— я проведаю Аделию, — решил я. — А вы пока тут 'перепейтесь' до потери сознания.

Шакр понятливо кивнул, и я направился наверх, к 'невесте'. Аделия уже приняла ванну и смотрела на меня своими громадными карими глазищами. На миг в груди даже что‑то дрогнуло… немного. Если бы не та лесная девушка, в Аделию можно было бы влюбиться. Но не сейчас…

— Будь готова к драке, — и я принялся объяснять ситуацию.

Лайри Аделия Каренат.

Какой же он красивый. Эти глаза синие, как небо в ясную погоду, смотрела бы и смотрела…

А Колин плотно прикрыл дверь и заговорил о страшных вещах. Кажется, нас собирались убить. То есть — его.

Я прикусила губу.

— Ты хочешь сказать, что меня могут…

Вместо ответа Колин спустил с руки этот комок белого меха. Зайчиха спрыгнула на стол, обнюхала принесенную мне пищу (я пока к ней не прикоснулась, хотелось смыть грязь) и злобно зафырчала на кувшин с легким ягодным вином. Колин потрепал зверушку на голове и взял обратно на руки.

— Вот тебе и ответ. Снотворное.

— А ты уверен…

— У меня очень умная зайка, — парень смотрел серьезно.

Вообще я должна была быть благодарна этому комку белого меха, но раздражение поднималось волной.

На эту зайчиху он смотрел тепло, искренне, с симпатией. А я… я всего лишь обуза на его шее.

— что я должна делать?

— Оденься, будь наготове. Запри дверь, открывай только своим.

Я кивнула.

— Я все сделаю. Береги себя…

Синие глаза блеснули. Колин мягко улыбнулся.

— У меня нет никакого желания умирать, честное слово. Я буду рядом.

Я кивнула и смотрела, как за ним закрылась дверь. Ах, если бы Ланкорат признал меня…

Дочь трайши, пусть и признанная — вполне достойная пара для лойрио. Если бы…

Зая.

Я удобно устроилась на кровати и прислушивалась одним ухом к Колину, а вторым — к шагам за дверью.

— как только решат, что мы заснули — попытаются перерезать. Я только одного не понимаю — почему не яд? Было бы легче…

Я тоже не понимала. Что яд, что снотворное — достать несложно, но первое действует наверняка. С другой стороны, яд штука такая — человека может стошнить, может пойти реакция, кто‑то может умереть сразу, они ж на всех действуют с разной силой. А снотворное такой резкой реакции не дает. Усыпить и перерезать.

— или кого‑то надо взять живым? Меня?

И такое может быть. Что делать‑то будем?