Кэйтлин (СИ)

Вылезла, вокруг темно (только сквозь большие щели старого дровяного сарая пробивается дневной свет), вся мокрая и вонючая, как скунс. Сзади раздался какой‑то шорох, я, моментально похолодев, замерла, прислушиваясь, неужели нашли??? Нащупала нож, закрепленный на ноге, вот и пригодится умение драться с завязанными глазами. Снова шорох, я пригнулась, едва заметное движение воздуха мазнуло по щеке, сейчас, еще секунда и…

— Кэт, котенок, — едва слышный шепот и у меня подкашиваются ноги от внезапного облегчения, с тихим воем опускаюсь на пол.

— Кэти, ты что? — Дэн подхватывает меня на руки и прижимает к себе. — Ты ранена? Что с тобой?

— Дэн…как же ты меня испугал, я уже готовилась драться…и умереть.

— Не смей так говорить, никогда, слышишь! — Он стискивает меня так, что еще чуть, и у меня затрещат ребра. — Я никому не позволю ничего с тобой сделать, никогда.

— Откуда ты здесь, — я начинаю приходить в себя, — ты же должен быть на базе? Как Грин, он успел? А Кайл, его спрятали?

— Сколько вопросов, котенок. Все в порядке и с твоим ненаглядным Грином и Кайла Морган увез на базу. Волки носятся по всему городу, пытаясь отыскать хотя бы тебя, так что мы сейчас уходим отсюда. Я привез тебе переодеться, возле двери стоит канистра с водой, ополоснись, переодевайся и быстрее. Нужно отсюда убираться.

— Дэн, я начинаю сердиться, — почему ты здесь?

Он мнется, потом вдруг прижимает меня к себе и шепчет на ухо:

— Я не мог ждать тебя там, просто не мог. Я с ума сходил, представляя, что они тебя поймают, или еще хуже, ты разобьешься. Я торчал в городе, отслеживая сообщения моих ребят, как только Поль отчитался, что ты оставила мотоцикл им и ушла в канализационный люк, я рванул сюда, чтобы помочь.

Вот что ты будешь с ним делать! Нет, я понимаю его, возможно, зная, где он и что ему угрожает, я бы тоже не смогла сидеть на месте. Но…я давно уже не ребенок, столько времени потратила на то, чтобы научиться давать отпор. Тогда, зачем он меня все время продолжает опекать!? Хотя…мне приятно, правда. Видимо, прорывается еще детская тоска и мечта о защитнике, о том, кто придет и сможет защитить нас с мамой и нам не придется больше убегать. А Дэн из таких. Он никогда не бросит, он всегда будет рядом и поможет, он будет заботиться о семье, защищать ее даже ценой собственной жизни.

И пусть он не так красив, как Карл, или не так образован, как Лео, но он надежный, и самое для меня главное — для него на первом месте всегда буду я, я и наши дети. Не работа, не бизнес, не исследования, а я, это ощущалось и чувствовалось во всем — во всех его поступках, действиях, заботе обо мне.

Пока думала, успела ополоснуться, переоделась: джинсы, майка, сверху теплая толстовка, волосы убрала под капюшон, темные очки на нос — все, я готова.

— Кэт, я сейчас иду к машине, она стоит за углом, ты идешь после, незаметно проскользнешь в заднюю дверь и ляжешь на пол за передними сидениями. Мы уезжаем из города.

— А куда? На базу?

— Нет, это сюрприз, — он мимолетно прикоснулся рукой к моей щеке и невесомо погладил ее.

Да, опять сюрприз, на этот раз мы прилетели на Гавайи. Боже, какое счастье! Солнце, вокруг улыбающиеся лица, какие‑то парни и девушки танцуют прямо на улице и никому нет никакого дела до нас. Не нужно все время быть настороже, оглядываться, ловить и запоминать взгляды, людей, подмечать движения, жесты, держать все под контролем. Мы одновременно и среди людей в толпе, и совершенно наедине, вдвоем. Это лучшее, что я могла бы сейчас желать.

— Дэн… — оборачиваюсь к нему, — спасибо!!!

Первые несколько дней я спала, просыпалась, что‑то быстренько ела и снова засыпала, как хомяк, ей — богу. То ли организм так отреагировал на стресс, то ли вокруг была такая атмосфера, что я впервые за свою жизнь смогла расслабиться и довериться миру, но спала без всяких сновидений, как убитая.

Каждый раз, когда я открывала глаза, Дэн сидел возле моей кровати, то что‑то читая на ноуте, то просто думая о чем‑то, но всегда был рядом. И только на четвертый день к вечеру, открыв глаза, я поняла, что все, выспалась. Бунгало, которое снял Дэн, стояло особняком, последнее на этом пляже в самых кустах, так что мы были как бы отрезаны от общей жизни. Я прогулялась к океану. Черное, опрокинутое, висящее прямо над головой (кажется, руку протяни и достанешь) небо. Зеркальная гладь океана слегка колышется и вместе с ней колышутся отраженные звезды, лунная дорожка убегает к горизонту, и тишина, потрясающая тишина вокруг — теплая, мягкая, безопасная. Погуляла по берегу и вернулась, как вовремя — Дэн уже стоял на пороге, пытаясь отыскать меня взглядом.

— Голодная?

— Нет, Дэн, пошли купаться? Пойдем, там так здорово…

Он улыбался расслабленной улыбкой человека, который больше никуда не спешит и ничего больше не желает.

— А спать ты больше не хочешь?

— Нет, кажется, выспалась. Сколько дней я уже в спячке?

— Четыре. Ничего, Кэт, это стресс. Зато теперь ты отдохнула. Пойдем, я там собрал какие‑то твои вещи, нужно разложить, и да, купальник лежит сверху, — я взвизгнула и повисла у него на шее.

— Я мигом, только переоденусь.

Купались мы долго. Сначала плавали наперегонки, потом лежали на воде и рассматривали звезды. Под конец Дэн начал нырять, решив, что мне нужно обязательно подарить красивую ракушку, а я смеялась, потому что в той чернильной темноте, что нас окружала, не то что ракушку, своих рук не было видно. Вернулись глубоко за полночь, поужинали и Дэн рухнул спать, а я, взяв ноут, решила покопаться в новостях.

Не найдя ничего интересного, вскоре тоже уже спала. Так и потянулись дни наших неожиданных каникул, Морган нас не беспокоил и мы с полным на то правом бездельничали, наслаждаясь отдыхом.

С утра мы либо катались на лодке, которую Дэн взял напрокат, либо я училась кататься на доске, а Дэн терпеливо помогал мне, либо уезжали на другой остров и просто бродили в толпе, радуясь всяким мелочам. Иногда мы собирали с собой корзинку с едой и уплывали на небольшой остров недалеко от нас, ныряли с аквалангом или просто валялись на песке, разговаривая обо всем на свете. Только вскоре я заметила, как аккуратно Дэн обходит темы о своем прошлом, он менял тему, стоило только спросить его о его детстве или юности. Я сначала не обращала внимания, потом насторожилась, а потом, не выдержав, прямо спросила, почему он избегает рассказывать мне о себе. Не доверяет?

Надо было видеть, как поменялось выражение лица Дэна. Сначала он оторопел, затем нахмурился, а потом и вовсе стал отстраненно вежливым и чужим.

— Дэн, что случилось? — я разволновалась.

— Ничего, все хорошо.

— Я вижу, как все хорошо. Почему ты становишься таким…далеким и чужим, когда речь заходит о том, чтобы рассказать что‑то о себе?