Шальной ветер (СИ)

— Нет, я про другого человека, — задумчиво сказала Алекса, забрала у неё нож и, пока мама тёрла морковку, дочистила картошку.

А затем поднялась к себе… Значит, когда Карей понял, что у неё есть способность восстанавливать самоконтроль над огнём, он ещё не был влюблён в неё. Наверное, он сказал родителям про неё, чтобы помочь брату, а потом пожалел об этом? То есть сначала всё, что ни делалось, делалось только с одной целью — чтобы она была с Ферди? Тристан нашёлся, блин… Если, конечно, он и сейчас влюблён в неё… Нет, если он вообще влюблён. Но даже если и не влюблён, он не виноват, что она… Алекса помотала головой. Хватит о нём. Надо сделать заклинание для Ферди. Для начала — временное. А потом можно будет придумать и на постоянной основе. А если оно окажется сложным, придётся посоветоваться с преподавателем по курсу моделирования новейших заклинаний.

Додумавшись до преподавателя, Алекса вдруг озадачилась. А надо ли сообщать университетскому начальству, что у неё появилась такая способность, как умение восстанавливать самоконтроль огневиков? Или выждать до конца семестра, а потом пройти магическое тестирование с одногруппницами?

Посидев немного, Алекса решила, что так и сделает — пройдёт привычное тестирование вместе со всеми. А пока есть возможность помочь, например, Рэду. И она сделает это… Кстати, Карей говорил, что он убедился в этой её способности сначала на себе. Что это значит? Ферди-то — старший брат. Может, у Карея тоже проблемы? Или он говорил о Рэде? Значит, два подопытных кролика у неё уже есть.

Девушка насупилась, снова вспомнив собственное предположение насчёт Карея. Ну и ладно. Если у него проблемы есть — пусть скажет сам.

И почему-то постаралась забыть о том, что парень собирается строго соблюдать договорённость не попадаться ей на глаза. То есть быть незнакомым для неё человеком. И не подойдёт, пока она сама не разрешит.

… Часа через два она разогнулась от стола и ойкнула, схватившись за поясницу. Моделирование заклинания именно на самоконтроль оказалось захватывающим. Алекса даже не заметила, как пролетело время.

Облокотившись о стол, она с силой провела ладонями по лицу несколько раз и задумалась не впервые: а получится ли чисто практически? Перед тем как подойти к маме, она просидела первые полчаса перед компьютером и выяснила: теряющие контроль над личным огнём огневики чаще всего уходят не только из опасного спорта. В большинстве своём они уходят в затворничество. Не всегда, как Ферди, проводят жизнь в полной тьме. Но чаще — под строжайшим самоконтролем, а иной раз и на сильнейших успокоительных. В лечебницах. Ведь потеря самоконтроля чаще связана с проявлением эмоций. Им даже официально ставят диагноз — инвалиды, после чего те из них, кто из семей победней, погружаются в самое настоящее прозябание на пенсии по инвалидности. Кажется, она, Алекса, будет востребована не только теми, кто нуждается в помощи, но и в лаборатории университета, где начнут изучать воздействие, его магическую силу. А как только изучат — огневики смогут жить полноценной жизнью. Ведь будет достаточно взять магически начинённый браслет или какой другой артефакт и носить его.

Итак, вот теперь точно решено: три дня на лабораторную работу с подопытными Ферди и Рэдом, из которых один труднейший случай, а другой — послабей, — и вперёд, к преподавателям.

И Алекса решительно вынула из стола ящик с заготовками для талисманов, которые покупала в студенческом киоске каждый раз, когда появлялись «лишние» деньги. Огонь — моток золотистой проволоки. Девушка уложила проволоку на колени, закрыла глаза и представила, что она сидит рядом с Ферди. Руки задвигались сами после перехода в состояние магического полутранса, а пальцы немедленно приступили к плетению. Примитивной работе с магическими плетёными браслетами первокурсников учат уже в первом семестре… Спустя минуту губы Алексы зашевелились, шёпотом произнося неведомые ей самой слова — «сплетая» из известных ранее фраз заклинаний новое…

… Вечером, ведя её по «своему» коридору, Ферди первым делом спросил:

— Ты сделала мне талисман?

— Сделала.

— Сколько он мне даст времени на нормальное существование на свету?

— Ферди, я не знаю — честно. Для меня это тоже впервые.

— Понятно.

— А почему ты спрашиваешь? Тебе хочется побыстрей? — сказала и поняла, что ох как ляпнула. Спохватившись, попыталась исправить оплошность, но Ферди перебил её растерянно сбивчивый лепет, сказал:

— Мне хочется, но… Побыстрей — это не всегда значит лучше. Хочу понять, что будет быстрей и качественней. Ты же дашь мне талисман и одновременно будешь сидеть со мной? Значит, вопрос в другом. Будет ли всё это вместе действовать вдвое быстрей. Наверное, говорю банальность. Но это… — Он вздохнул. — Это как тебе со мной разговаривать — тяжело без банальностей.

Он помог ей найти кресло — она промахнулась, хотя думала, что запомнила, где оно стоит. Промахнулась — нагнувшись к нему и не наткнувшись на подлокотник там, где ожидала. Потом Ферди сел сам, и девушка надела ему на руку браслет.

— Напоминаю, Ферди, я впервые такое делаю, поэтому пока точно не знаю, будет ли он вообще действовать.

— Будет, — уверенно сказал парень. — Помню из универсального курса, что предмет, побывавший в руках мастера, уже должен работать. Алекса… — Он заколебался, и девушка, чутко прислушивавшаяся к его голосу, мгновенно насторожилась: это колебание похоже на предупреждение о том, что он может попросить что-то, что ей не понравится. — Алекса, расслабь руку. Я подниму её. Хочу тебе кое-что… — Он усмехнулся. — Показать.

Горячо надеясь, что он не сделает ничего опасного, помня, что Карей рядом, девушка выполнила просьбу Ферди. Парень осторожно поднял ей руку, как и сказал, и положил вялую ладонь — себе на голову. Боязливые пальцы вслушивающейся в темноту Алексы коснулись чего-то сухого и шершавого. Испугаться она не успела: сначала сообразила, что это бинты, а потом Ферди обыденно сказал:

— Через полчаса после твоего ухода мы снова попробовали. Чёрт… Десять секунд!

В его голосе слышалось такое ликование, что сразу напомнило девушке: рядом с нею сидит не просто огневик, а спортсмен, привыкший к поклонению своих болельщиков. Поэтому она смолчала, хотя с губ рвались слова — безжалостные — вернуть в реальность, напомнить, что на баскетбольную площадку он, возможно, всё равно уже никогда не выйдет. Но удержалась и коротко провела пальцами по бинтам на его голове.

— Ферди, я очень рада за тебя, — так же осторожно сказала она, — но ты не слишком ли беспощаден к себе, пробуя себя на время на свету? Да ещё сразу после каждого сеанса?

— Посиди три дня в темноте, — спокойно сказал невидимый Ферди. — Может, тогда ты меня поймёшь. Ауру-то я научился различать вообще из-под палки. Если б не научился — может, и с ума бы сошёл. Я ещё слышал, что глаза могут атрофироваться — без света. А тут хоть что-то видеть. А теперь у меня есть возможность по-настоящему видеть в течение целых десяти секунд!