Мария Версон - Летопись Третьего мира Ч.5 История Тоурен (СИ)

Ричи и Визы остались наедине, сидя друг напротив друга и смотря в разные стороны.

Монахиня долго рассматривала царапины и пятна на старом столе. Ей хотелось думать о том, сколько людей побывало в этой таверне и какие у них судьбы. Ей, той, кто считает себя матерью-защитницей всего рода человеческого, полагается размышлять о подобном, но вскоре она пришла к мысли, что её куда больше заботит сидящий напротив неё последний из древних змеев, нежели судьбы мира.

Она открыла было рот, что бы сказать какую-то несвойственную ей глупость, но Ричи тот час перевел на неё взгляд. Змей практически не изменился за прошедшие почти триста лет, только чернота его волос стала уступать место медным прядям. Змей оставался таким же прекрасным, каким Визы запомнила его еще в детстве.

- Ты хочешь что-то сказать? – Спросил он, откинувшись на спинку лавки. – Можешь перестать вздыхать и наконец-то высказаться?

- Ричи, я… - Она испуганно посмотрела ему в глаза и увидела в них то, чего больше всего боялась.

Пока здесь были его друзья, Лин и Вильмут, они заменили ему семью, он был другим. Спокойным, может даже радостным, что не должно быть свойственно представителю его рода, но всё же он испытывал к ним теплые чувства и практически не обращал внимания на монахиню, быть может, даже, нарочито. Теперь они остались наедине, и Ричи смотрел только на неё, и в его взгляде не было тепла и любви. В нём было раздражение и может даже злость, те самые чувства, которые, надеялась Визы, смогут стереть годы.

- То, о чем говорил Вильмут, - она вдруг придумала удобный виток разговора, - о перерождении… духов в людях. За прошедшие сто пятьдесят лет я встречала порядка дёжины детей, которые слышали… чувствовали… Мне трудно описать, что с ними происходило, но их дар был сродни с тем, что был у отца. Они слышали духов, говорили с ними…

- Дюжины? - Удивился змей. – Я не слышал ни об одном.

- Я не зря сказала, что это были дети. Самому старшему исполнилось тринадцать в день, когда он умер.

Ричи внимательно слушал её, и у монахини исчезло ощущение, что ему хочется как можно скорее убраться подальше.

- Ровно дюжина. Я их всех по именам помню. Я встречала их в городах или же их привозили в монастырь… - Она облизнула губы. – У всех у них были различные, но похожие и часто повторяющиеся таланты: некоторые умели читать мысли, проникать в людской разум, отнимать контроль у своих братьев или сестёр магов… Они умирали вскоре после того, как начинали осознавать и пытаться контролировать своим способности, с моей помощью или без неё. Чаще всего, они сначала теряли рассудок и вскоре умирали от кровоизлияния в мозг.

Ричи поджал губы, предугадав, что последует за этими словами.

- Но знаешь что самое интересное? Ни разу не было такого, чтобы в мой монастырь приехали сразу двое таких детей. Лишь через семь-десять лет после смерти предыдущего такого… дарования я, могла встретить другого ему подобного.

- Ты думаешь, это дух твоего отца?

- Фузасу Тоурен был невероятно сильным… медиумом. Таким, что не каждый сможет вынести мощь такого духа.

- Быть может. Нам лишь остается ждать, когда он сумеет привязаться к тому, кто вынесет его силу. Тебе не стоит волноваться…

- Но люди гибнут! Дети!

Змей усмехнулся:

- Как это забавно. Ты печешься о каждой бесполезной жизни, обреченной рано или поздно прерваться. Лелеешь каждую душу, а у самой рука не дрогнула убить родную мать.

Визы оцепенела, и слова оправдания застряли у неё в горле, равно как и все прочие звуки.

- Дети, мужчины, женщины – бесполезные куски мяса, часть бесконечно растущей массы, которая ничего для тебя не значит. И ты носишься с ними будто они твои дети, хотя ты собственноручно без тени сомнения убила двух членов твоей семьи. Это лицемерие, Визы.

- Я не могла простить ей!..

- Чего? Что она пожертвовала величием твоего имени, дабы подарить людской расе надежду? Да, Ксардера – не Бог людей, она вообще не божество, равно как и ты, но ты почему-то хочешь, чтобы вокруг тебя бегали фанатики и засыпали тебя лепестками лилий.

- Ричи…

- А Малькольм? Чем он заслужил изгнания? Он был замечательной личностью, мудрым повелителем сложной, стремящейся к хаосу стихии. Он был тем, кто мог бы защитить твоих любимых, но от того не менее бесполезных людей от обращения в демонов и даже от негатива, ведь тоурены им питались. Ну что, скажешь, ты была молода и позволила природной ненависти взять над тобой верх? Это ложь. Ты сама хотела этого, Визы. Дело не в том, что ты элементаль сияния, а в том, что ты брюзга. Для тебя тень была грязью.

- Ричи, прекрати! – Она снова почувствовала эту слабость рядом с ним. Будь она хоть трижды элементалем, Богом или еще хоть кем, рядом с этим созданием она превращалась в слабенькую глупенькую девчонку.

- Почему? – Он снова усмехнулся.

- Потому что я люблю тебя!

Улыбка на лице змея стала чуть шире. Он исчез из-за стола и возник за спиной монахини. Раньше, чем Визы успела понять, что произошло, они уже оказались на пыльном чердаке таверны. Змей повалил её на стол и, держа её руку и продолжая улыбаться, процедил:

- Я знаю. И мне доставляет великое наслаждение одна только мысль о твоих страданиях. Любовь ранит, а ты всё же женщина, вспыльчивая женщина, с характером. При твоей эмоциональности, должно быть, особенно трудно сейчас держать себя в руках. – Холодной рукой он провел по её лбу и волосами: Визы задрожала. – Ты – одна из тех, благодаря кому мне никогда не стать настоящим наследником дара Одера. Мы должны быть холодны… а я так ненавижу тебя, что ты не можешь себе и представить. Это даже больше чем ненависть. Порой, я жалею, что не убил тебя там же, на утёсе у моря Сайланте… - Рука скользнула по щеке. – Как же ты на неё похожа…

- Это единственная причина, почему я её дышу? – Голос монахини дрожал словно колокольчик.

- Да. Единственнае.

- Тогда убей меня, Ричи, здесь и сейчас. Мне… я не могу жить, зная о том, что ты думаешь обо мне. Я…

- Хочешь меня, да? – Голос змея стал меняться, равно как и его взгляд. Он разглядывал лицо монахини и сам того не понимая представлял себе свою любимую женщину. Ему не хватало её так же, как иссохшему дереву воды. Кажется - вот она, дрожит в его объятиях, но нет, это её убийца. – Хочешь, знаю. Ты хотела меня с того самого дня, как узнала что у мужчин в штанах.

Визы лежала на пыльном столе, складки её одеяния спадали до пола. Сорочка оказалась распахнутой и уже не скрывала красоты спрятанного под ней тела. Она казалась такой невинной и беспомощной, прямо как Орита в ту единственную ночь, когда они со змеем были вдвоём.

Не совсем понимая, что он творит и зачем, змей прильнул к губам Визы. Часть его по-прежнему понимала, что она – не та женщина, ради которой он был готов на всё, но их схожесть в манерах, взгляде и голосе стёрли живущую в нём ненависть и преобразовали её в страсть.