Стивен Эриксон - Дом Цепей

— Наверное, меньше тебя, — отозвался Эброн. — Я рожден в Каракаранге. Какой-то монастырь?

— Да. Одного из старых, давно погибших культов. — Целитель присел рядом и принялся на носить на руки ассасина мазь.

Калам опустил голову на стену и вздохнул. — Ты слышал о Безымянных?

Эброн фыркнул: — Я сказал Каракаранг, верно? Культ таноанцев утверждает, что произошел от Безымянных. Странники Духа говорят, их сила, песни и так далее, идут от первоначальных узоров, созданных ритуалами Безымянных. Эти узоры вроде занимают весь субконтинент, и могущество их не убывает. Говоришь, монастырь Безымянных? Да, именно. Но они не были демонами…

— Да, но имели привычку сковывать демонов. Тот, в луже, наверное, недоволен последней стычкой. Хотя как сказать…

Эброн наморщил лоб, потом побледнел: — Кровь… если кто-то выпьет эту воду…

Калам кивнул: — Демон заберет душу… проведет обмен. Освободится.

— Не только с человеком! — пискнул Эброн. — Звери, птицы… все что угодно!

— Ну, думаю, нужен кто-то крупный, не просто птица или жук. И когда оно сбежит…

— Будет искать тебя, — шепнул маг. И резко повернулся к Корду: — Нужно убираться! Немедля! Еще лучше…

— Да, — прорычал Калам, — убирайтесь от меня подальше. Слушайте, Императрица послала нового Адъюнкта с армией. Будет битва в Рараку. У Адъюнкта один новобранцы. Она вас приветит, даже таких побитых и…

— Идут из Арена?

Калам кивнул. — Наверное, уже вышли. Вам остался месяц, чтобы сохранить жизнь и не прослыть…

— Как-нибудь управимся, — проскрежетал Корд.

Калам поглядел на Синн. — Будь осторожнее, подружка.

— Думаю, мне тебя будет не хватать, Калам.

Ассасин сказал Корду: — Оставьте мне запас. Я побуду здесь. Чтобы не пересекаться больше. Пойду на запад, огибая Вихрь с севера… пока что. А потом попробую пройти в саму Рараку.

— Удача Повелительницы с тобой, — отозвался Корд. И махнул рукой: — Все, уходим.

На лестнице сержант оглянулся на ассасина: — Демон… думаешь, он забрал капитана и лейтенанта?

— Нет. Он так не сказал.

— Он говорил с тобой?

— Мыслями. И недолго.

Корд ухмыльнулся. — Кажется, с тобой все недолго говорят.

Миг — и Калам остался в одиночестве. Его все еще трясло. К счастью, солдаты оставили пару факелов. Как плохо, подумал он, что азалан шел. Как плохо…

На закате ассасин показался из узкой трещины в скале, с другой стороны утеса — таков был тайный выход из монастыря. Время не особо удачное. Демон может уже быть на свободе, уже охотиться за ним в той форме, которую удалось обрести. Ночь обещает быть неспокойной.

На песке у расселины были заметны следы ухода ашокской роты; Калам рассудил, что они пошли на юг, опередив его часа на четыре. Он удовлетворенно закинул вещмешок за плечи и двинулся на запад, огибая края скальной крепости. Дикие бхок'аралы бежали за ним некоторое время, прыгая по камням и жалобно крича. Спустилась ночь. Звезды показались сквозь туманную дымку, придавая серебристому сиянию пустыни оттенок тусклого железа. Калам шагал не спеша, избегая возвышенностей, на которых его могли заметить.

Замер, расслышав далекий крик. Эн» карал. Редкая, но вполне обыденная тварь. Если только проклятый зверь не присел попить отравленной воды. Бхок'аралы разбежались от крика и уже не вернулись. Ветра не было, но Калам знал: ночь далеко разносит звуки, а крылатые рептилии могут издалека замечать движение. Ассасин — отличная цель.

Бранясь втихомолку, Калам встал лицом на юг, где в трех или четырех тысячах шагов высилась плотная песчаная стена Вихря. Подтянул ремешки, торопливо вытащил ножи. Действие мази уходило, ладони снова болели. Он натянул привычные перчатки без кончиков пальцев, рискуя занести инфекцию, но даже ткань мало помогла против уколов тупой боли.

Калам спустился по склону, двигаясь как можно быстрее. Сотня ударов сердца, и он на выметенной ветрами сковороде Рараку. Вихрь непрерывно ревел впереди, посылая поток свежего воздуха. Он устремил взор на смутно видимую стену и побежал.

Пятьсот шагов. Ремни вещмешка скомкали телаб, надавили на кольчугу под тканью. Припасы замедляют его, но без них в Рараку он все равно что мертвец. Дыхание становилось все громче.

Тысяча шагов. Пузыри на ладонях лопнули, смочив перчатки; он уже не мог надежно сжимать ножи. Легкие горели от холодного воздуха, мышцы ног ломило.

Осталось примерно две тысячи шагов. Рев стал громким, навстречу летели полотнища песка. В воздухе чувствовалась ярость богини.

Остается пять сотен шагов…

Внезапное изменение звука — словно он вошел в пещеру — и Калам полетел, мешок отстал от потной спины. В ушах раздался хруст — он упал, покатился. Ножи выпали из рук. Плечи и спина стали мокрыми, покрылись теплой кровью. Кольчуга разлетелась под когтями эн» карала.

Это лишь насмешка — тварь вполне могла сразу сорвать его голову с плеч.

Знакомый голос зашелестел в черепе: «Да, я мог сразу тебя убить, но мне хочется позабавиться. Беги, смертный, к песчаной стене спасения».

— Я освободил тебя, — рявкнул Калам, сплевывая кровь и песок. — Это твоя благодарность?

«Ты принес боль. Недопустимо. Я приношу боль, а не испытываю».

— Ну, — прохрипел ассасин, вставая на четвереньки, — я рад узнать, что ты долго не протянешь в нашем мире с такой привычкой. Буду ждать на той стороне врат, демон.

Огромные когти щелкнули, сжимая его — на груди и на животе. Калама снова подняли в воздух.

Полет… Он упал с высоты трех человек и так ударился, что разум объяла чернота.

Сознание вернулось; он обнаружил себя лежащим животом кверху на пустынной сковороде — почва внизу стала влажной от его крови. Звезды дико кружились над головой. Он не мог пошевелиться. В затылке стучал барабан, спина разламывалась.

«А, снова очухался. Хорошо. Продолжим игру?»

— Как скажешь, демон. Увы, от меня пользы будет мало. Ты мне спину сломал.

«Зря ты, смертный, упал на голову».

— Уж прости. — Однако онемение проходило; он ощутил покалывание в руках и ногах. — Спустись же и прикончи меня, демон.

Он ощутил содрогание почвы: эн» карал приземлился где-то слева. Затопал лапами, приближаясь.

«Назови имя, смертный. Хотелось бы знать имя первой жертвы после многих тысяч лет в плену».

— Калам Мекхар.

«Но что ты за тварь? Похож на Имасса…»

— А, значит, ты был пленен задолго до Безымянных.

«Не знаю никаких Безымянных, Калам Мекхар». — Ассасин держал глаза закрытыми, но все же ощутил появление эн» карала, нависшего сверху массивной тушей. Понял по зловонному запаху, что пасть плотоядного ящера раскрылась.

Калам перекатился и вогнал кулак правой руки в горло твари.

Раскрыл ладонь, оставляя горсть промоченного кровью гравия, песка и камней.