Юрий Иванович - Становление Империи

– Назар Аверьянович, воин всегда должен при себе иметь своё лучшее оружие и быть готовым к разным неожиданностям. Тем более что темно, да и прикрываем мы арбалеты своими телами. Не выставляем напоказ. Пока…

Тем временем празднующий день рождения Павел Сергеевич заглянул на ту сторону и начал хорошо слышимый остальным разговор:

– Добрый вечер, сударыня!.. Судари! Заблудились или кого ищете?

– Такие, как мы, не заблудимся! – последовало высокомерное заявление женским голосом. – Позови-ка немедленно своих хозяев!

Услыхав, как по-хамски начала разговор неизвестная дама, Наталья Ивановна устремилась в сторону ворот. Похоже, хотела в ответ нагрубить, чтобы и с её супругом общались вежливей. Но тот и сам за себя умел постоять:

– У свободного человека хозяев не бывает. Ну а с теми, кто даже здороваться вежливо не умеет, представители нашего рода вообще не общаются.

Сказал это, развернулся и начал уходить. Это подействовало должным образом: женский голос стал сразу душевным, милым, радостным и чуть ли не восторженным:

– Прошу меня простить! Сударь! Добрый вечер! Я просто не узнала вас в темноте! Да и не ожидала, что сам глава рода станет открывать нам ворота в такое позднее время. Ещё раз примите тысячи моих самых искренних извинений!

Словно в сомнениях, представитель Атлантов застыл на месте. А потом указал на очевидное:

– Ничего я вам не открывал, и открывать не собираюсь…

– Ну как же, Павел Сергеевич! – неслись восклицания. – Я ведь Эмма! Неужели вы меня не узнаёте?! – и кому-то рядом с собой: – Осветите меня лучше!

К тому моменту рядом с супругом уже и Наталья встала. Она первая узнала прибывшую:

– Конечно, узнаём! Но это не повод для длительного разговора. Тем более что наш сын категорически запретил какое-либо общение с тобой.

– Как же так?

– Утверждал, что от тебя надо держаться подальше во избежание крупных неприятностей. И вообще, прошу нас не беспокоить: сейчас у нас торжественный банкет по случаю дня рождения.

– О-о! Как здорово! – радовалась Эмма. – Неужели это мой супруг, Чингачгук Атлант празднует?

Все земляне, подтянувшиеся на пандус, не сдержались от смешков. Они никак не могли привыкнуть, что Борис Ивлаев здесь придумал себе настолько дикое, несуразное имя. Помнили они и про то, что Эмма Гентлиц чуть ли не первая наследница своего рода. И она несколько дней буквально терроризировала Бориса, заставляя играть роль суженого. Это ей требовалось для устранения проблем по службе наёмницей и в отношении с родственниками.

Знали земляне и другую тайну, о которой даже не догадывалась строптивая и наглая девица. Но пока о ней ни словом не обмолвились. Ну, разве что после смешков все многозначительно и озадаченно посмотрели на враз покрасневшего Феофана.

После чего Наталья Ивановна строго стала отчитывать позднюю гостью:

– Мой сын никогда не был твоим супругом и уже не будет.

– И сегодня я праздную свой день рождения! – добавил с гордостью её муж.

– О-о! Поздравляю своего свёкра от всей души! – продолжала девушка тем же тоном. – И тебя, дорогая свекровь, поздравляю! Надеюсь, что и меня как мать вашего будущего внука вы тоже за банкетный стол позовёте. Тем более что я не одна, со мной имперский пристав с подтверждением о моей беременности. По закону, вы теперь обязаны меня принять в семью до появления ребёнка, содержать и оберегать.

После такого спича обитатели башни уже совсем иными взглядами уставились на Феофана. А Иван, невидимый прибывшей компании, похлопал приятеля по спине и сочувствующе шепнул:

– Вот ты и влип, дружище! Крепись!.. Но лучше всего – помалкивай! Тебя никто ни в чём не заподозрит.

Но неожиданно для всех художник оттолкнул руку друга и раздражённо зашипел в ответ:

– Чего это я должен помалкивать?! От Эммы я без ума и готов хоть сейчас на ней жениться!

– Тише ты, не ори так! Сам-то ты готов, а она? Да эта змея тебя в первую же ночь после свадьбы удушит! Борис ясно предупреждал. Так что стой и молчи как рыба! Иначе могут быть для нас всех неприятности.

И пользуясь своей медвежьей силой, ловкостью и навыками воина спецназа, Иван довольно жёстко и крепко придержал своего товарища за плечо.

Тогда как родители Бориса Ивлаева (он же для местных Чингачгук) продолжили беседу с гостьей:

– Сударыня, а ты уверена, что наш сын – отец твоего ребёнка?

– Совершенно!

– И чем можешь это доказать, помимо голословных утверждений?

– Со мной Трёхщитный, знаменитый на весь Рушатрон целитель. Для него никакого труда не составит по двухнедельному зародышу определить отцовство.

– Увы! Нашего сына… хм, Чингачгука нет в поместье. Его коварно и подло упрятала куда-то императрица Ваташа Дивная. Поэтому отправляйся к ней, у неё требуй выдать нашего сына и уже тогда проводи какие угодно исследования.

– Да я знаю, что его нет, но закон и такое предусматривает. При отсутствии отца и при моём требовании моим опекунством и содержанием обязаны заниматься его родственники.

Павел Сергеевич не выдержал и нервно рассмеялся:

– Ещё раз напомню тебе самое главное: ты так и не доказала отцовство нашего сына. И лишь после его возвращения…

Его наглым и громким, явно злорадным смехом оборвала сама девица Гентлиц:

– Уважаемый свёкор! Я потому и привела лучшего целителя, что он умеет определять отцовство и без наличия непосредственного виновника моей беременности. Ему достаточно подержать за руки его родителей! – Она сделала эффектную паузу и потребовала, подняв свой торжествующий голос до максимальной громкости: – Так что открывайте ворота и поселяйте меня в спальню своего сына! Иначе исполнительные власти империи сделают это силой!

Наталья придержала мужа за плечо, который вскинул руку в сторону Рушатрона, явно намереваясь послать наглую девицу не просто в столицу, а намного дальше:

– Постой… – после чего обратилась к прибывшим: – А вот интересно, почему Эмма Гентлиц не хочет жить в своём роду? Всё-таки женщину больше окружат заботой и попечением близкие родственники, чем совершенно чужие люди.

И так как будущая мать молчала, насупившись, отвечать стал имперский исполнитель местного законодательства:

– Род Гентлиц отказался от Эммы, наказал её полным изгнанием. Она теперь считается полной сиротой. Но в связи с беременностью её обязаны взять на полное иждивение либо сам отец ребёнка, либо его родственники.

– Вон оно как…

Тогда как Павел улёгся животом на забор и свесил руки вниз:

– Целитель! Давай, делай осмотр! Поглядим на твой хвалёный профессионализм.

С невозмутимым лицом Трёхщитный подошёл к забору, дотянулся до рук землянина и сцепился с ним пальцами. Минуты три царила полная, напряжённая тишина, после чего специалист ровным сухим тоном сделал заявление: