Ольга Кай - Городская Ромашка

- Откуда ты здесь? - прошептал Мирослав.

- Я с тетушкой Званой приехала.

- Ой, и мать здесь? - обрадовался Тур. - Хорошо. Она-то у меня лекарка такая, что хоть мертвого на ноги поставит.

А Ромашка все смотрела в глаза Мирослава. Он старался не отводить взгляда, но долго не выдержал. Глаза его закрылись. Ромашка протянула было руку, чтобы ласково погладить его по щеке, да вовремя сдержалась. В это время Тур махнул кому-то, спешащему через весь лагерь к навесу.

- Тур, сынок! - это тетушка Звана обняла сына, и на глазах ее выступили слезы.

- Ты что мать, не плач, живой ведь! - растерялся Тур.

- Да не плачу я, не плачу, то от ветра…

Тетушка Звана отпустила сына и подошла к лежащему на земле Мирославу.

- Я его перевязал, как мог, - пробасил Тур из-за ее спины. - Раны-то неглубокие, да что-то с ним не то…

- Я вам скажу, что с ним не то. Башка у него дурная, без мозгов, - еле слышно проворчал Сивер.

- Слушай, ты, - обернулся к нему Тур, уже сытый по горло подобными выпадами против своего друга, - убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока я тебя взашей не вытолкал!

- Попробуй, - усмехнулся Сивер.

- И попробую, - угрожающе предупредил Тур и двинулся к черноволосому.

Неизвестно, что бы из этого получилось, да только тетушка Звана не допустила безобразия.

- Ану хватит! - прикрикнула она. - Лучше б что полезное сделали! Людям помощь нужна, а они тут драться надумали.

- Я как раз и пришел помочь, - как ни в чем не бывало заявил Сивер. - Вы не смотрите, что у него раны небольшие, - он кивнул на Мирослава. - Этот дурень всего себя до капли в бою истратил, так что сейчас он и при таких ранах помереть может спокойно. А все потому, что чужие приемы подсмотрел, а как правильно ими пользоваться - не выяснил, едва себя до смерти не сгубил. В общем, давайте я вам помогу, - Сивер посмотрел на тетушку Звану и пояснил. - Вон раненых сколько, и этот еще… В травах я не понимаю, но вы говорите, что надо делать.

- Хорошо, - согласилась тетушка Звана. - Я сейчас посмотрю всех, а потом уж и решу, кого вам с Туром можно будет доверить.

Лицо Тура при этих словах вытянулось. А еще Ромашке показалось, что те из раненых, кто был в сознании, теперь старались выглядеть как можно более тяжелобольными, чтобы тетушка Звана лечила их сама.

Мать Тура действительно была очень знающей лекаркой. Она быстро произвела осмотр, и в конце-концов послала Тура за водой, сама достала настои целебные, отвары и поручила Сиверу промыть да перевязать как следует раны молодого южанина, что рядом с Мирославом лежал.

- На плече зашивать придется, - сказала она. - Сможешь аккуратно?

Сивер пожал плечами, потом на Ромашку глянул.

- Шить умеешь?

Девушка кивнула.

Мысль о том, что ей придется зашивать живую плоть, почему-то не вызвала у девушки ни ужаса, ни беспокойства. Все было просто: надо - значит, надо. А пока Сивер промывал южанину раны, Ромашке вместе с тетушкой Званой размотали Мирослава. Оказалось, что весь его правый бок оцарапан осколками, но больше всего досталось груди и плечам. Видимо, когда граната взорвалась неподалеку, Мирослав пытался отвернуться, спрятаться за дерево, да не успел, и в итоге один осколок глубоко вонзился в грудь, другой - под ключицу, третий пробил руку, да еще несколько мелких оцарапали спину. И по голове чиркнуло, отчего в волосах Мирослава тоже запеклась кровь.

В первый момент, когда они с тетушкой Званой сняли повязки, Ромашка едва не заплакала от жалости, но тут же взяла себя в руки: не плакать сюда ехала, а помогать. Они посадили Мирослава и, придерживая, чтобы не упал, промывали ему раны - мать Тура глубокие, на груди, Ромашка - на спине. Мирослав открыл глаза, посмотрел по сторонам, потом зачем-то попытался оглянуться. Тетушка Звана улыбнулась краем губ: поняла, кого Мирослав разыскивает.

- Ану-ка, Ромашка, подай мне настойку крапивы, - обратилась она к девушке.

Ромашка потянулась, взяла нужную скляночку да передала тетушке Зване. Мирослав вновь попытался оглянуться, да мать Тура сказала:

- Не вертись. Вон Сивер нам сказал, что ты помирать собрался, а ты вертишься, будто здоровый.

Кажется, Мирослав смутился. По крайней мере, оглядываться перестал.

Под навес вошел Тур, поставил на землю широкую кадку с водой.

- Хорошо, что ты приехала, мать, - сказал он. - Уж ты-то его обязательно вылечишь.

Тем временем Ромашка закончила обрабатывать Мирославу спину, приложила к ней чистую тряпицу, и вместе с тетушкой Званой помогла раненому лечь. Его глаза снова были закрыты. После мать Тура сняла повязку с головы Мирослава, а Ромашке предоставила заниматься его рукой - осколок вынуть, рану промыть.

- Я сама его зашью, - сказала затем тетушка Звана. - Иди теперь Сиверу помоги.

Ромашка кивнула и отошла, радуясь все же, что раны Мирослава будут зашивать более опытные руки, чем ее. Сивер из Родня как раз закончил обрабатывать раны южанина, и собрался уже предоставить его заботам Ромашки, когда парень вдруг произнес слабым голосом:

- Это ты мне в бою помог, противника моего свалил? Спасибо…

Сивер попристальнее вгляделся в лицо южанина и припомнил, что видел его утром. На парня тогда наседали сразу несколько, и Мирослав одного из них свалил, а парень подумал, что это сделал Сивер.

- Не я, - ответил Сивер из Родня. - Вон он, твой спаситель, рядом лежит.

Южанин обернулся, поглядел на Мирослава, над которым склонилась тетушка Звана, затем взгляд его остановился на лице Ромашки.

- Лежи смирно, - попросила девушка. - Я сейчас твою рану смажу, а потом зашивать буду. Больно будет, но совсем чуть-чуть… Потерпишь?

Южанин кивнул и закусил губу. Он приготовился к сильнейшей боли, но настойка, которой смазала края раны Ромашка, приятно охладила кожу и смирила боль.

Стемнело быстро, или это Ромашке так показалось? Получив на ужин свою порцию каши, девушка села на подкаченное Туром бревно. Мирослав больше не приходил в себя, но тетушка Звана успокоила своего сына и Ромашку, уверив их, что Мирослав спит, и что опасность его жизни больше не угрожает. Ромашкин ужин уже успел остыть, потому что они с Сивером сперва покормили тех, кто не мог есть самостоятельно, проследили, чтобы получили еду все раненые, находящиеся на их попечении - а под свое попечение они негласно определили всех, кто был под навесом вместе с Мирославом. И только потом Ромашка смогла, наконец, утолить голод.

Сивер сидел неподалеку, но все-таки отдельно. Тур косился на него неприязненно, но больше не ввязывался в перепалки, да и Сивер старался держать язык за зубами, хотя делал он это совсем не из-за того, чтобы не сердить Тура, а ради его матери.

Вечером тетушка Звана сказала девушке:

- Ты, Ромашка, можешь в поселок пойти, в гостевом доме заночевать - там теплее будет. А я здесь останусь, вдруг кому плохо станет или помощь моя понадобится.