Шальной ветер (СИ)

— Из-за Карея, конечно! — мгновенно вскинулась девушка.

И шёпотом охнула, постепенно перебирая цепочку события — правда, отматывая её назад. Началось с неё. Если бы она не ослушалась Мэтти, не совершила бы глупости на автостоянке при университетском корпусе, огневики-первокурсники не взъелись бы на неё, не побежали бы жаловаться на выскочку-ведьму, и не появился бы Карей.

Неохотно, но Алекса пересказала события последних дней, пряча глаза и ожидая нахлобучки. Спустя минутную паузу мама пожала плечами и сказала:

— Прошедшего не воротишь, как говорила моя бабушка. Ты с пренебрежением отнеслась к просьбе мужчины, который старше тебя и опытней. Вместо того чтобы ситуацию увидеть в его, более житейском смысле, проявила агрессию. И теперь получила логичный результат.

— Мама, но уступать нельзя в таких случаях! — тихо возмутилась Алекса. — Такую мелочь лучше приструнить один раз, а потом… — И она замолчала, снова вспомнив, что произошло потом. Всё правильно. Она была агрессивна, своей агрессией подожгла бикфордов шнур чужой агрессии. И получила.

— Надо искать другие пути выхода из ситуации, — спокойно сказала мама. — Обрати внимание, что папа сегодня сделал то же самое. Он спросил мнение всех нас по созданной тобой проблеме, потому что времени на раздумья ему не осталось: на ночь оставлять возбуждённых твоей агрессией младших нельзя. И что? Первое, принятое в горячке решение тебя рассердило. Но почему ты себе позволяешь такие спонтанные решения, а папе — нет? Посмотри на ситуацию, которую ты опять провоцируешь: злишься ты — переживает, чувствуя себя виноватым, он. А ведь завтра вам вдвоём ехать к Тиарнакам. Есть ли гарантия, что по дороге вы не попадёте в аварию? Я давно не занималась по специальности, но курс рационального взаимодействия энергий и их перераспределения до сих пор помню неплохо. Не забудь: ты камень, брошенный в воду. Что бы сейчас ни происходило, круги по воде всё ещё расходятся. Так что, Алекса, иди и пожелай папе спокойной ночи.

Девушка села рядом с матерью, вздохнула:

— Мам, ты не представляешь, как без вас тяжело. Спасибо.

Быстро накинула на ночнушку халат и выскользнула из своей комнаты.

… Праздничное утро началось мирно, несмотря на то что Люк уже знал о «тренировках» Карея. Все спокойно занимались своими делами. Завтрак слегка затянулся, потому что младшие потребовали отчёта о поездке. И, хотя родители уже рассказали, кажется, всё, но с удовольствием принялись за воспоминания. Алекса помалкивала: до завтрака она показала платье Эмбер, и та заверила, что ей нетрудно будет подремонтировать некоторые швы, которые растянулись.

Уже в поездке к Тиарнакам Алекса спросила:

— Папа, а ты меня дождёшься?

— Конечно. — Отец удивлённо покосился на неё. — Кто тебя назад повезёт? Ну… и на всякий случай. Мобильник взяла? Буду держать свой наготове.

— Спасибо, папа.

Ворота в поместье Тиарнаков открылись раньше, чем машина подъехала к ним. Ждали. Отец подъехал близко к крыльцу. То опуская глаза, то быстро стреляя по сторонам быстрыми взглядами, хоть и не желая себе признаваться в том, Алекса искала машину Карея. Нашла. Неподалёку от клумбы, которую пришлось объехать, чтобы приблизиться к крыльцу. Пустая. Машина. Он в доме. Но будет соблюдать уговор.

Отец вышел из машины, открыл дверцу Алексе и подал ей руку.

Сердце колотилось так, что девушка попеняла себе: «Что ж ты? Боишься его встретить или… надеешься? Господи, что за глупости я думаю… Мне надо думать о Ферди. Как себя с ним вести. Как пресекать его… если что. А я… Может, я глупая, что думаю о человеке, который меня предал? А почему, собственно, предал? Мы и знакомы-то были с ним всего ничего… Никаких обязательств ни с моей, ни с его стороны… Хватит! Думай о Ферди! Думай о своём пациенте, в конце-то концов!»

