Стивен Эриксон - Дом Цепей

Все приготовили оружие.

Адъюнкт подняла руку: — Стоять. Он не выхватил оружия…

— Это каменный меч, — скрежетнул Косой. — Тлан-имасский.

— Только больше. — Сказавший это солдат сплюнул.

Все замолчали. Забрызганный кровью великан подъезжал всё ближе.

Чтобы замереть в десятке шагов.

Тене Баральта склонился и плюнул наземь. — Знаю тебя, — загудел он. — Телохранитель Ша'ик…

— Тихо, — отрезал Тоблакай. — У меня разговор к Адъюнкту.

— Говорите же, — сказала Тавора.

Гигант оскалил зубы. — Однажды, давно, я провозгласил малазан врагами. Я был молод. Находил удовольствие в звучных клятвах. Чем больше врагов, тем лучше. Так было прежде. Но не сейчас. Малазане, вы мне больше не враги. Потому я вас не убью.

— Мы чувствуем большое облегчение, — сказала Тавора сухо.

Он долго не отводил от нее взора.

Сердце Кенеба сильно застучало в груди.

А затем Тоблакай улыбнулся. — И правильно.

Сказав так, он развернул джагского коня и поскакал по дороге на запад, вдоль края долины. Огромные песьи головы подпрыгивали и стучали по земле позади.

Вздох Кенеба был прерывистым.

— Простите, что говорю, — прохрипел Косой, — мне отчего-то кажется, что ублюдок прав.

Тавора поглядела на старого солдата. — Хорошо подмечено. Не трудитесь пояснять.

Кенеб снова взялся за поводья.

Въехавший на гребень лейтенант Ранал резко натянул удила, конь вздыбился на фоне неба.

— Ради богов, застрелите его кто-нибудь.

Скрипач не потрудился поглядеть, кто болтает. Он слишком тяжко сражался с собственной лошадью. Виканская полукровка жаждала его крови. Ненависть была совершенно взаимной.

— Что задумал ублюдок? — требовательно спросил Каракатица, подъехав к сержанту. — Мы оставили позади даже взвод Геслера — а куда пропал Бордюк, один Худ знает.

Взвод догнал лейтенанта на верху древней дорожной насыпи. К северу мерцала от жары бескрайняя пустыня Рараку.

Ранал развернул коня мордой к солдатам. Ткнул пальцем на запад. — Видели их? Неужели у вас глаза ничего не стоят?

Скрипач сплюнул на сторону и сощурился, глядя в указанном Раналом направлении. Десятка два конников, наверное, арьергард. Скачут неровным галопом. — Лейтенант, — начал он, — в здешних песках живет один паук. Ползает под поверхностью, но высовывает странный хвост, как у змеи, и все голодные хищники его видят. Как «змея» заползает в песок. Большой паук. Ястребы спускаются схватить змею, но кончают, растворяясь в горле у…

— Хватит дурацкого конского дерьма, сержант, — рявкнул Ранал. — Они там потому, что слишком поздно покинули оазис. Наверное, были заняты, грабя дворец, и не заметили, что Ша'ик нанизали на вертел, Собакодавы мертвы до единого, а все остальные улепетывают так быстро, как могут их тощие кони. — Он сверкнул на Скрипача глазами. — Я хочу их головы, ты, седоусое ископаемое.

— Мы их рано или поздно перехватим, сэр. Лучше вместе со всей ротой…

— Тогда слезай с седла и усаживая задницу на дорогу, сержант! Оставь битву нам, остальным! Ну, остальные, за мной!

Ранал ударил коня пятками, посылая в галоп.

Усталым жестом Скрипач велел морпехам следовать и сам поплелся на упрямящейся, как всегда кобыле.

— Нервы взвинчены, — крикнул Корик, проскакав мимо.

— У кого, у моей лошади или у лейтенанта?

Сетиец улыбнулся в ответ. — У твоей… естественно. Не нравится ей лишний вес, Скрип.

