Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

– Юлия Марковна, каюсь, план «Зима» выкопал я, и представил на рассмотрение президента. Он согласился.

– А Пашков?

– И Виктор Васильевич одобрил. Тут дело не во Франции. Мы выводим и натурализуем активы и пассивы во всех странах мира. Еще с ночи. Постойте, разве вам не сообщили?

– Шохин мне сообщил только, что я должна сорвать сделку. Как президент нашего Союза промышленников и предпринимателей, а так же именем президента и правительства. Нес какую-то чушь, я не поняла и половины. А смотреть телевизор – это, прошу прощения, для бедных. Мне даже потом перезвонили – кто-то из твоих подчиненных, сообщил, что полная информация стекается к тебе. Предупредил об осторожности, о том, что на трассах минимальная скорость передвижения не ниже восьмидесяти, и ни в коем случае не опускать стекла, не останавливаться, особенно, в случае наезда на пешеходов – так, можно подумать, кто-то делает иначе.

– Юлия Марковна, это действительно для всех. Я сам побывал в Ярославле, поэтому уверяю вас – такое творится по всему миру. В том числе и у вас, – на минутку я призадумался. – Вы сейчас откуда мне звоните?

– Из Сочи, я же говорю, у меня сделка сорвалась.

– Точнее, из новой олимпийской резиденции, я прав? – она буркнула что-то невнятное. – Там вы еще кладбище разворошили.

– Два кладбища, местный стадион, колхоз, четыре деревни… не понимаю, зачем тебе все это?

Я вспомнил, что «Фигаро» тогда назвала госпожу Паупер «олимпийской принцессой на костях».

В трубке отчетливо раздался выстрел. Затем автоматная очередь.

– Юлия Марковна…

– Артем, подожди, – скрипнул стул, она встала, видимо, подошла к окну. Шоркнула отодвигаемая занавеска. Стрельба не прекращалась.

– Юлия Марковна, немедленно отойдите от окна! – прокричал я. – И предупредите охрану, если она не знает, стрелять надо в голову. В голову, вы слышите?

Она молчала. Но связь не прерывалась. Как не прерывалась и стрельба.

И вдруг все разом затихло.

– Юлия Марковна! – еще раз крикнул я. Сердце нехорошо екнуло.

– Что кричать, я слышу. Какие-то отморозки напали на охрану. Стекла здесь пуленепробиваемые, да и как иначе – Кавказ. Сколько терактов было.

Ее голос даже не думал дрогнуть хотя бы раз за все последние минуты. Нет, она говорила настолько спокойно, что меня самого пробрала дрожь.

– Утройте охрану, или лучше, уезжайте немедленно. Хотя бы в Бочаров ручей. Те, кто к вам прорывается, читать не умеют. Предупреждений не слышат. Пуль не боятся. Они мертвые, вы понимаете меня, мертвые.

– Артем, уж от тебя истерики я никак не ожидала, – как ушатом ледяной воды на голову. – Охрана и так надежная, здесь их двадцать человек, куда уж больше. Лучше скажи, с чего бы это Кремлю так беспокоиться из-за мертвецов. Да пускай и восставших. Или есть причина посерьезней?

– Серьезней нет.

– На самом деле насколько «больше тысячи летальных исходов», о которых дозволено говорить?

Я быстро взглянул на экран. Цифра в левом верхнем углу снова дернулась, изменившись.

– На десять.

Многозначительная пауза. Госпожа Паупер прочистила горло и коротко произнесла:

– Тогда не стоит впадать в панику. Я понимаю, Пашкову неймется, опять надо себя показать. Но ведь всему есть предел. – она взяла себя в руки и продолжила уже более спокойным тоном. – А за меня волноваться нечего. Вот этих только что постреляли, четверо их было, сейчас охрана оттаскивает трупы. В эту крепость они не проберутся. С таким расчетом и строили, чтоб никто не пробрался, а уж тем паче безоружный и мертвый.

– Вы слишком легкомысленно относитесь к угрозе, – и снова пауза.

– Эта угроза для населения, а не для нас. Сам посуди, Артем, чего ты испугался: кучки безмозглых трупов? У тебя дом принадлежит Администрации и охраняется не какой-то шушерой с Казанского вокзала, а внутренними войсками. Простой гость только под конвоем попасть может. Или может, в Кремль они проберутся? – даже не смешно. А больше ты нигде не бываешь. И по городу носишься с мигалкой и на указанной скорости, нигде не останавливаясь. Так с чего эта истерика?

Я молчал. После смерти мужа госпоже Паупер в наследство досталась только его известность демократа первой волны и кристально честного предпринимателя, его огромные долги после дефолта, двое детей и отвернувшиеся знакомые. Она все вернула сама. Кроме Милены. Наверное, это и есть цена за несгибаемый путь к успеху. За попытку забраться в такие выси, о которых и не мечтал ее покойный супруг, мэр Новгорода Великого и организатор «Демократического единства». Это цена, которую она выплачивает ежедневно – что-то сродни бесконечного выкупа. Или, говоря языком бульварной литературы, долга за проданную душу.

– Ну, всё, теперь порядок? – голос немного оттаял. Задумавшись, я даже не заметил, что госпожа Паупер дала мне минутную передышку. – Давай теперь оставим мертвецов и вернемся к плану «Зима». Поясни мне его суть. Раз уж ты явился автором.

– Не я, Юлия Марковна, это советский план на случай ядерной зимы, – я постарался покороче рассказать его суть и сообщить, что президент взял из него. Она слушала, изредка задавая вопросы. Наконец, произнесла:

– Спасибо, Артем, я поняла. Буду считать, что это действительно серьезно. Нет, для населения, а раз мы от него все-таки зависим…. – короткая пауза, шутки так и не получилось. – Давай поговорим о Милене. Раз уж ты с нее начал разговор. Вы опять сошлись?

– Нет, – я не знал, как лучше ответить на этот простой вопрос, и потому ограничился односложным отрицанием.

– Понимаешь, – помедлив, произнесла она. – Я не могу ей дозвониться. Второй день автоответчик бормочет про «аппарат выключен или находится вне зоны доступа». Возможно, она сменила номер или, что хуже, внесла меня в черный список. Ты знаешь, где она может находиться?

– Наверное, в «Обломове». Сегодня у них короткий день, вернее, вечер. До полуночи. Попробуйте позвонить туда.

– Позвонить… – недоуменно протянула она. Точно мысль звонить в ночной клуб, представляться и попросить поискать среди тусующихся свою дочь, казалась чем-то невероятным. Из-за необходимости представиться. – Да, хорошо. Я попробую. У тебя есть их телефон?

Я продиктовал. Вроде бы настала пора прощаться, но госпожа Паупер все медлила. И, наконец:

– Мне сообщали, с ней было неприятное приключение на Новодевичьем. Ты там был…. Это так?

– Да. Она… – я даже не представлял, что сказать. И, главное, как. – У нее там ночью встреча была… неприятная. Возможно, поэтому…

– Я слышала. Мне сообщали. Если ты думаешь, что Милена от этого вдруг станет тихоней, запрется в четырех стенах и перестанет подходить к телефону – уволь. Значит, за два года ты так ее и не узнал. Хорошо, я позвоню по телефону, узнаю, может она действительно там и просто дуется на меня, что я мешаю ей жить. До свидания.