Кира Касс - Сирена

Около четырех часов утра через окно в гостевой комнате я услышала Океан. Она спрашивала, где я, что со мной. Я думала, что у меня в запасе больше времени. Я не хотела возвращаться к Ней, и это, строго говоря, не нарушало никаких правил. Сейчас Она не отдавала приказов – просто дружеская забота. Но у меня не было никакого желания проявлять дружелюбие. Я задумалась, оставит ли Океан меня в покое, если не отвечать. Но ведь Она может начать искать меня в дожде или тумане. Придется откликнуться, прежде чем Она обнаружит, чем я занимаюсь.

Я умела двигаться бесшумно, тут препятствий не возникало. Но дом, с его мебелью и скрипами, заставлял меня нервничать. Я решила выбраться через открытое окно. Затем прокралась по крыльцу и пробежала до берега. Прогулка по камням доставила некоторые сложности, но вскоре я нашла, где заканчиваются валуны, и присела на краю. Океан плескалась у моих ног. Интересно, Она чувствует, что я рядом? Я спрятала свои мысли, повторяя два слова, которые необходимо донести до Нее, и сунула одну ногу в воду.

Все в порядке.

Вытащила ногу и побежала обратно, к дому Акинли. Пусть Она знает, что я все еще нахожусь там, куда Она меня доставила, невредима и по-прежнему послушна. Ну, почти.

В дом я пробралась незамеченной. Мне хотелось вернуться на свой пост на пороге, но не стоило рисковать. Поэтому я свернулась на кровати и принялась размышлять. Порой я спала просто ради удовольствия, да и чтобы привычку не потерять, ведь она понадобится мне позже. Но сегодня ничто не смогло бы меня убаюкать. Я лежала, пока обильные солнечные лучи не прогнали ночь.

Я слышала, как трое обитателей дома занимаются своими делами, но не хотела им мешать. Они считали, что я пережила какое-то испытание, так что мне полагалось быть усталой. До меня доносились обрывки разговоров, но совесть не разрешала подслушивать.

Голос Бена:

– Я отвезу Эвана, так что все в порядке.

Акинли:

– Передай ему: могу предложить ему смену, если хочет.

Джулия:

– Мне надо в город по делам. Ты не боишься с ней оставаться?

– Ее зовут Кэйлен. Даже не знаю. Она меньше меня, перепугана и одна в незнакомом месте. Может, стоит позвать подкрепление?

О, Акинли!

– Заткнись! – хором ответили Бен и Джулия.

Как мило!

Шум утих, двери открылись и закрылись, завелись моторы, и машины уехали. Через какое-то время я слышала только одного человека. Акинли что-то делал.

Около восьми он постучался в дверь, затем заглянул в комнату. Я села на постели, и он поприветствовал меня:

– С добрым утром, королева выпускного.

Видимо, дань уважения моему платью. Акинли вошел с двумя тарелками, присел на кровать, и мы принялись за еду. Особым вкусом она не отличалась, так что я заключила, что готовил он сам. Тем не менее я оценила затраченные усилия.

Акинли сказал, что Джулии и Бена нет дома, но к обеду они вернутся и мы сможем что-нибудь поделать вместе. Он уже успел позвонить в участок. Никто меня не разыскивал, по крайней мере через полицию. Он удивлялся, что никто не заметил моего исчезновения. И затем добавил то, что пролило странный, печальный свет на нашу первую встречу.

– Надеюсь, твоя семья сейчас не разыскивает тебя в панике. Мои родители постоянно обо мне волновались. Когда я уехал в колледж, мама звонила мне каждый день. Бывают такие матери, знаешь? Она всегда обо мне заботилась. Я любил ее больше всего на свете. И отца тоже. Нас было всего трое, так что мы были очень близки.

Я вспомнила о своих родителях. Они постоянно опекали меня, свою ненаглядную старшую дочь. Оберегали от любой опасности. Но самая большая опасность в моей жизни была создана моими же руками. Я потеряла их всех. И двоих братьев – а ведь я их любила – тоже.

– В начале первого курса мама заболела, так что я вернулся домой. У нее был рак. И когда мы уже точно знали, как все закончится, мне пришлось бросить колледж. Я остался с родителями и постарался отплатить ей за все хорошее, что она сделала для меня.

О нет!

– Мы с отцом строили планы. Он настаивал, чтобы я вернулся к учебе, но мне хотелось еще немного пожить с ним. Нечестно было бы сбежать и бросить его одного. К тому же мне всегда нравилось жить с родителями. – Акинли ненадолго замолчал. – Однажды отец повез маму к врачу. Я тоже должен был поехать, но что-то помешало. Какая-то глупость. Они попали в аварию и… – Снова пауза, долгая. Акинли делал глубокие, мерные вдохи. – По крайней мере, я знал, что скоро потеряю маму, но обоих сразу… – Его голос звучал сдавленно. Я видела, что ему хочется плакать, но он сдерживается изо всех сил. – Прошло уже четыре месяца, но я постоянно о них думаю. – Акинли опустил глаза.

Я вспомнила ту встречу на пляже. Каким надломленным и задумчивым он выглядел в костюме и без ботинок. Прошло как раз четыре месяца. Акинли продолжал смотреть на кровать, на тарелку, себе под ноги, лишь бы не встречаться со мной взглядом. Ему было больно. И я прекрасно его понимала.

Я взяла его за руку и принялась чертить пальцем буквы на его ладони. Ни за что на свете я не отпущу его сейчас искать бумагу. Он не сразу понял, чего я хочу, но потом стал повторять буквы вслух и догадался.

– И-М-Я. Имя? Ты хочешь знать, как звали моих родителей? – Он наконец-то заглянул мне в глаза.

Я кивнула. Акинли сглотнул и вдруг улыбнулся:

– Андреа. Маму звали Андреа. А отца – Рик.

Рик и Андреа. Те люди, что произвели на свет этого удивительного молодого человека. Те люди, по которым он скучал и винил себя в их потере. Акинли прокашлялся и снова опустил глаза:

– Ладно. Если родители тебя ищут, мы поможем вам найтись, правильно?

Мне? Как я могу сейчас думать о себе? Я сидела потрясенная. Акинли ничего не сделал, чтобы спровоцировать смерть своих родителей – как я, например, – но все равно чувствовал вину. И в тот момент я осознала, что не давало мне покоя больше всего. Дело не в том, что я стала сиреной; моя семья умерла, а я нет.

Мы с Акинли оба выжили в ситуациях, которые должны были закончиться нашей смертью. Но нам пришлось похоронить любимых людей и жить дальше.

И он не виноват. Не виноват в том, что выжил. И я не виновата, что выжила. Суток не прошло, как я мечтала умереть, лишь бы наконец-то остановить идущую в голове битву. Я эгоистично считала, будто стала единственным человеком, кто ощутил эту боль. Но я ошибалась. Передо мной сидел обычный парень, ведущий нормальную жизнь, и он чувствовал то же самое. И тут, благодаря неожиданному повороту мыслей, я вспомнила Алекса. Он и еще шестеро пассажиров выжили после кораблекрушения. Что он чувствовал до конца своих дней? Должно быть, моя смерть легла на его сердце незаслуженной ношей. Как же мы любим обременять себя!

Я коснулась колена Акинли, чтобы он посмотрел на меня. Поднесла правую ладонь к сердцу и потом положила ему на грудь. Я хотела показать, что понимаю его боль и тоже недавно потеряла любимых людей. Чтобы он перестал считать их смерть своей виной и знал: все наладится. Я хотела сказать столько всего и не могла.