Брайан Макклеллан - Кровавый завет

Руки Жулен задрожали. Она смотрела на Таниэля так, словно хотела наброситься на него и вцепиться зубами в горло. Возможно, Таниэль испугался бы ее, если бы не пороховой транс. Но сейчас ему было на все наплевать.

– Договорились? – переспросил он. – Вы можете сделать это, будь оно все проклято?!

Жулен молча развернулась и пошла по улице прочь от него.

– Я так понял, что вы сказали «да».

Дверь в таверну открылась, и на улицу вышел Фесник в плаще из оленьей кожи длиной до колен. Его сопровождал один из самых крупных мужчин, которых когда-либо встречал Таниэль. Гигант носил плотные кожаные штаны и шубу, пропитавшуюся по́том и пивом. Он изо всех сил попытался сосредоточить взгляд на Таниэле, но тут же упал в сугроб под стеной таверны, покачал головой и произнес заплетающимся языком:

– Я Гэврил.

Таниэль оценивающе взглянул на него:

– Вот и чудесно.

Таниэль остановился, чтобы поправить меховой воротник, защищавший от порывов ледяного ветра. И тут же его снова окатило снежными брызгами. Он вздрогнул от холода и отвернул лицо от дороги, хотя Гэврил предупреждал, что это означает верную смерть: нужно идти след в след и смотреть себе под ноги, иначе быстро угодишь в занесенную снегом трещину или свалишься с края утеса.

Но сейчас Таниэлю было все равно. Десятью тысячами футов ниже крестьяне возделывали поля, там уже установилась теплая весенняя погода. Через несколько недель можно будет искупаться в Адроанском озере. А Таниэль почему-то находился здесь, на подступах к самой высокой горе во всем Девятиземье – некоторые сказали бы «всего мира», – с пьяным проводником, с привязанными к сапогам снегоступами, с ружьем за спиной и пистолетами на поясе. Которые, вероятно, слишком промерзли, чтобы выстрелить в нужную минуту, когда понадобится убить его лучшего друга.

Таниэль обвязался одной веревкой с Гэврилом. Ветер стих настолько, что за снежными вихрями можно было разглядеть громадного горца, карабкающегося по тропе в десяти шагах выше по склону. Подъем был крутым, но терпимым. Во всяком случае, под ногами чувствовалась твердая опора. Этой тропой часто пользовались летом – по крайней мере так утверждал Гэврил. Задувающий со всех сторон ветер не принес нового снега, он лишь поднял в воздух верхний слой, оставшийся после недавней вьюги. Таниэль мог бы поклясться, что слышит далекий детский смех каждый раз, когда колючий снег шлепает его по лицу. Горы – жестокое место, решил он.

Другой веревкой были связаны Ка-Поэль, медленно бредущая в своих снегоступах позади Таниэля, и низкорослый человек по имени Дарден, поднимающийся следом за ней. Этот пожилой деливец напросился идти с ними. Он сказал, что в монастыре с прошлой осени лежит при смерти его кузен, и теперь Дарден хотел узнать, пережил ли умирающий зиму. Таниэль не слишком доверял ему. Что, если это друг Бо?

Гэврил оказался добродушным пьяницей и на удивление легко согласился отправиться в горы. Они вышли спустя всего несколько часов после встречи, и, хотя Гэврил первую половину дня едва держался на ногах, Таниэль был уверен, что он протрезвеет еще до вечера.

Пороховой маг снова ненадолго остановился, чтобы проверить висевший на боку пистолет. Кремневый замок был забит снегом и льдом. Тем не менее порох оставался сухим, а пуля плотно сидела в стволе. Только это имело значение для Отмеченного. Он мог сам поджечь порох, чтобы выпустить пулю. И все же… Он присмотрелся к Гэврилу. Как поведет себя этот человек, когда Таниэль выстрелит между глазами Бо? Или следует ожидать проблем от кого-нибудь из монахов? Таниэль проверил второй пистолет. Сумеет ли он спуститься без помощи Гэврила, если до этого дойдет?

К тому времени, когда они наконец поднялись выше открытого участка, где ветер дул особенно сильно, Таниэль давно уже перестал чувствовать собственные ноги. Снежные вихри утихли, солнце пробилось сквозь тучи, почти ослепляя. Тропа выровнялась, и Таниэль неожиданно разглядел землю под ногами: не просто утоптанный снег, а настоящий камень. Дорогу недавно расчищали лопатами. Таниэль удивленно моргнул и попытался улыбнуться, но лицо его слишком обветрилось и одеревенело.

– Как вы там? – ворвался в мысли Таниэля голос Гэврила.

Человеческая речь прозвучала неожиданно приятно после трех с половиной суток завывания ветра и доносящегося сквозь него издевательского смеха гор. Таниэль понял, что за все это время они не сказали друг другу ни слова, даже на ночных привалах, когда все четверо сбивались в кучу, пытаясь согреться в маленькой палатке Гэврила.

Таниэль остановился около крупного горца и подождал Ка-Поэль с Дарденом.

– Хорофо. – Он с трудом ворочал языком, пытаясь выговорить простое слово. – Хорошо, – повторил он. – Куда дальфе… дальше?

– Туда. – Гэврил указал вверх.

Таниэль прикрыл глаза от света и посмотрел:

– Слишком яркое солнце. Ничего не вижу. Как вам удается что-то разглядеть?

– Я давно в этих горах. Когда проживешь здесь столько лет, уже не нужно никуда смотреть. Обитель Нови сейчас прямо над нами.

Дарден взглянул на Таниэля, плотно сжатые губы на смуглом лице растянулись в подобие улыбки.

– Почти пришли.

Маленькому деливцу едва ли было меньше лет, чем Тамасу. Но дышал он ровно и спокойно, на зависть еле переводящему дух пороховому магу.

Таниэль поднес к лицу табакерку и вдохнул порох прямо из коробки. Затем осторожно положил ее обратно в карман, не доверяя онемевшим пальцам. От прилива порохового транса сначала закружилась голова, но вскоре дышать стало легче и мышцы расслабились.

Все сняли снегоступы и продолжили подъем к монастырю. Оставалось лишь несколько сотен футов. Тропа сузилась, слева скала отвесно уходила вверх, справа было лишь белесое небо – и бездонная пропасть. Они двигались в тени монастыря, и Таниэль впервые смог как следует рассмотреть его.

Обитель Нови казалась просто частью горы. Монастырь строили из того же пыльно-серого камня, а некоторые помещения были высечены прямо в скале. Он перегораживал тропу, то есть тропа заканчивалась возле ворот монастыря. Само здание находилось выше по склону. Оно нависало над пропастью справа от них на добрую дюжину футов. Таниэль удивился, как монахи могли спокойно спать, зная, что висят над милями пустоты.

Монастырь выглядел скромно и непритязательно. Высеченные в скале кельи, арки дверей и округлые окна. Никаких башенок или роскошных фасадов. Величественность ему придавало само местоположение и смелость постройки, повисшей над пропастью.

Таниэль поднялся на каменное крыльцо. Он посмотрел наверх и поневоле утратил бдительность, но Гэврил вовремя дернул его за полу плаща. Таниэль обернулся и подскочил от испуга, обнаружив, что едва не свалился в пропасть, до которой оставалось не больше двух футов.