Майкл Муркок - Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.

— Спи, Рекнер!

Рекнер рухнул на землю, его люди, ругаясь, бросились к нему, потом остановились, когда Оладан вновь поднял руку.

— Бойтесь моего могущества, негодяи, потому что Оладан — сын волшебника.

Разбойники заколебались, глядя на своего распростертого на земле главаря. Хокмун в изумлении смотрел на это крохотное мохнатое создание, которое повелевало разбойниками, потом быстро нырнул в пещеру и увидел, что шпага его, или вернее, меч, оказались на месте. Он быстро застегнул пояс, к которому было прикреплено его оружие, включая и кинжал, выхватил меч из ножен и вернулся к Оладану. Чуть скривив губы, тот пробормотал уголком рта:

— Захватите все свои припасы. У подножья горы стреножены их лошади. Нам придется ими воспользоваться, потому что Рекнер может проснуться в любую минуту, а после этого мне уже их не удержать.

Хокмун вернулся в пещеру за своими сумками, и они с Оладаном принялись пятиться с холма, иногда оскальзываясь на мелких камешках. Рекнер зашевелился. Он застонал и сел. Люди его наклонились, помогая ему подняться.

— Скорее! — крикнул Оладан и повернулся, бросившись бежать.

Хокмун последовал его примеру и у подножья холма увидел, к своему удивлению, не лошадей, как ожидал, а с полдюжины козлов размером с небольших пони, на каждом их которых лежало седло из овечьей шкуры. Оладан вскочил на ближайшего и протянул уздечку другого животного Хокмуну. На секунду герцог Кельнский замер в нерешительности, затем натянуто улыбнулся и вскарабкался в седло. С холма к ним бежали Рекнер и его люди. Ударом меча Хокмун перерубил привязи оставшихся животных, и те разбежались в разные стороны.

— За мной! — вскричал Оладан, понукая своего козла идти к горной тропинке.

Но люди Рекнера уже достигли Хокмуна, его ярко сверкающий меч отражал удары их коротких шпаг. Одного разбойника он убил ударом в сердце, второго ранил в бок, Рекнера уложил на землю просто ударом кулака, а потом подхлестнул козла, который странными прыжками бросился за ускакавшим вперед человечком. Ругань и рев разбойников остались позади.

Козел двигался прыжками, и с непривычки у Хокмуна заболели все мышцы, но тем не менее они быстро добрались до горной тропинки, ведущей вниз, и ехали по ней вокруг горы, а крики разбойников слышались все глуше. С победной усмешкой Оладан повернулся к Хокмуну.

— Вот нам и есть на чем ехать, лорд Хокмун, а? Даже легче, чем я предполагал. Добрый знак! Следуй за мной. Я выведу тебя на дорогу.

Не желая того, Хокмун все же улыбнулся. Компания Оладана была ему приятна, а его любопытство в отношении этого крохотного человечка вместе с растущим, уважением, которое он начал к нему испытывать, почти заставили его забыть, что именно он был причиной его неожиданных неприятностей.

Оладан настоял на том, чтобы ехать с ним несколько дней, пока он не проведет Хокмуна через горы. Когда горы кончились, он остановился неподалеку от большой желтой долины и, указав на нее, сказал:

— Вот туда вы должны ехать.

— Спасибо тебе, — ответил Хокмун, глядя уже в направлении Азии. — Мне очень жаль, что мы должны расстаться.

— Ага! — улыбнулся Оладан, ероша рыжий мех на своем лице. — С этим я согласен. Ну, ладно, поехали, я составлю вам компанию через эту равнину, чтобы не было вам скучно.

И с этими словами он подстегнул своего козла, понукая его идти вперед.

Хокмун засмеялся, пожал плечами и поехал следом.

Не успели они доехать до долины, как пошел дождь, и козлы, что так хорошо передвигались по горным тропинкам, не умели идти по ровной мягкой земле и потому несли их вперед очень медленно. Они путешествовали примерно месяц, плотно заворачиваясь в плащи, дрожа от сырости, которая, казалось, пронизывала до костей, и у Хокмуна часто болела голова. Когда в ней начинало пульсировать, он не мог разговаривать с веселым Оладаном, а обхватывал голову руками и его измученные глаза на бледном лице ничего не видели в такие минуты. Он знал, что там, в Замке Брасс, жизненная сила Черного Камня ломает постепенно те цепи, которыми сковал ее граф Брасс, и Хокмун отчаялся увидеть Ийссельду вновь.

Дождь все шел, дул холодный ветер, и сквозь пелену воды Хокмун видел перед собой все ту же равнину, на которой изредка попадались кривые деревья. Он не знал, где они находятся, потому что почти все время облака закрывали небо. Единственной грубой вехой был кустарник, неизбежно росший с наклоном на юг. Хокмун никак не ожидал, что на Восток так далеко простирается земля, и он понял, что ее однообразие — результат того, что произошло когда-то в Трагическое Тысячелетие.

Хокмун откинул с глаз мокрые волосы и ощутил твердую поверхность Черного Камня, вросшего в его голову. Он задрожал, поглядел на мокрое жалкое лицо Оладана и отвернулся. Впереди виднелась темная линия, может быть, лес, где они смогут укрыться от дождя. Раздвоенные копыта козлов с трудом ступали по мокрой травянистой почве. Висок у Хокмуна начало дергать, и он вновь ощутил тупую боль в мозгу и тошноту. Он судорожно вздохнул, прижав ладонь к голове, а Оладан взглянул на него с глубоким сочувствием.

Наконец они достигли леса. Деревья были невысокими, причудливой формы. Здесь они продвигались вперед еще медленней, объезжая большие лужи, наполненные темной водой. Стволы и ветви деревьев были покалечены, они стлались по земле, а не возвышались над ней. Кора была темной или темно-коричневой, а листвы в это время года не было вообще. Несмотря на это, лес казался густым и пробираться сквозь него было чрезвычайно трудно. В неглубокой канаве, которая как бы защищала деревья, блестела вода.

Копыта козлов вязли в грязной воде, когда они въехали в лес, низко наклоняясь, чтобы не касаться ветвей. Даже здесь почва была болотистой, и у оснований деревьев собирались лужицы воды. Искать убежища от дождя здесь не было возможности.

В этот вечер им удалось разбить лагерь на относительно сухом месте, и хотя Хокмун и сделал попытку помочь Оладану разжечь костер, он вскоре был вынужден прилечь, опершись спиной о ствол дерева, тяжело дыша и хватаясь временами за голову, пока крохотный человечек справлялся со всеми делами.

На следующее утро они продолжили продвижение через лес, и Оладан вел козла Хокмуна в поводу, потому что герцог Кельнский лежал в седле на шее животного. Поздним утром они услышали голоса людей и повернули в их направлении.

Это был караван, с трудом пробиравшийся по грязи и воде через лес. Около пятнадцати фургонов с намокшим шелковым верхом красного, желтого, голубого и зеленого цветов. Мулы и быки с трудом тащили фургоны, оскальзываясь в жидкой грязи, и мышцы их напрягались и перекатывались под кожей, когда погонщики хлестали их бичами или погоняли вперед бранью. У колес фургонов потели другие люди, помогая их вертеть, а сзади тоже толкали изо всех сил.