Мария Версон - Летопись Третьего мира Ч.4 Тень Ораны (СИ)

Он начал громко дышать. Не от страха перед темнотой или тишиной, царящей на когда-то шумной Мие, а от страха за свой народ.

Вдруг, очень внезапно Лухс почувствовал все бремя ответственности перед сайлантами. Перед сотнями пусть и не полноценных, но душ, которые рождаются с теми же возможностями, что у него, но погибают и загнивают здесь, под давлением безобразной культуры и традиций, навязанных родом Сайланте.

Покинув море, Лухс очень долго не думал о доме, и никогда не пытался размышлять о том, что случилось после его исчезновения. Его род, род Сайланте, уходит корнями глубоко в историю, к тем годам, когда так назывался город не на дне моря, а на его побережье. Кем были там его предки: героями ли, узурпаторами ли – кто теперь помнит? Но Лухс был почти уверен, что именно они, его предки сделали сайлантов теми, кем они стали.

На протяжении семи лет жизни на поверхности, у него очень долго не было возможности говорить о бремени, павшем на его плечи, и тем более, не было достойного собеседника и союзника, коллеги, который помог бы Лухсу понять природу сайлантов и разобраться в ней.

В каком-то смысле, он был очень рад тому, что Дримен едва не умер от очень редкой и экзотической болезни. Лухс понимал, что маг прошел сквозь невыносимую боль, но эта спасенная жизнь посадила семя если не вечной дружбы, то верности.

Лухс считал Дримена гением своего времени. Он был лишен каких-либо ограничений в размышлениях и был готов рассмотреть даже самые невероятные примеры и ситуации с точки зрения магической теории. Именно он, Дримен Перферо, был тем, первым и единственным в своем роде, кто предложил ввести вторую, закольцованную и упорядоченную систему элементов. Никто из магистров, кроме магистров круга, не поддержал его инициативу. Будучи стихийными магами и теми, кто не сталкивался напрямую с темной материей, они отказывались признать очевидное: что старшая система элементов (из природных стихий) и младшая (эту классификацию ввел Линео… ввела Линнэ Интетта, и она никак не стала пояснять подобную возрастную градацию) системы элементов принадлежат если не к одной системе, то к цепи взаимосвязанных систем. И доказательством столкновения старшей и младшей систем является тёмная материя и то, что она подчиняется стихийным магам.

После выдвижения этой гипотезы, это было два года назад, на Дримена посыпалось много грязи о его некомпетентности, но королева игнорировала разного рода слухи, а когда один из магистров, явившихся в тронный зал, задал ей прямой вопрос: «почему вы терпите неопытного выскочку?», она улыбнулась и ответила своим мощным голосом: «А вы посмотрите ему в глаза».

Дримен Перферо – первый, но уже не единственный элементарист. Он твердо верит в то, что элементы, подвластные ему, есть элементы, принадлежащие связанным системам, и иного объяснения быть не может. Но и тогда магистры нашлись что вспомнить - вопрос, терзавший стихийных магов на протяжении многих поколений: если к душе каждого мага привязан дух конкретной стихии, то как один дух может создавать заряды нескольких разных элементов?

Магистр Перферо долго ломал голову над этим вопросом, и вскоре к нему в гости заглянул один знакомый, которому маг был обязан жизни. И знакомый заглянул не просто так: ему нужен был собеседник. И Дримен стал первым, кому Лухс рассказал правду о народе сайлантов.

- Кровь - сжиженная форма энергии? – Усмехнулся он тогда, закуривая очередную сигарету. Целитель помнил, что ещё пошутил, что если откажут легкие, он не станет их восстанавливать из принципа. – Это интересная точка зрения… Хотя какой там. По твоим словам – это факт, нежели теория. Но… - Он покрутил сигарету между большим и указательным пальцами. – Ты можешь залечивать не только раны простых людей, но и магов. Энергия сосудов магов окрашена цветом духа, а если кровь – это энергия, то…

А этот момент Лухс помнил ещё лучше: Дримен замер, уставившись в одну точку, и долго не отводил от неё взгляд.

