Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

— что?!

Я аж задохнулась. Да как он смеет?! Негодяй!

— что слышала. Вот что ты хорошего сделала? Да, ты не выдала меня своему отцу — спасибо. Но это от тебя ничего не потребовало. Ни сил, ни чего‑то другого. И спроси себя — ты не выдала меня чтобы помочь мне — или чтобы навредить сестрам? Как же, тебя выдают замуж за негодяя, а одна из них получает меня.

— Да как ты смеешь!?

Не то, чтобы он был сильно неправ. В тот момент я так не думала, очень хотелось отцу насолить. Но это в тот момент. Уже потом мне понравился Колин, потом…

— Смею. Потому что ты принялась меня преследовать. Упорно. Я старался дать понять, что между нами возможна только дружба — ты меня не слышала. Вот как и что тебе еще сказать? Я уже высказывался и не раз, но ты меня не слышишь. Ты не желаешь меня услышать, тебе важнее то, что ты себе придумала. А я… мое мнение вообще не учитывается. Я не желаю себе такую жену. Я хочу крепкий тыл, а не акулу в ванной.

— Все сводится к твоей нелюбви и моему характеру? — решила зачем‑то уточнить я.

— к твоей склонности предавать. Если Шакр мне предан — то он мне и служит. А ты, если тебе это выгодно, будешь подпевать любому. Хоть Рылу, хоть Мылу…

— Тварь!

Я вылетела из конюшни и попыталась отдышаться за углом, где меня никто не видел.

Ты меня не хочешь, так?

Ты готов спать со служанкой, но не со мной?

Ты считаешь, что я подлая предательница?

Тогда мне и жалеть тебя незачем.

Ты поплатишься за свои поступки, клянусь!

Райшен.

Я бежал по следу.

Я знал, куда идти. Заюшка не следовало забирать с собой мое семейное кольцо. С другой стороны — если она так сделала, она надеется на примирение?

Наверняка.

Ну глупо же!

Все из‑за какой‑то ерунды! Как это похоже на женщин — придавать столько значения пустякам!

Ну, погулял я немного, так это же мелочи. Я обязательно найду Заюшку и все ей объясню. И она вернется в лес.

И все равно она заяц…

И наши дети могут быть зайцами?

Разве это важно?

Ну… не хотелось бы. С другой стороны — я сильный и умный, дети обязательно пойдут в меня. В крайнем случае — перетерпим.

Нуу… зайцы — они же слабые. Хрупкие… да нет!

Это просто единичный сбой. Иногда бывает, что и оборотень рождается нежизнеспособным. Но я же все равно люблю свою девочку! Она такая красивая, ни у кого другого такой жены не будет. Точно.

Я обязательно найду ее и заставлю себя выслушать. Она поймет. Она ведь меня любит, а если любишь — все простишь. Тем более то, чего и не было‑то толком.

Лайри Аделия Каренат.

Было уже ближе к полуночи, когда я постучалась в покои лойрио Ройла.

Открыл он не сразу — и я увидела, что он серьезно пьян.

Но не уходить же теперь?

Вот еще…

Попробуем пробиться к его уму.

— лойрио, вы разрешите мне войти?

Мужчина чуть пошатнулся, сфокусировал на мне взгляд — и кивнул.

— П–проходите. Выпьете со м–мной?

— Нет, — я волновалась и непритворно. — Мне надо с вами поговорить!

— О чем?

— Дайрин действительно ждала вашего ребенка?

Ройл шарахнулся сначала от меня, а потом ко мне. Схватил за плечи, встряхнул.

— откуда ты это узнала!? Ну!?

Я зашипела.

— лойрио, мне больно!

— ну!?

— отпустите!!!

И оказалась почти отброшенной в кресло. Ройл навис надо мной, дыша в лицо винным перегаром.

— Говори…

Почти рычание. Я съежилась в кресле.

— я подслушала, как они говорили об этом.

— кто?!

— Колин и Шакр!

— Да?!

Ройл сделал шаг назад, плеснул себе вина.

— И что же они говорили? Рассказывай, девочка!

Я вздохнула.

— Я случайно услышала. Шла к Колину, а они у него разговаривали…

— О чем!?

— Шакр сказал, что Дайрин беременная от вас. А Колин сказал, что вы убили его мать и потому и вам счастья не видать.

— Вот как?

— Шакр тогда сказал, что послушается своего лойрио, но что ему делать — не знает. А Колин сказал, что надо последить за девкой, когда на от вас уходит. И подкараулить ее, да научить уму–разуму.

— Вот как?!

Я закивала.

— А что еще ты слышала?

— больше ничего. Но на Шакра натыкалась пару раз. И он определенно следил за Дайрин….

— Да, она мне говорила… с–суки!

Я с удовольствием смотрела на Ройла.

Бледный, злой, глаза горят… это и требовалось?

Теперь последний штрих.

— лойрио, умоляю защитить меня! Если Колин узнает, он ведь…

Ройл чуть выдохнул.

— Не волнуйся, девочка. Я позабочусь о тебе…

Я вытерла слезинку. Плакать по необходимости нас мать обучила еще давно, спасибо, мамуля…

— я понимаю, что вы предложили мне помолвку из жалости, я благодарна за нее… наверное, мне лучше будет уехать. Я понимаю ваше горе…

Ройл шагнул вперед, ко мне, тяжелые руки сомкнулись на плечах.

— Аделия, я не отказываюсь от своих обещаний. Лайри, я прошу вас стать моей женой — еще раз.

Я опустила ресницы.

Теперь надо поломаться минут пять, только осторожно, упирая на его потерю — и кивнуть.

Как же легко управлять мужчинами!

Колин.

Ройл был весь черный, как туча. А за завтраком объявил, что отвезет тело Дайрин к ее родным и похоронит там. Она‑де так хотела.

Удивительным было, что Аделия не сказала ни слова на этот счет — уже нарвалась? Если что‑то не нравилось Ройлу, он становился совершенно бешеным. Орал, швырялся вещами — я помню.

Хорошо помню, как боялась его мама и как пряталась от него в потайном ходе.

Ты мне за это ответишь, мразь!

А пока…

— а визит короля? — возмутилась лайри Элерия.

— Я приеду через два дня, — отрезал Ройл.

— Но…

— Забираю с собой десяток людей — остальные останутся в замке…

Почему‑то я так и понял, что именно тот десяток, который состоит из пиратов. Впрочем, никто не плакал. Аделия даже ручкой помахала со стены, а когда Ройл уехал — развернулась да пошла к себе. Со мной она не разговаривала, демонстративно не замечая — ну и пес с ней.

Меня все равно никто не волновал, кроме моей любимой девочки.

Мой боевой заяц.

Зая.

Откуда взялся этот слуга? Только что Колин спускался к ужину, держа меня на руках — и вдруг вырос, как из стены.

— Лойрио, ваша мать жива.

Юноша как на стену налетел.

— Что?!

— я не мог подойти к вам, пока Ройл был в замке.

— я тебя тут не видел.

— я не служу здесь. Я… наказан.

Боится, но не врет. Это я определила точно.

— За что?

— За трусость. Из боя сбежал, меня лойрио из замка выгнал. Сказал, что я трусливая крыса и место мне в крысиной норе.

— И чего ж ты не ушел?

— Я бы ушел, да кому я на одной ноге нужен? Да и лоцман я неплохой, но по здешнему побережью, другое же не знаю… Семья, опять же, дети…

Действительно, одной ноги у мужчины не было. Искусно вырезанная деревянная с настоящим башмаком, надетым на нее.