Скрипач изогнулся, поправляя тяжелый тюк и арбалет с металкой. — Я уж тебе нервы взвинчу, — буркнул он. — Дай только время.

Было уже за полдень. Почти семь звонов с того момента, как Адъюнкт сразила Ша'ик. Скрипач заметил, как то и дело поглядывает на север — в Рараку, откуда все еще обрушивается, грозя захватить его, песня — откатывается и вздымается снова. Далекий горизонт за обширным бассейном песка, понял он вдруг, затянули белые тучи.

«Нет, это выглядит неправильно…»

Полный песка ветер ударил в лицо.

— Они покинули дорогу! — крикнул Ранал.

Скрипач прищурился, глядя вперед. Всадники, и точно, рванулись по южному склону, направляясь наискосок — прямиком в быстро приближающуюся бурю. «Боги, только не еще один песчаный шторм». Он знал, что эта буря — естественная. Такие терзают пустыню, летят своевольными демонами, пробивая извилистую дикую тропу — один или два звона, прежде чем пропасть так же внезапно, как появились.

Он привстал в стременах: — Лейтенант! Они хотя въехать в бурю! Укрыться! А нам лучше не…

— Махни мне тут языком еще раз, сержант, и я его вырву! Слышал?

Скрипач покорился. — Так точно, сэр.

— Преследуем на полном скаку, солдаты! — рявкнул Ранал. — Буря их замедлит.

«Ох, она их замедлит. Ладно, ладно…»

Геслер вглядывался в ослепительную пустыню. — Да кто же, — тихо удивился он, — они такие?

Пришлось остановиться, когда стало очевидным: четверо всадников мчатся наперерез. Над головами блистают длинные белые мечи. Необыкновенные, столь же белые блестящие доспехи. Белые кони. Белое всё.

— Они нам совсем не рады, — прогудел Буян, дергая пальцами бороду.

— Замечательно. Но это же не изменники, верно?

— Отребье Ша'ик? Кто знает? Но даже если…

Сержант кивнул. — Песок, сюда.

— Готов, — рявкнул сапер.

— Парень, далеко достанешь этой штукой?

— Сам не уверен. Не было шанса попробовать. У Скрипа выходит тридцать-сорок шагов с долбашкой — скажу вам, это чертовски близко…

— Ладно. Остальные спешиться и отвести коней подальше. Правд, хорошенько держи поводья — если они сбегут, нам конец.

— Я видел Бордюка со взводом там, южнее, — заявил Пелла.

— Да, потерялись как мы. Теперь ты их не видишь, точно?

— Нет, сержант.

— Проклятие Раналу. Напомни мне при следующей встрече его убить.

— Слушаюсь, сержант.

Четверо нападавших долговязых ублюдков, издавая устрашающие вопли, ринулись к подножию холма.

— Заряжай, парень, — пробормотал Геслер. — И не промажь.

Самодельная металка была скопирована с орудия Скрипача. Выглядит достойно, по крайней мере не хуже прочих металок — то есть не особо надежной. «Тридцать шагов от долбашки. Худ нас поджарит…»

Вот они приехали. В низине, кони мчатся, стремясь взлететь на холм.

Низкое гудение — и нечто неуклюжее, серое полетело кверху — затем книзу.

«Долбашка — святая ж…» — Ложись! Ложись! Ложись!

Кажется, сам холм вздыбился под ними. Геслер шлепнулся в пыль посреди кипящего белого облака, кашляя и бранясь, закрыл голову руками. Сверху дождем падали камни.

И не очень скоро удалось сержанту встать на ноги.

На противоположном склоне Правд пытался бежать сразу во все стороны — лошади вырвали поводья и метались в дикой панике.

— Худовы яйца на сковороде! — Геслер упер руки в бока и огляделся. Остальные солдаты вставали, испуганные и усыпанные пылью. Буян налетел на Песка и схватил за горло.