- Ты же не можешь управлять заряженной чем-то кровью. – Сказал маг той самой точке, что на одной из книжных полок в его келье, а затем начал часто, но неразмашисто кивать. – Кровь должна быть нейтральной. Как и энергия в сосуде. Вот почему!.. Вот почему стихийные маги!.. – Он почти договорил предложение, но в ходе его мысли ему что-то явно не понравилось. – Нет. Неверно. Мне надо подумать. Прости, Лухс, зайдешь в другой раз? Скажем, в среду?..

Но они так и не вернулись к этому разговору, но Лухс понял для себя всё, что было ему нужно. Сайланты – единственные в своем роде маги нейтральной энергии, - вот к какому выводу пришел целитель после того разговора, но, как и Дримен, он прервал свою мысль, едва вспомнил историю происхождения сайлантов. Была ли она мифом, была ли она правдой, но это была единственная версия, которую он знал. И он знал, что сайланты – это недодемоны, каких был целый Гран. А Гран погиб в огне боли, когда жители решили раз и навсегда прервать свою связь со скверной.

Но что за сила могла дать целому городу, тогда не слишком многочисленному, возможность стать теми, кем они являются сейчас? Кто мог обратить полудемонов в магов нейтрали? И являются они магами нейтрали на самом деле? И самый главный, всегда, каждую ночь терзавший Лухса вопрос, - за что сайланты были изгнаны с поверхности и закрыты на дне моря? Ведь это не было спасением, это было карой, все они – в тюрьме. Они стали пленниками своей силы. Но кто или что заставило их такой ценой расплачиваться за свои поступки?

С этими мыслями, Лухс продолжал идти по раскаленному пласту, другую сторону которого лижут языки пламени, охватившие Лою. Во тьме Мии, он готов был упасть в раскинувшееся у него под ногами море крови и задохнуться в нем.

Но тут его ноги наткнулись на ещё одну лестницу, узор на которой говорил, что она ведет наверх. Снова наверх.

- И сколько тебе нужно умертвить самок, прежде чем ты поймешь, что твой план губителен? – Спокойным басом, громко и четко, чтобы возвышаться над звуками скулящих женщин, проговорил высокий худощавый сайлант Льних, прикрывающий свое лицо и руки длинной рясой вот уже полторы сотни лет. – Мы уже потеряли Лою и Мию. Не могу сказать, что мне жать этих отбросов, но ты потратил слишком много ресурсов. Я хочу знать, чего ты добиваешься.

- Как и все мы, брат. – Кивнул ещё один сайлант, из дома Вэй. - Замолчите. – Повторил он так же монотонно, обращаясь к двум сотням женщин, клёйменных символом его дома – рыбьим скелетом. – Но наш народ находится на грани вымирания: самки стали порождать слишком много мужчин, и если так пойдет и дальше, у нас не хватит ресурсов на их взращивание…

- Ты все такой же глухой, тупой и слепой. – Едва не плюнув ему в лицо, мимо него прошел Савио: среднего роста серолицый брюнет, с грязной и взъерошенной копной волос. Он прошел мимо главы дома Вэй, вытирая перемазанные кровью руки о мантию, и продолжил идти мимо двенадцати оставшихся в живых глав домов. – Мужчины нам более не нужны. Я готов пустить в расход каждого младенца, но зачем нам это? Мужчины бесполезны. Только самка может дать новую жизнь. И число самок стало резко сокращаться. Вы и так, - он громко сплюнул под ноги, - перебили прочие двадцать шесть домов чтобы забрать их самок. Но что?.. Они родили вам мужчин. – Он закачал головой из стороны в сторону, словно у него начинался припадок эпилепсии, и медленно сел на стул с высокой спинкой. – Я пытаюсь сделать то, на что вы, недоумки, никогда бы не пошли, даже знай вы, что от этого будет зависеть будущее нашего народа!