Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

– Остальное дело техники. Вам не надо будет сгонять граждан на митинги в поддержку, заставлять их восторженно кричать: «Денис Андреевич, мы с тобой!». Более того, вы удивитесь количеству таких вот самопальных собраний за вас. «Единая Россия», конечно, будет препятствовать им, что есть сил, может даже, не обойдется без насилия, но ведь как же это будет вам на руку. К выборам в Думу рейтинг вашей партии зашкалит, а противника обвалится. Что же до будущих перевыборов, не думаю, что Пашков согласится противопоставить себя вам после такого поражения. Если же попробует – отставьте его. Дабы он не использовал административный ресурс, – я усмехнулся. – Ведь все по правилам, так положено, вы даже можете выйти в отпуск на время кампании. Нет, вы только представьте лицо Пашкова, когда он получает приказ об отставке!

Денис Андреевич долго молчал. Как-то подозрительно долго. А потом спросил, не поднимая головы, глядя на руки, сложенные по привычке, на коленях:

– Скажите, Артем, вы долго размышляли над этим проектом?

– Вчерне, мне виделось это едва не со времени поступления на нынешнюю должность. Но полностью сформулировать все это для себя я смог, только когда, по вашему указанию, побывал в России.

– Простите, где?

– В Ярославле, – президент невесело усмехнулся. Закивал. – Народ, узнав, что я ваш посланник, забросал меня петициями. Он жаждал ответа, и я не мог оставаться в стороне.

– Артем, прекратите этот пафос. Я понял, что вы решили воспользоваться ситуацией.

– Я не понимаю, Денис Андреевич.

– Видите ли, Артем, – он вздохнул. – Я действительно собираюсь сложить полномочия в мае следующего года, а затем принять предложение Виктора Васильевича. Свое в этом кресле я отсидел, и более возвращаться не собираюсь. Вы полагаете, что я возьму вас с собой в другую синекуру, но там и труба пониже, и дым пожиже. А вам, конечно же, требуется иное. Вы и так стремительно взлетели, вам хочется продолжения банкета. А начинать отступление и возвращать позиции ой как не хочется, это я прекрасно понимаю. Я ведь и сам долгое время чувствовал себя не в своей тарелке здесь, – Денис Андреевич хлопнул по подлокотникам. – Я привык сидеть там, где вы, с противоположной стороны переговорного стола. Привык не спрашивать, но отвечать. И больше года переучивался. Больше года. Прекрасно зная, что предложенное мне время истечет, и я снова вернусь по вашу сторону стола. Виктор Васильевич оказался прав, когда предложил меня на роль президента. Да именно на роль.

– Просто потому, что вы собираетесь…

– Артем, давайте так. Вы рассказали мне свою историю, я поведаю вам свою, – я подавленно кивнул, Денис Андреевич неспешно продолжил: – Я никогда не замахивался на высокие посты, меня назначали. Меня вели вверх, можно сказать, мне повезло, что так сложилась судьба, и я стал первым лицом. Я старался, как мог, где-то исправляя ошибки моего предшественника, где-то стремясь не допустить изменения статус-кво. Но оставаться в этой должности… вот смотрите, Артем, что мы наделали. Фактически втянули Россию в международную изоляцию, лишили ее статуса стороннего наблюдателя в разрешении международных споров. Почти сразу после моего вступления в должность, началась война с Грузией. Затем армяно-азербайджанская война, где нам снова не довелось быть миротворцами. Теперь, под занавес, крымская война. Я оказался плохим президентом именно потому, что с самого начала был несвободен. Я сделал слишком много скверного от своего имени, но не по своему хотению. И именно поэтому хочу уйти.

– Денис Андреевич…

– Именно поэтому. Не Пашков учинил войну с Грузией, но он стремился к ней. Не он хочет войны с Крымом, но это в его интересах. Для него нынешнее положение России идеально. Жить в окопах, за железным занавесом, при случае шантажируя остатками нефти и газа, продавая оружие направо и налево очень удобно. Но не для меня.

– Но вы ввязались во все это.

Денис Андреевич вздохнул.

– Да. И это главная моя вина. Именно я ввязался. Но, черт возьми, я побоялся отказаться. Такова ирония, я хотел этой должности, и я страшился ее. Теперь только страшусь. Потому и готовлю себе запасной аэродром, устраиваю все эти перестановки. Пускай приходит Пашков, снова натягивает вожжи и пожинает плоды моей и своей деятельности. Я действительно устал. Уж извините за утраченные перспективы, – неловко улыбнувшись, он развел руками. Я медленно поднялся, собираясь уходить.

– И последнее, – я повернулся к Дмитрию Андреевичу. – Вечером у меня снова будут, как вы говорите, «лампасы». Пока Диноры Назаровны нет, при необходимости я прибегну к услугам Светланы, а вы можете быть свободны.

– А что с Динорой Назаровной? – неловко переминаясь перед президентом, спросил я.

– Вы не в курсе? Артем, я… признаться, я удивлен. Она никогда не делала тайны из своей болезни. У нее рак, и уже довольно давно. Сейчас Динора Назаровна в больнице, проходит курс лечения. Все же странно, что вы, столько времени общаясь с ней, так и не узнали…

– Прошу прощения, – пробормотал я, двигаясь к выходу. Совершенно раздавленный последними словами Дениса Андреевича. – Завтра я буду как штык.

И попрощавшись, покинул Кремль. Промчался вихрем вечерними улицами старой Москвы, стремясь как можно скорее добраться до дома. Вдыхал запахи тления, исходящие от костюма, и мне казалось, что так пахнет не он, а воздух улиц, по которым я проезжал. Что весь город пропитан этим запахом.

Только сейчас я смог от него, наконец, избавиться. Только сейчас, свершив обряд омовения и уткнувшись лицом в волосы моей любимой. Запах выветрился из памяти, и больше не напоминал о себе.

– Ты ешь, ешь, – вытряхнула меня из нелегких дум Валерия. – Тебе надо привести себя в порядок. Ты и так натерпелся сегодня.

В это время, с каким-то сарказмом, незаметным прежде, Кипелов пел знакомые строки: «Жанна из тех королев, что любит роскошь и ночь. Только царить на земле, ей долго не суждено». Я подошел к музыкальному центру и снял тонарм с дорожки.

10.

Возвращение оказалось трудным. Шли кружным путем, чтобы избежать возможных налетов. Впрочем, на удивление группы, за ними никто не охотился. Штурмовики даже не вылетели отбомбить район выхода спутникового телефона в эфир. Не успели или были заняты чем-то другим – пока оставалось вопросом.

К семи вечера удалось подойти к дороге в деревню. Как и ожидалось, она была блокирована бронетехникой. Военные сидели на броне, курили, неспешно прогуливались вдоль участка меж деревней и кладбищем. Будто чего-то ждали. Какой-то полковник, прибывший на место на «Хаммере», шугал тутошних майоров и разбирался в карте местности. Но вот когда к нему подошел человек в штатском – в модном черном костюме – тот сразу прекратил распекание подчиненных и внимательно стал слушать короткие рубленые фразы службиста.