Ольга Кай - Городская Ромашка

- А кто та женщина, что приходила?

- То Малина, старейшины нашего Светозара младшая дочка, - сказала тетушка Звана.

Ромашка кивнула, принимая полученную информацию к сведению. Лишь когда проехали Гористое, Ромашка отважилась задать мучивший ее вопрос:

- А откуда старейшина знает, кто жив, кто ранен?…

"Кто погиб?" - это Ромашка вслух произнести не смогла, но тетушка Звана и так прекрасно поняла, к чему был задан вопрос - Ромашка пыталась понять, насколько же велики шансы того, что старейшина ошибся.

- Чувствует. Кто-то сам ему о себе сообщает, о ком-то друг весточку передаст.

- А почему именно старейшине сообщают? Так положено?

- Нет, Ромашка. Просто старейшина может принять сообщение от любого, даже от того, кто не силен в разговорах мыслью на расстоянии.

- А если человек сам о себе ничего сказать не может, если он без сознания или спит?

- Старейшина все равно его почувствует. Хотя… - тетушка Звана с грустью посмотрела на посеревшую лицом Ромашку, - всякое может случиться. Будем надеяться на лучшее.

За Гористым земля была сухая: дождь сюда либо не дошел, либо обошел стороной. Влажный воздух еще издалека принес звуки, возвестившие, что лагерь уже неподалеку. И вот дорога вынырнула из леса, и Долина Ручьев раскинулась во всем своем великолепии, да только под пасмурным небом ручейки казались грустными дорожками слез, а опустевшие домики поселян навевали печальные мысли.

Возле лагеря повозки остановились.

- Я пойду узнаю, где моя помощь нужна, - сказала тетушка Звана, соскочив с повозки и подхватив мешочек со снадобьями да травами лечебными. - А ты пока походи-погляди. Может, Тура найдешь или Мирослава.

Вероятно, тетушка Звана сама и не надеялась, что Ромашка Мирослава найдет, но лишать этой надежды девушку до поры до времени не хотела. Ромашка кивнула и пошла через лагерь, напряженно вглядываясь в лица встречных людей. Многие были ранены, но, поскольку могли держаться на ногах, помогали лекарю, а также готовили еду и возводили навесы, под которые после осторожно переносили тяжело раненных бойцов. Несколько таких навесов уже возвышались неподалеку от звонкого ручья, и девушка направилась туда.

Внезапно мимо Ромашки стремительно прошел какой-то человек, едва не задев ее плечом. И хотя человек этот явно очень спешил, в нескольких шагах он остановился и оглянулся, внимательно посмотрел на девушку. И удивленно приподнял брови:

- Ты?

Ромашка узнала его сразу - это был тот самый Сивер из Родня, который последним вернулся с городов. Черная жилетка поверх вышитой красно-черным сорочки придавала ему мрачный вид, особенно вкупе с косматыми бровями и взъерошенными волосами все того же смолянисто-черного цвета. Подбородок его покрывала густая щетина, из-за чего вид у Сивера был неопрятный. Девушка не успела поздороваться.

- Видела его? - мрачно спросил Сивер. - Нет? Иди за мной!

Ромашка без лишних слов и вопросов поспешила следом. Сивер шел очень быстро, что-то недовольно ворча себе под нос, и девушка не смотрела по сторонам, а шла, уткнувшись взглядом ему в спину и иногда глядя под ноги.

- Ромашка!

Услышав знакомый голос, девушка подняла голову и посмотрела вперед. Возле навеса, к которому вел ее Сивер, стоял Тур, радостно улыбаясь ей. Когда Ромашка подошла ближе, он подался навстречу и сжал девушку в крепких объятиях.

- Тур, как я рада, что с тобой все в порядке! Ты ранен? - взволнованно спросила Ромашка, увидев длинную красную полосу, пересекающую обнаженный торс ее названного брата.

- Да так, чуток поцарапало. Ничего страшного, - успокоил ее Тур.

Ромашка улыбнулась, потом улыбка вдруг исчезла с ее лица. Она внимательно посмотрела в ярко-голубые глаза Тура.

- А Мирослав?

Тур не успел ответить - раньше него это сделал Сивер.

- Да тут он, твой Мирослав.

- Где? - Ромашка дернулась, да только Тур не выпускал ее, не давая заглянуть за свою широкую спину.

- Где он, что с ним? - испугалась девушка, пытаясь в лице Тура найти ответ на свой вопрос.

- Да поранило его осколками, - пробормотал Тур.

- Живой? - встрепенулась девушка.

- Живой, а-то! - удивился Тур. - Я же сообщил старейшине, что живой. Или вы не знали? - Тур нахмурился и добавил виновато. - Ну, я-то не силен в этом деле, но думал, старейшина поймет, что я хочу сказать… Наверное, у меня не совсем внятно получилось.

Услыхав слово "живой", Ромашка обмякла в руках Тура, чувствуя невероятное облегчение. Ее ослабшие вдруг коленки подогнулись, и если б Тур не держал ее крепко, девушка бы наверняка упала.

- Где он? - прошептала Ромашка.

- Да отпусти ты ее, - посоветовал Сивер. - Она же городская, и не такое видела.

Тур все еще колебался, но потом разжал руки, и Ромашка, обойдя его, шагнула под навес. Прямо на земле лежало человек шесть. Одни были без сознания, другие с любопытством глядели на девушку, но Ромашка сразу же увидела того, кого искала, и по сторонам уже не смотрела.

Мирослав лежал, как и все, на покрытой жухлой травой земле. Из-под обнаженного торса выглядывала помятая рубашка Тура. Правое плечо и грудь были перевязаны, и на бинтах виднелись кровавые пятна - возле ключицы да ниже, на груди. Повязка была также на руке, чуть повыше локтя, и на голове.

Ромашка опустилась на колени, глядя на бледное лицо Мирослава. Он спал или был без сознания, но грудь медленно поднималась и опускалась, слегка приоткрытые губы иногда шевелились, а брови чуть хмурились.

- Сейчас проснется, - как-то злорадно пообещал Сивер.

И Мирослав проснулся. Он тихо застонал, еще сильнее нахмурился, повернул голову в другую сторону и открыл глаза. Его немного рассеянный взгляд уперся в Сивера, который склонился над ним.

- Сивер… - прошептал он. - Чем закончилось?

- Мы победили, - сказал Сивер.

- Хорошо, - тихо ответил Мирослав.

- Хорошо ему! - отчего-то возмутился Сивер. - А матери твоей хорошо? Ей же, небось, уже сказали, что ты помер! Да молчи, молчи… Того и гляди, дух испустишь.

- Ты чего это тут раскричался, - насупился Тур, намереваясь выдворить Сивера из-под навеса, чтоб не досаждал больному.

- А ты видел, что он творил? - отпарировал Сивер. - Не видел - ну и молчи! А откуда ты мои приемы узнал? - это он уже к Мирославу обернулся. - В воспоминаниях подсмотрел? Да?

- Подсмотрел, - ответил Мирослав, и голос его, хоть и слабый, показался Ромашке довольным. - Спасибо, Сивер…

- Чего "спасибо"? Спасибо скажи лучше, что хоть жив остался, правда, это уже не мне… Ты же все неправильно делал, знаешь это?

- Получилось ведь…

Голос Мирослава был слабым, как шепот листьев в знойный день, и Ромашка всерьез забеспокоилась.

- Пожалуйста, не кричите, - попросила она Сивера.

Услышав ее голос, Мирослав повернул голову и светло-серые глаза, чуть щурясь, теперь удивленно смотрели на Ромашку.