Их встретил дворецкий, который передал приглашение войти обоим и немедленно проводил их, удивлённых — обоих? — в комнату неподалёку от парадной залы. Здесь он предложил присесть за чайный столик, где уже стоял чайник и вазочки со сладостями. Кроме всего прочего, на том же столике «толпились» снимки Ферди, на которые Алекса кивнула отцу, почти губами выдохнув, кто это.

— Мадам сейчас будет, — склонил он голову, перед тем как удалиться.

Пока гости недоумённо переглядывались, мадам и в самом деле появилась — одетая в такой шикарный шёлковый костюмчик (Алекса чуть поёжилась в своём скромном джинсовом комплекте), словно ожидала важной встречи на дипломатическом уровне. Она даже чувствительно запыхалась, словно её оторвали от серьёзного дела — для дела более важного. Она весьма гостеприимно приветствовала отца и дочь, после чего предложила утреннее чаепитие, щебеча о каких-то пустяках, наподобие политических событий в стране. Поглядывавшая на отца Алекса сообразила, что и тот в совершенной растерянности. Ничего не понимая и сама, девушка тем не менее быстро прикинула пару идей, как вывернуться из странного положения.

— Госпожа Тиарнак, мне очень жаль, но папа обещал сегодня свозить меня ещё в одно место — в ателье. Не могли бы вы… — Она специально не закончила фразу, выразительно глядя на мадам.

— Да-да! — словно спохватилась Тиарнак. И встала. — Моя милая девочка, я отведу тебя к нашему дорогому Ферди, а твой папа посидит здесь, дожидаясь себя. Естественно, что мы не позволим ему ждать в машине. Это так негостеприимно! Пойдём, моя милая девочка. Я доведу тебя до второго коридора, а потом вернусь к твоему отцу, чтобы составить ему компанию в ожидании, когда закончится сеанс излечения Ферди.

Алексе захотелось сильно зажмуриться и потрясти головой, чтобы только не слышать голоса этой женщины, слащавого и звонкостью больно бьющего по ушам. Неужели она мать Карея? Лица похожи, но почему они такие разные? Или… Нет, похожи даже своей внутренней сутью… Алекса угрюмо решила, что пословица всё-таки права, и яблочко от яблони… Но больше машинального мысленного удивления при беглом сопоставлении матери и сына девушку волновал вопрос: почему эта женщина, такая властная и решительная вчера, ведёт себя так приторно и сюсюкая сегодня? Неумолчно болтая, мадам и правда проводила Алексу до конца второго коридора.

— Деточка, не пугайся, когда в третьем коридоре закроются двери и выключится свет, — напомнила старшая Тиарнак. — Мы делаем всё, чтобы Ферди было уютно, но что такое человек, лишённый света? Попробуй представить, каково это — три года в сплошной тьме. Пожалуйста, проникнись его ужасающим положением. — Женщина помялась и осторожно сказала: — Пожалей его… Он ведь не со зла… вчера.

Лучше бы она этого не говорила. Даже стоя здесь, в освещённом коридоре, Алекса чувствительно побледнела: лицо похолодело. От разбуженного страха — до сих пор она как-то не сознавала, что идёт к чудовищу, которое прячется во тьме, — спасало только одно. Странная мысль, что эта непонятная женщина всю дорогу по коридорам не просто пела хвалебные гимны своему старшему сыну, а с какой-то целью. И не той, о чём сначала подумала было Алекса. Не для того, чтобы девушка освободилась от страха перед уродом, напугавшим её вчера, а для того… чтобы она прониклась к нему симпатией. За пару-то минут? И промелькнула ещё одна странная мысль: а вернётся мадам к чайному столику — не будет ли очаровывать отца, с тем чтобы тот тоже проникся?..